– Это вы, господин, всю округу распугали? – чуть насмешливым, но радушным тоном поинтересовалась хозяйка. Очевидно, она не узнала в нём старика, что приходил за Андреасом пятнадцать дней назад. Такого Крэха легко было спутать с вельможей. – Пожалуй, мы, – ответил Крэх и, подумав, солгал: – Я – капитан корабля, на котором служил ваш сын. Женщина округлила прозрачные, как вода, зелёные глаза. – Вы… знаете Андреаса? – Мы, можно сказать, друзья, – ухмыльнулся колдун, словно призывая её не угодничать перед ним. Однако, судя по лицу хозяйки, она была готова схватить Крэха за руки и покрыть их благодарными поцелуями. – Ваша милость, если вы моего Андреаса друг… не откажете ли вы с нами поесть? – Завтрак был бы очень кстати. – Прошу, проходите! Крестьянка распахнула калитку на всю ширину и поклонилась. Лара до того оробела, что зашла во двор последней. – Молодой господин, вы тоже моряк? – спросила у неё мать Андреаса. – Да, – больше мотнула головой, чем прохрипела та. – А я и моря никогда не видала… Плащ на вас такой же точно, как у сына. Вы из Ростока прибыли? – Верно, – пришёл на выручку Крэх. – И направляемся в Кемниц. Он занял женщину разговором, давая Ларе прийти в себя, что представлялось крайне затруднительным. – Вы не знаете, как поживает Андреас? – услышала вдруг Лара и оцепенела. – Когда я видел его в последний раз, он был здоров, – с обаятельной улыбкой ответил Крэх. И ведь не соврал. В доме было чисто и пахло свежим хлебом. Дети попрятались в дальней комнате, когда Вилда, Крэх и Лара прошли в кухню и сели на лавку. Козетта со Снежком устроилась рядом. Достав из печи круглый ароматный хлеб, хозяйка ссадила его с лопаты на стол. Она лично отломила пять хрустящих горбушек и раздала гостям – от хлеба валил пар. Тем временем русоволосая девочка лет тринадцати поставила на стол горшочек с маслом и крынку молока. Крэх обмакнул хлеб в масло и откусил, подавая пример остальным. Лара есть не могла – лишь сминала тёплую мякоть в слабеющих пальцах и молилась, чтобы её не разоблачили. – Муж на полевых работах, – объяснила мать Андреаса, – а я пеку хлеб, чтобы старшая дочь понесла ему обед. – Садитесь с нами, – разрешил Крэх. Она села напротив, но к еде не притронулась. – Сына не вижу, так хоть на друзей его погляжу… – Хозяйка обвела их троицу сияющими глазами. – Андреас у нас самородок. Самый толковый, ни на кого не похожий. Всегда мы с мужем понимали: не для крестьянской жизни он уродился. Плавать сам научился. Старшим советы давал, а те и слушали. Даже грамоту освоить вздумал, пастора нашего просил показать ему буквы. И вот как злая судьба с ним обошлась: очутился в Ростоке, сбежал и пошёл в моряки. Подарков нам привёз. – Женщина с гордостью указала на ларь в углу кухни. – Да опять распрощался. Уж больше двух недель минуло. Может статься, что до Рождества мы его не увидим. – Почему до Рождества? – спросила Вилда. – Сын сказал, что в Дрезден отправится. Обещал навестить нас в Рождество со своею невестой. У Лары стиснуло горло. Есть стало совсем невозможно. Тогда Снежок отобрал у неё кусок хлеба и жадно сунул себе в рот. – Альберт! – побледнела хозяйка. – Пусть ест, – пролепетала Лара, вонзая взгляд в дощатый выскобленный стол. – Так ваш сын уже невесту завёл? – осмеяния ради продолжила Вилда. – Говорит, что завёл, – улыбнулась мать Андреаса. – Жаль лишь, не довелось нам с ней познакомиться. – Вы узнайте, добра ли девица, а то как бы стерва редкостная не попалась. Недаром, сын её к родителям не везёт, хорошей невестой всякий похвастаться рад. Хозяйка дома наморщила лоб. – Андреас сказывал – она из столицы. – Говорю же, паскуда столичная… – Вилда дёрнулась от тычка. Удивлённо посмотрела на Крэха и сверкнула глазами в сторону Лары, что за его спиной грозила ей кулаком. Когда Крэх приструнил свою брехливую любовницу, Лара испытала минутное облегчение – ей до Вилды было не дотянуться. Но потом мать Андреаса встала из-за стола с потемневшим от огорчения лицом, и Ларе сделалось стыдно. За всё время, что она выдавала себя за юношу, ей никогда не бывало так противно от собственной лжи. «Вскочить бы да убежать», – задумалась Лара. Хозяйка отошла к печи. В кухне воцарилась гнетущая тишина. Крэх хлебнул молока, отёр губы и ткнул Вилду локтем, чтобы тоже вставала. – Пора нам, хозяюшка. Благодарим за сытный стол. – Что вы, господин, – смутилась та, – знай я о вашем приезде, я бы вас посытнее попотчевала… – Мы, путники, рады и малости. Догнав их у двери, мать Андреаса дала им в дорогу свежеиспечённого хлеба и горячо сказала: – Прощайте! Коли увидите сына, передавайте, что мы его с невестой в гости ждём. – Передадим! – пообещал Крэх. Лара отвернулась, чувствуя, что краснеет. Крэх велел кучеру возвращаться на окраину деревни, где остались повозки. Стоило отъехать от гостеприимного дома, Вилда выглянула из-за занавески. – Как ты теперь свекрови на глаза покажешься, когда зимой сюда поедешь? – любопытничала она. – Никуда я не поеду, – огрызнулась Лара, – и никому не покажусь. Даже встреча с родной семьёй не пробуждала в ней такую бурю противоречивых чувств – тоска, смятение, злость на Андреаса, стыд… Ясно было одно: за столом она старалась меньше болтать не только для того, чтобы не выдать свой пол, но и потому что ей было интересно слушать. Незадолго до Цайзихвальда Лара из осторожности пересела в карету, позволяя Адской Тьме скакать в одиночку. – Давайте заедем домой, – попросила она. Крэх смотрел на неё, преисполненный сомнения. – Зачем? Ты что-то забыла? Лара кивнула. – Я забыла попрощаться. Ветхий покосившийся домишко из снов казался ещё более убогим, чем отложилось в её памяти. Но это больше не тяготило. И едва не умиляло. Вилда, которой нечего было здесь вспоминать, осталась в экипаже, а Крэх, Козетта и Лара зашли во двор. Холодное солнце высветляло почерневшие от огня стены, через открытые нараспашку ставни гулял немилосердный ветер. Внезапно Лара поняла, что в месте, которое она называет домом, они – все трое – были несчастливы. – Насмотрелась? – не отходя далеко от калитки, проворчала Козетта. – Я скоро вернусь. Лара решительно вошла внутрь. Удивилась, что жилище не выглядит разорённым, невзирая на пепел, брошенные одеяла и черепки посуды. «Наверное, люди так и обходят ведьмин дом стороной». По скрипучей лестнице Лара поднялась в свою комнату на чердаке – её пожар пощадил куда больше. Пыльные стопки книг, кованый сундук с тяжёлой крышкой, мятая постель… Отгоняя воспоминания, Лара собрала в узел самую незаношенную одежду, зеркало и несколько любимых книг и спустилась во двор. Отойдя от дома, она запрокинула голову, чтобы взглянуть на чердачное окно, у которого любил сидеть Андреас. «Вряд ли свидимся, так что прощай», – мысленно сказала Лара дому и зашагала к экипажу. Трёхэтажный замок графа фон Айхельштарка стоял на острове посреди искусственного озера в предместье Кемница. – Я понятия не имела, что здесь подъёмный мост, – процедила Лара. – Никто не имел, – с досадой проговорил Крэх, стуча пальцами по сиденью. – А я ещё надеялся управиться с твоим делом за день… Обоз укрывался под сенью развесистых лип на достаточном расстоянии, чтобы его не увидели дозорные с крепостной стены.