– У меня был коньяк. – Ты всю дорогу пила? Лара покачала головой. – Делилась. Она рассказала о том, как встретила на дороге разбойников. И, не получив особого сочувствия, загрустила ещё больше. «Нельзя быть сильной, никого не раздражая, – сказала себе Лара. – Сила страшит, привыкай». Крэх сделал своему помощнику знак, и тот объявил: – Якоря и цепи к отдаче! Отдать швартовы, развязать ванты[13]! Отчаливаем! Пока одни матросы разбирали снасти, другие уносили стол и стулья. Крэх предложил Ларе спуститься в кубрик[14], она отказалась. – Я хочу посмотреть, как мы будем отходить от причала. – Ну смотри, коли хочешь. Судно заворочалось, как разбуженное морское чудовище, и Лара обеими руками схватилась за фальшборт. Когда берег начал удаляться, а крики чаек – утихать, она запаниковала. Но старалась ничем себя не выдавать – недалеко стояли Крэх и Вилда. «Что, если мы не вернёмся? Что, если Крэх затеял это путешествие с целью утопить меня, где поглубже? А если мы пойдём ко дну?! Зачем я только согласилась? Господи, страшно-то как…» Оказалось, что самое страшное ждало её впереди. Едва земля исчезла с горизонта, матрос поднял флаг с гербом Ростока – золотой грифон на синем поле, под которым виднелись белая и красная полосы. Затем Крэх произнёс над штурвалом заклинание, и корабль помчался с утроенной скоростью. «Надо было остаться на суше, – дрожа всем телом, подумала Лара. – Нет, тогда бы я совсем извелась…» Её затошнило. Ларе хотелось прижаться к мачте, чтобы почувствовать опору, но организм требовал свеситься за борт и извергнуть из себя всё лишнее. Шатаясь и хватаясь за ванты, Лара добралась до трюма, чтобы отсидеться там. Эта идея ей разонравилась, стоило спуститься на пару ступенек: от трюмной вони мутило ещё сильнее, на палубе хотя бы задувал свежий ветер. Такой свежий, что Лара не сомневалась – на берег вернётся простуженной. «Если, конечно, вернусь». Ноги больше не держали. Она снова доверила морской пучине всю себя. Завтрак кончился, настало время вчерашнего ужина… В перерыве между приступами рвоты Лара на четвереньках подползла к Крэху, который хладнокровно любовался морем вместе с Вилдой. – Крэх, я кое-что вспомнила… – Быть не может, она что-то вспомнила. Оставляя его издёвку без внимания, Лара продолжила: – Ты говорил, что у тебя морская болезнь… На суде ты сказал, что именно поэтому не мог стать моряком. – И что? – Я такая же, как ты, Крэх… – Тоже мечтала стать моряком? Лара в нетерпении замотала головой, как норовистый телёнок. – Почему меня тошнит, а тебя – нет? Признавайся, что ты сделал, хитрый ворон? Крэх переглянулся с любовницей и вздохнул. – В книге и правда есть заклинание от тошноты, чтобы ведьма или колдун могли облегчать состояние беременных женщин… – Годится! – ликующим тоном прохрипела Лара. – Но поскольку самого себя заколдовать невозможно, я прибегнул к особому зелью… – Крэх, я сейчас умру! – Тебе не интересен его состав? – глумился тот. – Ничуть! Наложи на меня заклятие! – потребовала Лара. – И пожалуйста, немедленно! – Заклятие от болтовни? – От тошноты! – Только если ты перестанешь болтать. – Хорошо! – взвыла Лара. Ни хихиканье Вилды, ни унизительный гогот матросов – ничто уже не могло ухудшить её положение. Лишь когда Крэх прочёл над ней заклинание, Лара вновь почувствовала себя человеком, имеющим власть над собственным телом. Она поднялась на ноги и всех, кто был свидетелем её позора, обвела угрожающим взглядом. – Почему ты не сделал этого раньше? – сквозь зубы прошипела Лара. – Мы хотели посмотреть, как долго ты продержишься, – ухмыльнулась Вилда, кутаясь в шаль. – Не слушай её, – невинно улыбнулся Крэх, протягивая Ларе фляжку с водой. – Я попросту забыл тебя заколдовать. Она отпила и вернула фляжку. – Чем чаще ты будешь проявлять бездушие, тем больше я расскажу Андреасу. – А я расскажу Андреасу, как ты щупала пирата со спущенными штанами. – Так ведь не дотянулась же! – возмутилась Лара. – И это расскажу. Она скрестила руки на груди, поражаясь тому, что крепко стоит на ногах. – Когда мы вернёмся в Росток? – Когда захватим хотя бы один корабль, – отозвался Крэх. – Хотя бы один?! – Их бывало и два. – Он приставил к глазу подзорную трубу. – Вообрази, что это морская прогулка. Ещё немного, и мы доберёмся до Дании. Когда ещё ты повидаешь Данию? Ларе понадобилась вся выдержка, чтобы не отнять у него подзорную трубу и не стукнуть по голове. – Пойду сниму заклятие ускорения, – обыденным тоном сказал Крэх, оставляя её с Вилдой. «Это что же выходит? – осенило Лару. – Моё унижение было напрасным?!» Стиснув кулаки, она отошла к другому борту. Безбрежное море больше не пугало, но и не успокаивало. Час спустя раздался крик матроса сверху: – Бригантина по левому борту! Лара оглянулась – им навстречу резво шло двухмачтовое судно. – А вот и дичь, – удовлетворённо заметил Крэх, отводя подзорную трубу. Над бригантиной реял чёрный флаг, на нём по мере приближения выделялся белый череп. Крэх приказал убрать паруса, чтобы замедлить ход, и возбуждённо двинулся к штурвальному. Лара бросилась ему наперерез. – А они не удивятся тому, что наш корабль не пытается удрать? Бывший ворон оскорблённо выдохнул. – Флейт не удирает, он гордо несётся вперёд! Его мореходным качествам позавидует любая бригантина, но у них двадцать пушек, а у нас ни одной. – Он показал на флаг. – Мы притворяемся торговым судном Ганзейского союза[15]. Пусть думают, что мы сдаёмся и готовы откупиться. – И что ты будешь делать? Брать их на абордаж? – Ничего не буду делать, только выжидать. Они на нас сами нападут.