«Я словно медведица, что ненароком пробудилась от спячки», – подумала Лара и потёрлась обо что-то щекой. Подушкой это не было. Что-то гладкое, приятно-знакомое… Знакомое? Она распахнула глаза. Собственный бешеный пульс перекрывало чужое прохладное дыхание. Такое же тяжёлое, как и руки соседа по ночлегу. – Не трогай меня! – Я замёрз, – сквозь сон пробормотал Андреас, ещё крепче прижимая её к себе. Грудь Лары оказалась вдавлена в его рёбра. Она едва не задыхалась – то ли от ярости, то ли от нестерпимого жара. – Какого чёрта ты спишь полуголым, если давно не лето? Сейчас же проснись и отпусти меня, наглый котяра! – М-м, не мешай… – Не мешать? – возмутилась Лара и, найдя свои руки прижатыми к животу наглеца, с чувством ущипнула его. Наглец сонно дёрнулся. – Лара, к чему так спешить? – Его глаза приоткрылись, чтобы уставиться в её. – Отпусти меня. – Разве я тебя держу? – Держишь. Андреас не одну секунду обдумывал происходящее, прежде чем разжал руки, и, получив свободу, она отползла к краю кровати. Простыня неприятно охладила пятки. Лара выдохнула, чтобы проверить, насколько в комнате холодно. Когда изо рта пошёл пар, она в ужасе выскользнула из-под одеяла и принялась натягивать чулки. За окном синел осенний предрассветный мир. – Воздух ледяной! – Оттого я и замёрз. – Андреас по-кошачьи свернулся под одеялом. – Надо согреться. Нам ещё ехать часов шесть, и вряд ли на улице теплее, чем в доме. – Я знаю быстрый способ согреться, – неожиданно бодро сказал бывший кот. – Я тоже, – отозвалась Лара, кидая в него подушку. – Нужно просто выпить горячего. «Или горячительного» – вспомнила она и втиснула ноги в башмаки. – Я скоро приду. Лара спустилась вниз и, погрев руки у догорающего очага, вышла в студёный двор. Зайдя в каретник, она открыла дверцу золочёной кареты и сунула руку под сиденье. Три ящика коньяка были на месте. Вернувшись в комнату с бутылкой, Лара замешкалась на пороге – одетый Андреас сидел за столом и разливал по кружкам что-то дымящееся. – С завтраком придётся обождать, зато хозяйка поделилась кипятком, – хвастал он, опасно приподняв котелок. – Что там у тебя? Лара смущённо показала бутылку. – Ох ты ж. Ну и кто из нас пьяница? – злорадствовал Андреас. – После знакомства с тобой я задаю себе тот же вопрос, – кивнула она. – Отнесу бутылку обратно. – Неси сюда! Сделаем глинтвейн, только без пряностей и с коньяком. Андреас привычным движением откупорил бутылку, плеснул в кружку янтарной жидкости, и больше Лара ничего не помнила. В следующий – уже осознаваемый – миг она сидела на козлах кареты, прижимая бутылку к груди. «Как я сюда попала?!» Лара осмотрелась – Андреас в камзоле из чёрного бархата стоял внизу перед Адской Тьмой и прочими запряжёнными кобылами и тряс обширной бумагой. – Вот, глядите. Мы находимся здесь, а надо нам туда, где написано «Дрезден». Всё ясно? В лошадином ржании легко угадывалось недоумение. – Что тут непонятного? Вот дорога, там лес… – Ты где карту достал? – совсем удивилась Лара. – У хозяина купил, – ответил собутыльник. – Забыла? Ещё попрекала меня тем, что я деньги неразумно трачу и вообще можно на указатели смотреть. – Когда ты успел посадить меня на козлы? – Да ты сама на них залезла. Испуганная Лара вцепилась одной рукой в сиденье, но бутылку не выпускала. – Андреас, поди сюда. Похоже, у меня провалы в памяти… Тот коротко засмеялся. – У тебя в памяти не провалы, а проливы. Коньячные. – Сколько же мы выпили?! – Зато не холодно. Не отвлекай. Не видишь, дорогу показываю? Тьма! Ты скажи своим подружкам… – Андреас сунул пальцы в рот и звонко свистнул. – Девки! На меня смотреть. Если понятно – машем головой вниз, а непонятно – в стороны. – Он старательно показал на себе. – Всё ясно? – Андреас, ты пьян, – озарило Лару. – Кто пьян? Это ты пьяна – бутылку, как родную, обнимаешь. – Спорим, я берегла её от тебя? – Она наконец вгляделась в мутное стекло своего трофея. – Но бутылка почти полная… – Так это вторая. – Андреас, мы напились! – с тревогой воскликнула Лара. – Как мы до столицы-то доедем? – Это ты напилась, а я всего три кружки опрокинул – и те разбавленные, – открещивался тот. – Ты разговариваешь с лошадьми! – Так мы с Адской Тьмой и по трезвости беседуем. – Да, но ты объясняешь лошадям дорогу! – Не объясняю, а показываю! – Андреас встряхнул карту и ткнул в неё пальцем, чуть не порвав. – Потому что сам я ни черта в этих значках не понимаю!.. – Он помолчал, цокнул языком и вздохнул: – Мы напились. «Дал бог попутчика», – мысленно проворчала Лара и велела: – Покажи карту. – Ох, киса, если я не разобрался, то ты тем более не одолеешь. Лара придала лицу самое хмурое выражение, на какое была способна. – Я имею в виду, что… ты же больше меня выпила, – примирительно заулыбался Андреас. – Ты когда вторую бутылку сцапала, уже водой не разбавляла – с горла пила. – Что же ты меня не остановил? – подбоченилась Лара, не выпуская коньяк. – Ты меня этой бутылкой бить грозилась. Кобылы подтвердят. – Бывший кот кивнул на Тьму и её товарок. – Или не веришь? – Верю. – Лара протянула руку, стараясь не слишком наклоняться, чтобы, не приведи господь, не свалиться с козел. – Карту дай. Андреас был прав – разобраться в линиях и знаках оказалось непросто, но признавать это вслух Лара считала ниже своего достоинства. А потому, покачиваясь, спустилась на землю и отдала лошадям распоряжение: – Едем прямо. Как увидите перекрёсток… – Она бросила в карту притворно-небрежный взгляд. – Тогда налево поверните. – Как кобылы догадаются, где лево, а где право? – пристал Андреас. – По шуму воды. Левая дорога ведёт к реке, на которой стоит Дрезден. – Лара снова обратилась к лошадям: – Тьма и прочие… – Надо дать им имена, – вмешался бывший кот. – Кому? – Лошадям. Им, должно быть, обидно, что у Адской Тьмы имя есть, а у них – нет.