– Ты чего лежишь? Вставай скорей! Не то вода остынет. Не считая бабушки и Андреаса, Лара никогда не обнажалась перед чужими и узнавать, каково это, не спешила. – Господи… Ты как из леса! – рассмеялась Генриетта. – Раздевайся. Всё равно твою одежду надо стирать, а спать в моей сорочке будешь. Ларе пришлось подчиниться. Когда она с неохотой расшнуровала корсаж, на пол упал вчетверо сложенный листок. «Бабушкино письмо!» – Лара быстро наклонилась, чтобы его подобрать. Но стоило поднять глаза, как сердце её застучало в бешеном ритме: Генриетта держала в руках куда более обличительную бумагу, а Лизелотта, хмуря брови, заглядывала через плечо сестры. «Заклинания! Я всё это время хранила их в вырезе!» – «Ши-ги-шин-та-ур…» – с большим трудом прочитала Генриетта. – Что это такое? Лара открыла рот, хотя ещё не предполагала, что скажет. – Это… латынь. – Ты знаешь латынь? Обе сестры поглядели на Лару с уважением. «Чтобы неправда казалась правдоподобной, её надо переплести с правдой», – вспомнились Ларе слова старика. – В монастыре немного научили. – Она живо забрала у Генриетты злосчастную бумажку. – Мне не повезло с памятью, и для её развития я учу латинские изречения. – Какая ты учёная, – восхитилась Лизелотта. – А нас отец и научить читать не сподобился бы, кабы мать не настояла. Он говорит, что будущим жёнам и матерям лишние знания ни к чему. «Ваш отец – самодовольный идиот». – Никакие знания не бывают лишними, – вслух заметила Лара, снимая юбку. – Но если вы умеете читать, то можете получать знания сами. – У нас дома есть только отцовские книги доходов и расходов, – со скучающим видом отозвалась Генриетта. – Ну и что? Книги можно купить. Сёстры взглянули на неё так, будто она призналась в умении летать. «Ещё вопрос, кто из нас как из леса!» – сказала себе Лара, первой садясь в горячую воду. Помывшись раньше девушек, она торопливо надела чистую одежду Генриетты и спустилась в кухню к очагу. «Дурища. Чуть не попалась… – Лара без сожаления бросила листок с магическими формулами в огонь. – Меня разыскивает инквизитор, а я держу при себе записку с заклинаниями». Подумав, она перечитала письмо бабушки и тоже сожгла его. «Завтра на рассвете надо бежать». В отличие от бывшего ворона, которому Гретхен постелила в хлеву, Ларе даже предоставили право выбора. Восемнадцатилетний внук Крэха – тот самый, что задал ему непристойный вопрос, – проявил исключительное гостеприимство, предложив Ларе переночевать в комнате, которую он делил с десятилетним братом. «Нет уж, обойдусь!» – ужаснулась Лара. Но прежде чем она высказалась вслух, её опередила Лизелотта: – Пошёл прочь, охальник! Лара будет с нами спать. Гостеприимный охальник был выставлен вон. – Обычно мы спим на этой кровати вдвоём, но один раз можно и потесниться, – приветливо улыбнулась Генриетта, откидывая одеяло. Лару как гостью уложили посередине. Когда её соседки уже мирно посапывали, она лежала без сна, прислушиваясь к тому, как постепенно затихает этот шумный дом. «А вдруг я больше не нужна своим родителям? – постигла её тяжёлая мысль. – Что, если у них и без того много детей и они не обрадуются внезапно появившейся дочке, как не были рады Крэху его родные?.. А если мне и вовсе не поверят? Своё единственное доказательство мне пришлось бросить в огонь. Куда я тогда пойду?» – Кс-кс. Снова ненавистный голос… Лара огляделась в поисках выхода. – Кс-кс. «Бежать!» Бежать не удавалось – проклятые ноги словно приросли к полу. А голос неотвратимо приближался: – Кс-кс, ты где? – Не подходи! – вскричала Лара, садясь на кровати. – Что с тобой? Кошмар приснился? – Зачем кричишь? Напугала… Услышав заспанные голоса Генриетты и Лизелотты, которые лежали по бокам от неё, Лара пришла в себя. Небо за окном только начинало робко голубеть, а на деревьях уже распевали птицы, но их пение не умиротворяло, а ещё сильнее разжигало тревогу. «Бежать». Лара выскользнула из постели и, ударяясь в полутьме о мебель, нашарила на стуле одежду покойного ландскнехта. Когда она скинула сорочку и села натягивать грубые чулки, раздался вполне бодрый голос Лизелотты: – Чего тебе не спится? – Мне пора. Девушка ответила недовольным вздохом и молча поднялась. Надев поверх сорочки юбку и корсаж, Лизелотта двинулась к двери. – Я соберу тебе еды в дорогу. – Спасибо, – прошептала Лара ей вслед. – Можете не шептаться, я давно проснулась, – проворчала Генриетта. – Одна другой безумней, честное слово… Она не стала одеваться, зато помогла Ларе влезть в сапоги. Потом повязала ей волосы лентой и, нахлобучив на голову шляпу с пером, заломила её набок. – Какой из тебя миленький паренёк получился, – хихикнула Генриетта и отошла назад с зеркалом в руках. Лара увидела своё отражение – в предрассветной синеве на неё смотрел светловолосый мальчишка, одетый явно не по возрасту. – Вроде по росту одежда брата тебе подходит, а всё равно не сидит. Сразу видно, что с чужого плеча, – посетовала Генриетта. Внизу хлопнули дверью. Но Лара не придала этому никакого значения, пока в комнату не влетела Лизелотта. – В окно! – прошипела она. – Это за тобой! В отличие от Лары, Генриетта не растерялась и кинулась открывать окно, выходящее во двор. Лара со страхом перегнулась через подоконник. – Адская Тьма! Под окном мигом встала вороная лошадь. – Тебе будет больно! Та смиренно заржала. – Лара, прыгай! – кричали сзади. И Лара прыгнула. Прямо на спину своей бедной лошади. «Бежать и не оглядываться!» Не успела она обрести равновесие, как Адская Тьма галопом понеслась вперёд. Лара поймала поводья и направила лошадь к заставе. Город только начал просыпаться, и это облегчало её манёвры по узким безлюдным улицам. Время от времени она оглядывалась назад, но погони не замечала. – Адская Тьма, гони во весь опор! – радостно воскликнула Лара. Придерживая шляпу одной рукой, она пригнулась к шее лошади так, что развевающаяся грива задевала её лицо.