Весь дом как будто сошел с ума. – И что бы мы с этим делали? Он заразительно ухмыляется: – Пели, дружище. Мы бы пели. Самое то, что надо. Чтобы весь блок исполнил песню на мой день рождения. – Ну, тогда отпразднуем твой половинный день рождения, так что смирись. Растираю шею: – Мне еще одна вечеринка не нужна. – Мне еще одна вечеринка не нужна, – повторяет, передразнивая, Холидей. – А знаешь, повеселиться-то можно. Это не противозаконно. В общем, так, сегодня у тебя официально половинный день рождения, поэтому мы празднуем. И еще потому, что я люблю торты, а в прошлом году меня этого удовольствия лишили, потому что тебя здесь не было. – Ладно, тогда для чего второй торт и о чем вы с Домиником переговариваетесь так загадочно? Холидей вздыхает и смотрит в упор на Доминика. – Точно? Здесь? – Здесь. Эксл уже готов махнуться машинами. Кстати, я сказал ему, что идея твоя. – Трус, – презрительно цедит она. – Ко мне не липнет, милая. – Доминик выуживает из заднего кармана мой телефон и бросает мне. Так и хочется взять стул и грохнуть его о пол, чтоб щепки полетели. Может, тогда бы легче стало. – Почему у тебя мой телефон? – Был. – Что? – Ты спросил, почему у меня твой телефон. Но его у меня больше нет. Был и нет. – Я тебя убью. – Там Эллисон Монро, на крыльце. Разговаривает с Экслом. Ты бы вышел. Экслу придется ее оставить, чтобы задушить Холидей, а оставлять дочку богатенького политика на крыльце, чтобы она торчала там на виду у всех, вряд ли так уж осмотрительно. Девочка хорошенькая, но не в моем вкусе. – Идея была твоя, – вздыхает Холидей и возвращается к своему торту. Я зависаю между тем туманом, в который попадаешь, если тебя треснуть как следует по голове, и нарастающей инстинктивной потребностью защитить Элль. Первыми приходят в движение ноги, за ними, с опозданием, мозги. Я отбрасываю сетчатую дверь так, что она ударяется о сайдинг. Обхожу сбоку дом и застываю на месте, потому что не могу решить, кошмар это или сказочный сон. На нашем крыльце стоит и треплется с моим старшим братом самая красивая в мире девушка. Бежевая юбка приоткрывает соблазнительные бедра, облегающий голубой топ как будто специально пошит так, чтобы подчеркнуть каждый роскошный изгиб, длинные волосы собраны в небрежный высокий хвост, и очки на ней – чтоб мне провалиться! – те самые, сексуальные, а значит, цвет глаз за стеклами настоящий. Это Элль. Сзади быстро подходит Доминик и, понизив голос, шепчет: – Четыре сообщения с твоего аккаунта. Их написала Холидей. Я просмотрел, прежде чем она их отправила. Там что-то насчет того, что Элль больна, и ты интересуешься, в порядке ли она. Потом послали фотку с Тором. Больше б мы и не писали, если б она не ответила. Но она ответила. Холидей узнала, что у нее день рождения, и спросила насчет планов. Никаких планов у нее не было, и Холидей пригласила ее сюда. У Элль день рождения. И она проводит его одна. Я и подумать не мог. – Ее предков нет в городе, брат, и она согласилась. Я слышал, что ты говорил прошлым вечером, видел, каким было твое лицо, когда ты говорил о ней. Тебе нравится эта девчонка. Я наклоняюсь к нему: – Мне больше нельзя облажаться. Доминик кладет руку мне на локоть: – Ты не облажаешься. Я же говорил, что ты теперь лучше, чем был, а если по какой-то причине начнешь сдавать назад, я тебя верну на правильную дорогу. Раньше так не делал, но теперь сделаю. Я хочу, чтобы ты вернулся не только телом, но и душой, и блеск в твоих глазах я видел один-единственный раз, когда ты говорил о ней. – Вы не должны были звонить. – Нет, не должны, но она здесь, и ты сделал выбор. Отошлешь ее – будешь последним придурком да еще заставишь девушку провести день рождения в одиночестве. Или же закажем пиццу, куриные крылышки и съедим торт. Выбирай. Элль поднимает голову, смотрит над плечом Эксла и, заметив меня, вспыхивает от радости. В телевизоре я такой ее не видел. Настоящей. Я даже начинаю верить, что она может принадлежать мне. За это я бы отдал пять лет жизни. Чтобы заслужить право быть парнем, достойным ее улыбки. – Так что? – спрашивает Доминик. – Кем ты готов быть? Правильным решением было бы отправить ее домой, задеть ее чувства, изойти кровью от боли, но зато обезопасить себя от недовольства губернатора и возвращения в тюрьму… или провести с Элль ее день рождения, наслаждаться ее улыбкой, греться в лучах ее смеха, прожить несколько часов, не чувствуя этих постоянных узлов в груди, потому что у Элль есть ключ от цепей, приковавших меня к прошлым грехам. Второй вариант – эгоистичный. Второй выбран ею. Но кем буду я, если тоже выберу его? Следовать инструкциям или нарушить? Пойти своей дорогой или чужой? На несколько часов забыть обо всем, кроме того, что мне семнадцать? Кем же я буду тогда? Каким я стану? Вот вопрос. Всегдашний вопрос… Эллисон – Твой отец знает, где ты? – спрашивает Эксл, и я отрываю взгляд от Дрикса и обращаю его к старшему брату. За те несколько минут, что я стою здесь, мы лишь успели обменяться любезностями. Привет, я – Эллисон. Знаю. Прозвучало примерно так же, как «ступай домой». Я – Эксл, старший брат Дрикса. Дрикс рассказывал о тебе. Говорил, какой ты замечательный. О тебе он тоже говорил. Эксл изо всех сил старается не брякнуть что-нибудь в моем стиле, вроде «он тоже хорошо о тебе отзывался». А Дрикс дома? Я как ребенок-шестилетка, стучащийся в дверь к соседям, где живет подруга по играм в песочнице. Вот тут и появился Дрикс, и мое сердечко исполнило что-то вроде чечетки, но потом в суровую реальность меня вернул вопрос Эксла: твой отец знает, где ты? У Эксла много общего с Дриксом: те же темные глаза, те же светло-русые волосы, хотя у него они пострижены очень коротко. Но у Дрикса нет татуировок, а у Эксла ими покрыты до локтя обе руки, и еще у него тунели в ушах. Несколько месяцев назад, оказавшись с таким парнем наедине в квартале с высоким уровнем преступности, я бы, наверное, испугалась, но сейчас никакого страха нет. Дрикс где-то рядом, а парень с татуировками – его старший брат. Может, я и не очень-то желанна здесь, но определенно в безопасности. Заботливый. Так Синтия охарактеризовала Эксла, и я готова согласиться с ее оценкой. – Мои родители не знают, что я здесь. Меня пригласили, вот я и пришла. Если приглашение больше не действительно, я уйду. Эксл оглядывает меня с ног до головы. Но совсем не так, как это делали многочисленные извращенцы, встречавшиеся мне в последние недели. Он как будто оценивает мой наряд: браслеты на запястье, одежду, сандалии… Потом смотрит в сторону улицы. – Симпатичная машина. – Спасибо. – Оставишь там – ее через пятнадцать минут угонят. Привычная уже злость выбирается из тех дверей, которые я, похоже, не удосужилась закрыть на крепкий замок. Вскидываю подбородок. – Хотите, чтобы я ушла, так и скажите. Все вежливее, чем изливать ваши пассивно-агрессивные чувства. Он поднимает брови, изображая насмешливое изумление, а я продолжаю смотреть ему в глаза, твердо вознамерившись не опускаться до пассивной агрессивности. – Здесь какие-то проблемы? – Низкий голос Дрикса напоминает ворчание далекого грома. – Мне показалось или ты на самом деле прогоняешь мою гостью? Эксл разворачивается так, что мы – я, он и Дрикс – образуем маленький треугольник. – Ее родители не знают, что она здесь. Думаешь, поступил благоразумно? Поджимаю губы. Чувствую себя немного неуютно и даже по-дурацки. – Я уже объяснила твоему брату, что меня пригласили. Решила, что ты обдумал наш последний разговор и сделал соответствующий вывод, но теперь начинаю подозревать, что меня не ждут и мне лучше уйти. Но имей в виду, если я уйду, больше никаких сообщений и разговоров. Я не игрушка и не позволю морочить мне голову.