— И это… все? — его голос звучит приглушённо. От наших откровенных объятий у меня по спине бегут счастливые мурашки, а в животе начинают свой полет эти ненормальные бабочки. Я поднимаю лицо, и наши взгляды встречаются. — Нет, не все. Я думаю, что влюблена в тебя. Ну… то есть, не думаю. Это так и есть. Во рту вдруг образовалась такая каша, что я смущаюсь еще сильнее. — Я не совсем понял, ты признаешься мне в любви? — Эйден с довольной улыбкой смотрит на меня. — А на что, по-твоему, это похоже? — я пожимаю плечами. — Я лишь хотел потянуть удовольствие… И это охренеть, как взаимно, Брукс, — признается Эйден. Его взгляд блуждает по моему лицу и останавливается на губах. Я замираю, не в силах оторвать глаз от его красивого лица, и понимаю, что на самом деле, настоящая красота у этого парня совсем не снаружи. И он даже сам не понимает, какой он — добрый, надёжный, внимательный. И я с лёгкостью могу привести ещё кучу эпитетов, но не успеваю, потому что Эйден меня целует. Очень мягко и осторожно, словно продолжает извиняться. И я целую его в ответ точно как же. — Только один вопрос, — парень неожиданно прерывает поцелуй и с подозрением смотрит на меня. — Ты точно больше не сохнешь по Кэмпбеллу? — Эйден! — со стоном ворчу в ответ. Он быстро целует меня в ещё влажные губы. — Да ладно, я же шучу. И мне тоже нужно извиниться. Некрасиво было лезть в твой дневник. Кстати, нахрена ты худеешь? Я не переживу, если все это исчезнет. Его руки сползают мне на бедра и ощутимо сжимают их. Мне показалось, или в гостиной дернулась занавеска. И я готова сквозь землю провалиться от неловкости. Не хватало, чтобы тетя или отец наблюдали за тем, как Эйден лапает меня на виду у всех. Поерзав, я спускаюсь с перил, и ладони Эйдена вновь оказываются на талии. — Между прочим, из-за тебя я сегодня пропустила пробежку. — Тогда побежали? — обнимая меня, Эйден наклоняется и чертит на щеке дорожку из поцелуев. — А потом нас ждет Брюс Уиллис, — шепчет на ухо. — Не хорошо с ним получилось в прошлый раз. И заодно я расскажу о линии защиты. Ты же не забыла о нашем Луи? У обвинения не останется шансов. Он отстраняется, смотрит мне в глаза и снова тянется к губам. Я фыркаю в ответ, уворачиваясь от поцелуя. — Ну, конечно! Этот трибунал обещает стать самым кровавыми в истории судопроизводства. Логан снова сцепится с Уиллом, а ты наваляешь им обоим, — напоминаю о том, что наша четверка, скорее, настроена на хаос, чем на созидание. Эйден хохочет. Как же я соскучилась по его смеху! — Не наговаривай на меня, — он пытается разыграть возмущение и хватает меня за нос, за что тут же получает шлепок по руке. — Я больше не собираюсь устраивать драки, пора взрослеть, Брукс… Разве только… если кто-то снова будет несанкционированно лапать тебя или ради самообороны, или… если кто-нибудь скажет, что автомат лучше механики, или будет заставлять меня есть сельдерей или… знаешь, такие синие хреновины из M&M#39;s? — продолжает болтовню в своем привычном стиле. — Короче, с этого момента я пацифист. — Я любуюсь им и чувствую, что у меня вот-вот рот треснет от того, как широко я улыбаюсь. — Что? — Эйден вопросительно смотрит на меня. — Я снова порю чушь, да? Я качаю головой. — Нет. Наоборот. Знал бы ты, как мне этого не хватало. — Я не свожу с Эйдена глаз, не спеша обвивая руками шею парня, — только сейчас тебе все же лучше заткнуться, — и на вдохе прижимаюсь к его губам своими. 28 Сегодня для меня настоящий день Х. Я сижу в репетиционном зале в компании других участников Осеннего конкурса, где миссис Коул собрала нас, чтобы дать последние наставления, и думаю о том, что меня пугает больше всего: опасность подвергнуть ногу в новых туфлях или страх забыть текст песни. Как вариант, Джек может попасть в пробку и опоздает, или со мной случится икота прямо на сцене. На прошлой неделе я решила отказаться от исполнения «Где-то над радугой». Эту песню бы точно выбрала прежняя Скарлетт, но нынешняя хочет спеть кое-что другое. Кое-что, написанное моим отцом. Только бы он не опоздал! Я потираю холодные ладони и судорожно выдыхаю. Надо узнать, приехал ли он. Хорошо бы попросить у кого-нибудь адаптер и зарядить так некстати разрядившийся мобильный. Оглядываюсь в поисках подходящей кандидатуры. Одни участники распеваются, другие делают растяжку. Девчонки из акапельного трио только что закончили повторять свой номер. Третий раз подряд. Я уже выучила текст и с лёгкостью могу спеть с ними, превратив их трио в квартет. С виолончелью и битбоксом сложнее. Теона играет сюиту Баха, ее пальцы и смычок словно живут собственной жизнью. Как и речевой аппарат Джея Кью. Каждый номер по-своему интересен и демонстрирует труд не одной недели. Представляю, как непросто будет членам жюри, когда они будут выбирать победителей. Что до моей скромной персоны, то передо мной стоит лишь одна задача — не шлепнуться на сцене в обморок от страха и переизбытка чувств. — Эй, вот ты где? — слышу голос Эйдена. Он пробирается ко мне сквозь толпу наряженных конкурсантов, каждый из которых тоже на взводе. Я вскакиваю и иду к нему навстречу. — Джек приехал?! У… у меня телефон разрядился! — и почти не заикаюсь. Господи боже, и как я петь-то буду с такой убийственной дикцией? Эйден берет меня за руку и ведет в дальний угол помещения. — Да, уже все на местах: твоя тетя, Шарлин, Ханна и даже Кэмпбелл. Мне досталось место рядом с ним, представляешь? Карма меня догнала, — смеётся парень. — А твой старик ждёт тебя за сценой. Он там притащил свой навороченный усилитель. — Эйден пожимает мои одеревеневшие пальцы. — У тебя ледяные руки. Волнуешься? — Не то слово, — с придыханием отвечаю ему. — Не парься, — Эйден опускается на стул и разводит колени, — однажды, все, кто сидят в зале, будут трепаться журналистам, что стали свидетелями школьного выступления самой Скарлетт Брукс. Иди сюда, — хлопает себя по бедру и тянет меня за руку так, что я почти падаю на него. — Эйден, платье помнется! — мне удается устоять на ногах. Его взгляд медленно скользит по моей фигуре, а бровь изгибается. Знаю, это красное платье со спущенными плечами и пышной юбкой мне очень идёт. Ханна настояла на том, чтобы я нацепила пуш-ап без бретелек, и теперь моя грудь… Короче она стала больше, и я понимаю интерес Эйдена, ведь сама пять минут провела перед зеркалом, чтобы полюбоваться собой. — Выглядишь офигенно, — констатирует парень. — Давай, покажи им, что такое реальный перфоманс. — Какой к черту перфоманс?! — уныло ворчу. — Я еле стою на этих каблуках! Продолжая меня разглядывать, парень хитро улыбается, и спустя мгновение я оказываюсь сидящей у него на коленях. Замечаю, что наша возня привлекла внимание, и пытаюсь снова подняться. — Ш-ш-ш, посмотри на меня, — Эйден сильнее напрягает руку под моей грудью и касается ладонью лица, вынуждая смотреть на него. — Все будет хорошо, слышишь? Просто делай то, что ты делаешь, когда поешь у себя дома. Да там все сдохнут от кайфа, когда услышат твой голос. — Он отводит в сторону темный аккуратный локон и щекочет кожу за ухом. Меня трясёт в истерическом хохоте. — Сдохнут?! — Конечно сдохнут, — кивает парень, — а потом в припеве ты их воскресишь, — тихо шепчет мне на ухо. Он его дыхания по спине бегут мурашки. Я улыбаюсь, качая головой. Это прозвучало так мило, что мне хочется крепко обнять его. Что я и делаю, сцепив руки у Эйдена на шее. — Ты явно меня переоцениваешь. — Ничего подобного! Ты крутая, Хрюшка. Просто смирись с этим, и дай мне насладиться моментом. Все парни охренеют, когда увидят, какую девчонку я заарканил. Кто молодец? Я молодец! — дурачится он, перекрикивая звуки виолончели. Я качаю головой. Мне бы его беззаботный настрой. — Ладно, тебе нужна терапия, — парень притягивает мое лицо к своему, удерживая затылок. — Чего? Что ты делаешь? — шиплю на него. Вместо ответа Эйден быстро целует меня и отстраняется. — Терапия, Брукс, — повторяет он. Не сводя глаз с моих губ, снова тянется к ним. Волнение, стянувшее в узел все мои внутренности, начинает отступать, как только Эйден целует меня нежно и мягко. С языком. У всех на виду. Прикрываю глаза и растворяюсь в таких знакомых ощущениях, которые каждый раз переживаю заново. Все вокруг просто перестает существовать: и конкурс, и мои сомнения, и десяток пар глаз, которые, я уверена, устремлены прямо на нас. Но удовольствие берёт верх над здравым смыслом, и я отвечаю на его поцелуй не самым целомудренным образом, дразня своим языком, и все больше склоняюсь к мысли, отыскать с Эйденом самый тёмный угол закулисья и пропустить свой выход. А как ещё он узнает, что у любой терапии есть побочный эффект? При мысли о том, что бы я хотела предложить Эйдену, из моего горла против воли вырывается сладкий стон. — Что это тут происходит?! — слышу высокий голос миссис Коул так близко и громко, что подпрыгиваю от неожиданности. Преподаватель музыки стоит прямо перед нами, скрестив на груди руки. Эйден, продолжая удерживать меня в объятиях, выглядывает из-за моего плеча. — Добрый день. Как… поживаете? — отвечает, не дав мне и рта раскрыть. Расцепив руки парня, я встаю. Под сердитым взглядом миссис Коул мои щеки пылают как раскаленная блинница Эдди. — Эйден? Что ты здесь делаешь? Твое место в зрительном зале, иди и не отвлекай Скарлетт! — строго говорит миссис Коул. По расслабленной позе парня понятно, что он и не думает следовать ее приказу. — Вообще-то, у меня тоже есть повод спеть. Скарлетт хочет меня… — Эйден потирает большим пальцем губы, которые минутой раньше заставили меня позабыть обо всех приличиях, и смотрит так откровенно, что я сквозь землю готова провалиться. Все, кто заинтересовался происходящим, начинают хихикать и переговариваться. — Чего вы ржете, придурки? Она хочет взять меня на бэк вокал, — с невозмутимым выражением лица добавляет он. — А вы что подумали? Миссис Коул, они такие испорченные. И осуждающе качает головой. — Эйден, ты решил саботировать конкурс? Тебя же отстранили от занятий? — в ее тоне нет и намека на юмор. — Да, на неделю. Спасибо, что напомнили. Миссис Коул хмурится. — Хочешь ещё? Эйден разводит руками.