Джек молча трясёт головой, так, будто мы с Шарлин чего-то не понимаем, допивает пиво и ставит бутылку на асфальт. Улыбка исчезает с его лица. — У меня уже была такая возможность… Вы обе знаете, где я потом оказался… Мне не нужны деньги, слава… это все не стоит того, что я уже имею, потому что я еще никогда не имел так много. И… я никому ничего не должен, я пою и играю там, где хочу. Пусть это будет пьяница Хэнк или таксист, или… подростки, которые пришли по поддельным документам… Это все… неважно. Важно то, что у меня есть возможность заниматься музыкой. — Жаль. Правда, — я вздыхаю, пряча замерзающие руки в карманы куртки. — Но я бы хотела увидеть тебя на настоящей сцене… с группой. Это было бы нереально круто, я уверена. Я бы стояла в многотысячной толпе и выкрикивала твое имя вместе с всеми, пока бы не охрипла. — И я действительно так считаю. Да так бы думал любой, кто хоть раз слышал его. Джек не отводит от меня взгляда, и его лицо застывает. Я что, сболтнула лишнего? — Извини, просто у меня буйная фантазия. Джек качает головой. — Почему? Нормальная фантазия, но… у меня нет группы, — он пристально смотрит мне в глаза. — Ты же знаешь, что не в этом проблема? — подмечает Шарлин. Я смотрю на Джека и понимаю, насколько он растерян. Мне становится неловко за свою настойчивость Он встаёт, прихватив пустую бутылку. — Тебе принести еще пива? — спрашивает у Шарлин. Она качает головой, встречаясь со мной взглядом. — Вот так всегда! Наклонившись, Джек целует женщину в губы. — Не ворчи, ладно? Сейчас вернусь. Назад он возвращается без пива, но с гитарой, и наш напряжённый разговор остаётся в прошлом. Услышав вступительные аккорды Californication группы Red Hot Chili Peppers, которую мы слушали сегодня на пластинке, я улыбаюсь. Что ж, у любого музыканта всегда есть отличная возможность для того, чтобы сменить тему беседы. Для этого нужно просто начать играть или петь, и вот уже все забыли о том, что обсуждали минутой раньше. Когда начинается куплет, я вступаю вместе с Джеком и ловлю его удивленный взгляд. Признаться, мне и самой очень хочется его удивить. Вместе с тем, я очень волнуюсь. Оценит ли он, как я пою? — О, Боже мой! Джек, у Скарлетт невероятный голос! — первой не выдерживает Шарлин, едва ветер уносит последние аккорды — Где ты научилась так петь?! — подхватывает Джек. И его восхищённый взгляд говорит все за него. Ощущаю необычайный прилив сил. Ему понравилось! Я смущённо улыбаюсь и отвожу взгляд. — Нигде. Я просто… пою сколько себя помню. — Где-то я уже это слышала, — замечает Шарлин. Потом они снова просят меня спеть. И мой скромный опыт публичных выступлений говорит о том, что эти двое — самая лучшая публика, для которой я пела. Я часто пою для Эдди, но делать это в присутствии Джека, такого удивительно талантливого человека, очень волнующе. — Ладно, ребята. Вот и мое такси. Время близится к полуночи, и мы провожаем Шарлин. — Может, всё-таки останешься? — с надеждой в голосе предлагает Джек. Шарлин качает головой, поправляя ремешок своей сумки. — Не хочу вам мешать. Мне и вставать завтра рано, — она разводит руками. — От тебя до работы добираться больше часа. — Все хорошо, детка? — осторожно спрашивает Джек. — Конечно. Я провела отличный вечер, попала на бесплатный концерт двух суперзвезд. Разве можно ещё чего-то желать? — тон Шарлин звучит легкомысленно. Или она это нарочно делает? — Позвони, как будешь дома, — говорит Джек. — Как всегда. Люблю тебя, — она с нежностью смотрит на мужчину. — Иди ко мне. Джек обнимает Шарлин за талию и целует. Я отступаю, чувствуя себя третьим лишним. — Скарлетт, была рада повидаться, — Шарлин подходит ко мне и обнимает. — Да, я тоже. Надо будет как-нибудь повторить. — Заметано, — Шарлин похлопывает меня по спине. — Тем более, твой отец теперь умеет выбирать перец. Мы тихо смеемся. — Эй, девушки, я вообще-то вас слышу, — судя по голосу, ему тоже весело. Проводив Шарлин, мы перемещаемся в трейлер. Я устраиваюсь на диванчике, а Джек выдвигает стул и садится к столу боком. Без Шарлин и ее смеха становится непривычно тихо. — Она и правда очень хорошая, — я озвучиваю свои мысли. Джек откидывается на спинку стула и немного съезжает по сиденью, принимая расслабленную позу. На его руке темнеют татуировки, а волосы небрежными локонами обрамляют лицо. — Да. Даже слишком для такого, как я, — уголки губ Джека растягиваются в неуверенной улыбке. — Почему ты так говоришь о себе? А я еще думала, это у меня проблемы с самооценкой. — Дело не в самооценке. Я растерянно смотрю на него. — Тогда в чём? Ты… боишься ответственности? Джек склоняет голову набок и прищуривается. — Ответственности? Нет. Скорее, я не хочу все испортить. — Ты даже не попробовал. — Ты сейчас о чем? Он выпрямляется на стуле. Ладно. Я всё-таки снова это скажу. — Обо всем. Твоя музыкальная карьера и… Шарлин… Почему ты лишаешь себя самого главного в жизни? Теперь выражение его лица становится немного отрешенным. — Лишаю? Разве? — Это так выглядит… — говорю я в надежде достучаться до него. — Извини, если лезу не в свое дело. Трудно сказать, почему меня вообще это волнует. Наверное, мне хочется для Джека лучшего. Как бы там ни было, он хороший человек, и единственный, кто этого не видит, это он сам. Взгляд Джека опущен в пол, и несколько секунд он молчит, словно что-то обдумывает. Я лишь наблюдаю, как дёргается мышца на его скуле. — Послушай, Скарлетт, я доволен жизнью и мне хватает того, что есть. Мне итак повезло. Зачем все усложнять? Надо бы мне просто заткнуться, но слова сами слетают с моих губ: — Ты же хотел, чтобы Шарлин осталась? — Конечно. Его голубые глаза блестят, а на лице появляется непонимание. — Думаю, она хотела того же, — я приподнимаю брови. Поджав губы, Джек прищуривается. — Это заговор? Вы с ней что-то обсуждали, я же видел. Я отмахиваюсь от его заявления. — Никакой это не заговор. Ты и сам все понимаешь. Просто позволь себе быть счастливым. — Не знаю… я, наверное, ещё не готов, — признается Джек. — К чему? — вырывается у меня. — К переменам. — А разве можно заранее к чему-то подготовиться? — спрашиваю его в замешательстве. — Ну, если это не поход к дантисту, конечно. На это я за неделю себя настраиваю.