Обстановка внутри довольно аскетичная: пара небольших диванов, крошечная кухня с самым необходимым, стол у окна и пара стульев. Ничего лишнего — ни разбросанной одежды, ни пустых бутылок, ни исписанных листов бумаги, ничего такого, что можно было бы обозвать творческим беспорядком. У него даже телика нет, зато есть две гитары и синтезатор. Джек приносит несколько пакетов, и Шарлин начинает выкладывать на стол продукты. — Нужна помощь? — предлагаю я, потирая руки. — Да, пожалуй, — она кивает на неразобранный пакет. Я вынимаю из него тот самый перец и прочие овощи и зелень. — Можешь сразу это помыть, — говорит женщина. В поисках миски, чтобы сложить потом чистые овощи, я открываю несколько шкафов и едва не припечатываю дверцей по лицу Шарлин. Она вовремя выставляет руку вверх, придерживая дверцу. — Ох, извини, пожалуйста, — торопливо прикрываю шкаф, найдя необходимое. — Тут… тесновато. — Да. Я как-то предлагала ему переехать ко мне. Квартира у меня тоже небольшая, но это намного лучше трейлера. Но твой отец съехал с темы, — сокрушается моя новая знакомая. И мне кажется, что дело тут вовсе не в тесноте. Я включаю воду и принимаюсь за овощи. Меня распирает любопытство. — Как давно вы вместе? — спрашиваю ее. — Почти четыре года. — Ого. Так долго. — Да… Мне тридцать восемь, Скарлетт. — В голосе Шарлин слышится грусть. — Я уже была замужем… Мой муж был редкостным скотиной, благодаря которому я поняла, что все мужчины — подонки, а брак — это сущий ад… Но потом я встретила Джека Уайби… И теперь я так не думаю, но что до брака… — Шарлин так и не договаривает. В трейлер снова заходит Джек. С интересом поглядывая на нас, он снимает свою толстовку и надевает видавшую виды джинсовую куртку. — И что он? Против? — тихо спрашиваю, когда Джек выходит на улицу. Закрыв воду, я поворачиваюсь спиной к мойке и смотрю на Шарлин. Она чистит лук и всхлипывает. — Нет, — качает головой. — Не знаю. Мы это даже не обсуждали. Но чем дальше, тем все больше убеждаюсь, что мы так к этому и не придем. А я так хочу семью, детей. Я очень люблю его. Она в упор меня разглядывает, словно ждёт реакции. Я пожимаю плечами. — Предложи ему сама. — Жениться на мне?! — Шарлин удивленно смотрит на меня, так, будто у меня выросла ещё одна голова. — Ну а что? — Обычно, это не так работает, милая. Ее снисходительный тон вызывает у меня желание поспорить. — А что, есть единый план для всех? Вот у меня столько лет не было отца, а теперь посмотри. Он собирается жарить нам стейки… — киваю в сторону окна, за которым Джек в дыму колдует над решеткой. — Сказать по правде, у меня уже скоро мания величия разовьётся из-за его ко мне отношения. Он боится сказать что-то не то или сделать. Все время спрашивает, не холодно ли мне в его машине, не хочу ли я есть, пить, слетать в Европу или на Луну и при этом интересуется не перегибает ли он… Шарлин улыбается. — Просто Джек любит тебя. Разглядывая мужчину сквозь стекло, я ощущаю необычное чувство — радость, теплоту, приятную безмятежность, все сразу. Подобное я испытываю к своей Эдди или, когда думаю о маме. Но в моих чувствах к маме слишком много грусти. А с Джеком мне очень здорово. Он ещё недостаточно стар, чтобы я не понимала его шуток, и достаточно молод, чтобы понимать мои. Его не назовешь заурядной личностью, и, порой кажется, словно он навсегда решил остаться двадцатилетним. — Да… — отвожу взгляд и киваю. — Мне он тоже очень… дорог. А ведь могло случиться так, что я никогда бы не открыла тот бокс с диском. И кто знает, встретились бы мы с Джеком вообще. Решилась бы Эдди на тот разговор? Решился бы Джек заявить о себе? Если бы не Эйден, я бы, возможно, так ничего и не узнала. Обтерев ладонь о джинсы, вынимаю из заднего кармана свой мобильный. Никаких уведомлений. Позвонить ему самой? Но что я скажу? С чего начну? Ладно. Как сказала героиня Маргарет Митчелл и моя тезка: «Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». Или послезавтра. Когда приду в школу и увижу Эйдена. Закончив с овощами, я натыкаюсь на задумчивый взгляд Шарлин. Ее глаза покраснели после возни с луком, и она выглядит невозможно трогательно. — Ты правда думаешь, что мне стоит взять инициативу в свои руки? — с робкой надеждой в глазах эта взрослая женщина смотрит на меня. Нашла, кого спросить. — Почему, нет? Но советчик я ненадёжный, мне всего-то семнадцать, — намекаю на свой сомнительный авторитет. — Нет, нет, нет, Скарлетт, — возражает Шарлин. — Ты — его семья, и для меня важно твое мнение. Да что ж такое! Она ведь просто идеальная! Чего Джек тормозит?! — Ну… раз уж я тут такая большая шишка… — я склоняюсь и заговорщицки шепчу, — то я настаиваю. Давно пора прибрать его к рукам. Губы Шарлин растягиваются в довольной улыбке. Она буквально светится от счастья. — Ты удивительная. Джеку повезло с тобой. Я ей подмигиваю. — И с тобой. Какое-то время мы с Шарлин болтаем, и я чувствую себя удивительно комфортно. Она на двадцать лет меня старше и годится мне в матери, но разница в возрасте совсем не ощущается. Мы смеёмся над рассказом Шарлин об одном мужике — завсегдатае бара, где она работает, когда слышим стук в стену. Три быстрых отрывистых, три — с более длительными промежутками, и снова три коротких удара. Переглянувшись, мы с Шарлин показываемся из-за двери трейлера. — Этот был сигнал SOS, — поясняет Джек, заметив недоумение на наших лицах. Он с подозрением смотрит на поджаренные куски мяса, лежащие на решётке. — В последний раз, когда я жарил мясо на углях, получились угли на углях, их даже пес Уинстона есть не стал, а эта тварь ест все. Уинстон — мой сосед. Вон там его трейлер, — указывает на один из трейлеров, стоящих неподалёку. — Короче, мне нужна помощь. И ослепительно улыбается, хлопая пушистыми выгоревшими ресницами. Голубые глаза мужчины искрятся весельем и слезятся от едкого дыма. Я и Шарлин не можем удержаться от смеха. Когда мясо спасено, мы устраиваемся прямо на улице на раздвижных стульях. Уже смеркается, и Джек включает уличное освещение. Вечерний воздух становится прохладным, а запахи дыма, сочных стейков и мокрой осенней листвы добавляют ему остроты. Я закрываю глаза, наслаждаясь этим ароматом осеннего уик-энда. — Очень вкусно, — я просто готова спеть оду этим стейкам. — Это все она. Я же говорил, что мои руки кроме игры на гитаре не могут делать ничего полезного, — Джек протягивает руку и обнимает Шарлин за плечи. — Не скромничай, — она в шутку толкает его локтем в бок, но для меня очевидно, насколько приятна ей похвала любимого человека. Мои губы невольно изгибаются в еле заметной улыбке. — Ну и кто-то же должен развлекать нас после такого сытного ужина. Скарлетт, ты знаешь, что Джеку недавно предложили сотрудничество со звукозаписывающей компанией? — Правда?! Это же здорово! — И он снова отказался, — продолжает Шарлин. — Снова отказался?! — я не верю своим ушам. — Как это? — перевожу взгляд на Джека. Тот предпочитает отмолчаться и с интересом рассматривает свои длинные ноги. — А вот так, — говорит Шарлин. — Он просто не отвечает на звонки потенциальных продюсеров. Вот такой у тебя отец! — Детка, не начинай, — Джек кривит губы. — Нет, я начну, малыш! — О, нет. Она снова это сказала. — Может, твоя дочь тебя надоумит. С ним готовы работать хоть сейчас, ты же видела его на сцене? Джек просто зарывает свой талант. — Ничего я не зарываю. Я пишу музыку и выступаю. — В баре, — язвительно добавляет Шарлин. — В баре, — эхом повторяет Джек, но спокойным тоном. — Развлекая старика Хэнка? — парирует она. — Хэнк — мой преданный фанат, — Джек тихо посмеивается. Шарлин фыркает. — Ну да, который не трезвеет уже лет… двадцать! — добавляет она. — Ну и что? Смотрите. — Джек стучит пальцем по темному стеклу, демонстрируя нам свою почти пустую бутылку пива. — Вот, примерно, настолько меня заботит то, перед кем я выступаю. — Видишь, Скарлетт, я устала с ним бороться, — обречённо стонет Шарлин. — Это бесполезно. — Джек, ну почему ты отказываешься? Это ведь такая возможность! — я тоже не выдерживаю.