Эвадна опустилась на пол недалеко от юноши, но стараясь держаться подальше от Аркалоса. Деймон погладил белую с медными крапинами шерсть собаки. Пес дремал, и его голова покоилась на бедре Деймона. – Кажется, твой пес очень ласков, – пробормотала она. – Он был собакой Ксандера. Движения Деймона, который поглаживал Аркалоса, замедлились. Он словно погрузился в воспоминания. – Он умолял наших родителей завести собаку в течение многих лет. За несколько сезонов до ухода в Бронзовый Легион ему подарили Аркалоса. Мы оба знали, что Ксандера долго не будет дома. Он беспокоился о собаке и просил меня присмотреть за ним. Что я и сделал, хотя временами Аркалос продолжает наблюдать за дверью в ожидании, что Ксандер вернется домой. – Вы с братом были близки? – Да, пока он не уехал в Абакус. Я снова увидел Ксандера несколько недель назад, и даже если я восхищался тем, кем он стал… он словно бы стал незнакомцем. Эвадна задалась вопросом, посещала ли ту встречу Хальцион, обсуждали ли они миссию, о которой говорил Стратон. Она не могла выбросить из головы, что Деймон выбрал ее для какого-то трудного задания, которое должна была выполнить Хальцион. Она потянулась, чтобы погладить Аркалоса. Ее пальцы, пока не исчезли в его мягкой шерсти, дрожали. И когда она прикоснулась к тому, что когда-то ее приводило в ужас, Эвадна едва не заплакала. – Я должен тебе кое-что сказать, Эвадна, – привлек Деймон внимание девушки. – Но это не должно выйти за пределы комнаты. Эвадна терпеливо ждала и, когда Деймон наконец-то заговорил, впитала каждое его слово. Собрала слова, словно они были сотканы из золота. – Два года назад я учился в Дестри. Одним из преподавателей была моя тетя: она обучала нас одному особому заклинанию, которое меня удивило. Заклинанию мысли. Кто-то назвал бы это подчинением. Благодаря своей силе маг может вливать в чей-то разум мысли или, наоборот, забирать их. Такого рода магию мы практически не применяем, и нас учат мудро и осторожно подходить к подобным заклинаниям. Но в тот день тетя продемонстрировала, насколько пугающе хороша в этом. Тогда я стал обращать на нее внимание. Я заметил, что каждое утро она пропадает из Дестри, возвращаясь поздней ночью. А потом разнеслась весть о том, что ее выбрали десницей королевы Нерины, потому Селена проводила первую половину дня во дворце, а затем приходила в Дестри. И в скором времени начали издаваться указы, законы, которые Нерина прежде никогда бы не приняла. И я забеспокоился, что моя тетя использует заклинание мысли на королеве, внедряет идеи в разум Нерины, управляет ею. И поскольку я не знал, как еще поступить, пошел с этим к отцу. Он находился в Митре с кратким визитом, но выслушал меня и поверил, после чего мы начали разрабатывать план. Он поинтересовался, могу ли я разрушить чары Селены, но это можно было сделать лишь одним способом, – украсть написанное ею заклинание и создать свое собственное в противовес ему. Великое преступление среди магов. А потом мне пришлось бы петь его в присутствии королевы. Писец Селены верен, и он охраняет ее заклинания ценой своей жизни. Но если бы я украл ее свитки, что дальше? Моя тетя обладает сильной магией. Она гораздо могущественнее меня. С моей стороны глупо даже думать о том, что я смогу ее одолеть. Поэтому мне пришлось искать другие варианты. Я вспомнил о заколдованных вещах, что привело меня к изучению божественных реликвий, о которых я раньше никогда не задумывался. Лишь две из них могут разрушить ее чары: Всепожирающий Меч Никомидеса, которым владеет повелитель тюрьмы для магов, чтобы не позволить магам-заключенным сбежать, и Всевидящая Корона Аканты. Вскоре после этого шпион королевы обратился к моему отцу, заявляя, что существует группа людей, в основном из магов, которые стремятся найти и собрать все реликвии. Чтобы хранить их у себя и не позволить простым людям обладать магией. А еще они хотят свергнуть королеву Нерину. Все это поведал мне отец. Когда я достаточно углубился в свои поиски, он пригласил меня стать членом подпольного альянса королевы Нерины. Обе стороны стремятся найти и завладеть реликвиями, но наш альянс желает этого ради защиты и спасения королевы, в то время как соперники планируют использовать их, чтобы ускорить ее падение. Глава шпионской сети Нерины просил меня изучить мифы об Аканте, что я и сделал, но не нашел никаких следов, указывающих на местонахождение короны. Потом, перечитав миф о том, как создавалась корона, я понял, что важную роль в этом сыграл Эвфимий. Поэтому осмелился обратиться к единственному жрецу Эвфимия в королевстве: Бахусу из Дри. – Бахусу? – выдохнула Эвадна и наклонилась ближе к Деймону. – Бахус знает об этом? – Да, – ответил Деймон. – Бахус верен Нерине и в течение многих лет тайно поддерживал подпольный альянс королевы. В своей молитве он обратился к Эвфимию, которой поведал священнику, где покоится корона, и даже дал карту, указывающую путь к этому месту. Тогда же отец начал считать, что моя магия недостаточно сильна для исполнения этой миссии. Он решил объединить Ксандера с самым любимым, самым сильным из всех гоплитом. С твоей сестрой, Хальцион. Она была посвящена во все наши секреты. Они с Ксандером приступили к тренировкам друг с другом, и мой отец негласно отправил их в Дри, чтобы поговорить с Бахусом и раздобыть карту. Мне в тот момент покидать Митру было опасно, потому что тетя стала что-то подозревать, да и к тому же у меня не имелось писца. А я знал, что без него мне корону не вернуть. Поэтому задача перешла к воинам: моему брату и твоей сестре. Они должны были изучить карту и вернуть корону, а мы, остальные, – преподнести ее королеве и разрушить власть моей тети над ней. Деймон, прикрыв глаза, замолчал. Его темные, отливающие синевой волосы спадали на лоб, а лицо блестело от пота. – А что случилось дальше, ты знаешь, – прошептал он, посмотрев на Эвадну. – Все разрушилось, и я жалею, что позволил своему брату принять эту миссию. – Это не твоя вина, Деймон, – отозвалась Эвадна. От услышанного у нее кружилась голова. – И моя сестра невиновна. – Мгновение она колебалась. – Ты сказал, что тебе нужен писец для возвращения короны. Теперь он у тебя есть, и я отправлюсь с тобой. Деймон встретился с ней взглядом. Его глаза были полны печали. – Ты даже не спросила, где находится корона, Эвадна. – Где она? Он промолчал, и она почувствовала его смятение. Страх. – Корона Аканты висит на двери в Подземный мир. В самом сердце горы Эвфимия. 18. Хальцион – Фелис… Я думаю, меня отравляют, – прошептала Хальцион, пока они сидели в столовой и ели утреннюю кашу. Десять дней минуло с тех пор, как она прибыла на каменоломню. И за эти десять дней Макарий больше ее не вызывал. Это наполняло Хальцион невыразимым ужасом. Неужели он отыскал в ее памяти то, что хотел? Прежде чем она ускользнула из его хватки? Должно быть, пока он копошился в мыслях, она непреднамеренно выдала что-то существенно важное. – Что заставляет тебя так думать, Хальцион? – осведомился Фелис так же тихо, продолжая потягивать кашу из своей миски. – С каждым днем я слабею все больше и больше. С трудом просыпаюсь. Чувствую себя… нездоровой. Она встретила мягкий и понимающий взгляд Фелиса. – Такое случается в первые недели здесь. – Нет, Фелис. Работа в карьере не пугает меня. Это нечто другое. – Девушка уставилась на свою нетронутую кашу. – Я думаю, Макарий приказал подмешивать в мою еду яд. Последние несколько дней я, подходя к раздаче, замечаю, что стражник не накладывает мне порцию из общего котла. Внизу на полке уже ждет наполненная миска. Ее желудок урчал и дрожал от голода. Ей так сильно хотелось есть. Но во рту у нее пересохло, а в голове стоял туман. Контролировать свои движения становилось все сложнее. С ней творилось нечто неладное, и если она съест то, что дали ей стражники, станет только хуже. В поле зрения Хальцион что-то шевельнулось, и, подняв глаза, девушка заметила приближающегося к их столу Кассиана. Охотника за реликвиями, что в первый день плюнул в ее еду. – Госпожа Безволосая сегодня слишком хороша для своей каши? – усмехнулся Кассиан, наклонившись к ней с другой стороны стола. – Или, быть может, тебе снова нужна особая приправа от меня? – Почему тебя так волнует, нравится мне каша или нет? – спросила Хальцион. – Я съем ее, когда захочу. Возвращайся за свой стол. Кассиан с ухмылкой сделал именно то, на что она надеялась: схватил ее миску и понес к своему столу, где сидели его скалящиеся и посмеивающиеся дружки. Хальцион и Фелис вместе наблюдали за тем, как Кассиан, не поделившись со своими друзьями, выхлебал кашу сам. – Ладно, – сказал Фелис, приподняв бровь. – Полагаю, это один из способов проверить твою кашу на наличие яда. Хальцион захотелось улыбнуться. Улыбка практически застыла на ее губах. – Да. На то и был расчет. – Вот, – сказал Фелис, придвигая к ней свою миску. – Съешь половину моей. И она хотела бы отказаться, настоять на том, что ему нужна вся его порция, но Хальцион была так голодна, так отчаянно хотела облегчить свои терзания и дать своему телу хоть немного сил. Она сделала всего несколько глотков и попыталась вернуть миску, но Фелис уже, поднявшись из-за стола, направлялся к надзирателю. В тот день они работали на тропе номер тридцать два. Небо над ними было ярким, их волосы припекало солнцем. Они вырубали, кололи, лили воду и слушали, как трещит мрамор. Движения Хальцион были замедленными, руки едва ли поднимались. Она находилась словно в тумане, и ее голова раскалывалась от боли. Девушка вбивала деревянные клинья в щели, но каждый раз клинья множились пред глазами, и она не знала точно, какой из них был настоящим, а какой – миражом. Приблизившись к краю дорожки, она пошатнулась. Фелис, выронив свое долото, схватил ее за руку прежде, чем она потеряла бы равновесие и рухнула бы в карьер, минуя оградительный канат навстречу своей смерти. Посмотрев на него, она быстро заморгала: перед ней стояли два схвативших ее за руку Фелиса. Их лица были бледными, а глаза широко распахнуты. – Хальцион? – Его голос прозвучал словно издалека. – Я же говорила тебе, – сказала она. – Меня травят. Он отвел ее подальше от веревок, заставив опереться на мрамор. – Вот. Выпей. Фелис открыл кувшин с водой и, оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто из стражников не наблюдает, дал ей попить. Вода омыла ее внутренности, облегчая симптомы отравления. Когда она снова взглянула на мужчину, он перестал двоиться в ее глазах, но вид у него был встревоженный. – Я в порядке. Мне просто… нужна была минутка. К ним приближался стражник, чьи сандалии громко стучали по дереву. Фелис быстро подхватил свое долото и возобновил работу. Хальцион принялась выливать воду на клинья, хотя ей не хотелось тратить ее впустую – она хотела выпить все сама. – Почему Макарий хочет отравить тебя, Хальцион? – поинтересовался Фелис, когда стражник прошел мимо них. Хальцион промолчала. Она не могла рассказать Фелису правду и потому, в конце концов, ответила: – Потому что я ему не нравлюсь. Фелис ничего не ответил. Это разозлило ее, и Хальцион решительно спросила: – Ты не веришь мне, не так ли, Фелис? – Мне хотелось бы верить тебе, – быстро отозвался он. – Но Макарий не стал бы рисковать из-за пустяка. Нет. У него на все есть причина. Фелис изучал ее. Она не отрывала затуманенного взгляда от мрамора, стараясь, чтобы ее лицо оставалось нечитаемым. – Если он отравляет тебя, – продолжил тихо и настойчиво Фелис, – значит, пытается ослабить тебя. А раз он пытается ослабить тебя… ему от тебя что-то нужно. Возможно, ты что-то знаешь? Она прониклась настойчивостью Фелиса. Ее глаза встретили его беспокойный взгляд. – Что он может хотеть от меня? – отмахнулась она, но Фелиса это не убедило. Нет, своими темными и проницательными глазами он как будто видел девушку насквозь. Это заставило ее содрогнуться, пусть Фелис больше и не обладал способностью проникать в разум. Хальцион отвернулась от него, но он продолжил: – Он причинил тебе вред, Хальцион? – Я справлюсь. – Посмотри на меня. Хальцион ощетинилась, но повернулась и посмотрела на мужчину. Только тогда она все поняла, прочла это по его испещренному морщинами лбу. – Ты знавал Макария раньше. Вот почему ты не удивлен, что он пробрался на каменоломню, что он настроен против меня. Фелис молчал, но его сожаление было очевидным.