Она начала подбирать бумаги, но Калла схватила ее за руку. – Не надо. Блу совсем поникла. Калла сказала: – Послушай. Нам всем нелегко. Ты права. Мы никогда не могли заглянуть в Кабесуотер, а теперь нам еще труднее, потому что остались только двое. Нелегко прийти к согласию, когда нет арбитра, особенно когда весь смысл заключается именно в нем… – у нее изменилось лицо. – Вот что я тебе скажу: есть трое спящих. – Ты это уже говорила. Все это говорили. – Я думаю, твоя задача – разбудить одного из них. А задача Моры – НЕ разбудить другого. – Две задачи, а спящих трое. – Мы с Персефоной слегка расходимся во мнении по поводу существования третьей задачи. Блу спросила: – О каких задачах вообще идет речь? И что будет, когда мы их выполним? Наши фотографии наклеят на Доску почета в волшебном лесу и подпишут «Самые ценные сотрудники»? – Нет. В конце концов все вернется к равновесию, и мы будем жить долго и счастливо. – Круто звучит, но, во-первых, что делать с лишним спящим, и во-вторых, нельзя выполнить запрет. Как мама узнает, что ей удалось не разбудить кого не надо? В-третьих, по-прежнему предполагается, что Ганси скоро умрет? Потому что, в-четвертых, я представляю себе счастливый финал как-то иначе. – Я жалею, что вообще об этом заговорила, – сказала Калла и принялась складывать счета стопкой. – В-пятых, я больше не хочу ходить в школу. – Ты ее не бросишь. Сожалею. – Я не сказала, что бросаю школу. Просто у меня сейчас очень низкий уровень удовлетворения от того, что я делаю. Мораль упала. Войска не хотят штурмовать местный колледж. Калла нажала еще одну кнопку на калькуляторе. Губы у нее приобрели весьма недовольный вид. – Войскам не следует жаловаться человеку, который работал как проклятый, чтобы поступить в местный колледж. – Тяжелое детство, игрушки, прибитые к полу, ага. Если ты имеешь в виду это, тогда… – Нет, я имею в виду, что ты, Блу Сарджент, могла бы и задуматься, правда ли тебе все должны. Пристыженная Блу фыркнула и встала. – Ладно. Где список, который мы составили на дежурстве у церкви? – От этого Ганси не станет менее мертвым. – Калла. – Кажется, в коробке на холодильнике. Блу, глубоко разочарованная, выскочила из комнаты и подтащила к холодильнику стул сквозь толпу детишек, занятых приготовлением мыла. Разумеется, она нашла нужные записные книжки в коробке на самом верху. Забрав их все, Блу снова протолкалась через скопище трудолюбивых детей и вышла на задний двор. Немедленно стало тише. Двор был пуст, не считая нескольких хризантем, ожидавших посадки, и огромного бука с раскидистой желтой кроной. И Серого Человека. Он так тихо сидел на одном из шезлонгов, что Блу не заметила его, пока не собралась сесть на соседний. – О! Извините. Вы хотите побыть один? Я могу уйти. Лицо у него было задумчивое. Он указал почти полной бутылкой пива на второй шезлонг. – Нет, это я пришел без разрешения. Мне следовало спросить, не против ли ты видеть здесь чужих. Блу смущенно отмахнулась и села. Вечер пах лисами и сыростью, дождем и тлеющими кострами, в которых жгли листья. Некоторое время оба сидели молча – Блу листала записные книжки, а Серый Человек медитативно покачивал в руках пиво. Дул прохладный ветерок; Серый Человек безо всяких церемоний скинул пиджак и протянул его Блу. Когда она набросила его на плечи, он спросил: – Что это у тебя? Надеюсь, сонеты. Блу побарабанила пальцами по страницам, размышляя, как бы объяснить. – В мае мы ходим дежурить к церкви и видим духи людей, которые умрут в течение года. Мы спрашиваем, как их зовут. Если впоследствии они приходят на сеанс, мы даем им знать, что видели их мертвыми, чтобы они успели привести дела в порядок. Это список имен. – Ничего не случилось? – Нет, просто ресничка попала, – сказала Блу, вытирая правый глаз. – А что значит ваше выражение лица? – Шок от обилия этических и духовных последствий. – Да? – Блу нашла последний по времени список и подняла его над головой, чтобы на страницу упал свет из кухни. – О. – Что? Она обнаружила то, что искала: Джесси Диттли. С ошибкой, но тем не менее. Блу откинулась на спинку. – Мы с Ганси встретили одного человека, и его имя показалось мне знакомым. – И он в списке. – Да. Проблема в том, что я не знаю, почему он умрет. То ли потому что мы вмешаемся в его жизнь, то ли потому что не вмешаемся. Или в любом случае. Серый Человек оперся шеей на спинку шезлонга и посмотрел на низкие облака, в которых отражался свет городских огней. – Судьба против простого предчувствия? Наверное, ты лучше разбираешься в том, как работает ясновидение. Блу плотнее запахнула на себе пиджак, когда ветер взъерошил листья бука. – Я знаю только то, что мне рассказали. – И что тебе рассказали? Ей нравилось, как он задавал вопросы. Он не столько нуждался в информации, сколько наслаждался ее обществом. Странно, но, сидя здесь с ним, а не с Каллой или Персефоной, Блу совершенно не ощущала одиночества или смущения. Девушка почувствовала, что ей вновь попала в глаз ресничка. – Мама говорит, это как воспоминание. Вместо того чтобы смотреть назад, смотришь вперед. Вспоминаешь будущее. Потому что время – оно не вот такое… – Блу нарисовала в воздухе линию. – Оно такое, – она начертила круг. – Наверное, если держать это в голове, понимаешь, что изменить будущее нельзя. Когда видишь будущее, оно уже отражает изменения, которые ты можешь внести на основании того, что видишь будущее. Не знаю. Не знаю! Мама всегда говорит людям, что ее видения – это обещание, а не гарантия. А обещание можно нарушить. – Гарантию иногда тоже, – иронически заметил Серый Человек. И вдруг добавил: – Мора есть в списке? Блу покачала головой. – Она родилась в другом штате. А мы видим только духи людей, родившихся здесь. Или заново родившихся, как в случае Ричарда Ганси Третьего. Мистер Грей спросил: – Можно посмотреть? Блу протянула ему список и уставилась на медленно шевелившиеся листья над головой. Как она любила этот бук. В детстве она часто приходила сюда, чтобы прикоснуться к прохладной гладкой коре или посидеть среди изогнутых обнаженных корней. Однажды она написала буку письмо, которое положила в пенал и спрятала под корнями. С тех пор они выросли, совершенно скрыв его из виду. И теперь Блу жалела, что не может перечитать письмо – она помнила о его существовании, но забыла содержание. Мистер Грей замер. Он осторожно спросил: – Ганси? Последнее имя на последней странице. Блу молча прикусила губу. – Он знает? Она чуть заметно покачала головой. – Ты знаешь, сколько ему осталось?