Туч на небе близко нет — Значит, я чего-то не заметил. Ну, а если я упал, если кто-то локтем дал — Значит, всё в порядке на планете. Обороты чуть убавить. Штурвал плавно на себя. И оттанцевать слегка влево, чтобы не мешать звену первой эскадрильи пройти вперёд. Немного изменили порядок следования нашего звена. Ведущим стал командирский «Ил» номер 35. На одном уровне с машиной командира, слегка покачиваясь, метрах в двадцати правее вёл подбитую «одиннадцатую» Жихарь. За Храмовым, отстав метров на сто и с превышением метров в пятьдесят, следовал Ковалёв. Фактически он прикрывал своего командира как истребитель. Точно так же я страховал Юрку. Пока только у меня и у Андрюхи есть стрелки. Все остальные «Илы» – одноместные. А над нами выписывали петли наши настоящие защитники – две пары «МиГов». Теперь они перестроили свою тактику и больше находились позади нашего строя. Всё. Линия фронта. Ленточка. Перепаханная нейтралка, изломанные росчерки окопов, колышки с колючкой. Вижу трассы с нашей и немецкой стороны. Прошли. Но расслабляться нельзя. Недаром наш старый небесный волчара своей пробитой и палёной шкурой чувствует угрозу. Четыре точки приближались к нам с северо-запада. «Мигари» разбили свою вертушку, и пара оттянулась в сторону возможной угрозы. – Игорёк, не щёлкай клювом. Похоже, у нас гости. – Слежу, командир, – отозвался мой стрелок-моторист. – «Грач семь», бойся сзади. – Вижу, – откликнулся комэск. Точки приближались, и уже стало можно рассмотреть, что догонявшие нас машины двухмоторные. Ещё через секунду стало заметно, что они к тому же и двухкилевые. – Похоже на «пешек», – прокомментировал Ковалёв. – Мы сегодня в квадрате работаем одни, – веско сказал командир. Он, оказывается, тоже внимательно следил за нашими преследователями, которые уже переместились на семь часов. У меня в башке как будто щёлкнуло. В культовой «леталке» «Ил‑2 Штурмовик» на этом фронте в июне главным противником «Илов» был Bf‑11 °C. Тяжёлый истребитель. «Тигровая бабочка». В иной игре – одна из самых «вредных» машин, которая могла принести команде хороший довесок фрагов, в других версиях – «утюг» с задним пулемётом, каковой надо отсекать от остальных и пытаться перекружить на виражах. А кто в этой реальности недавно наносил удар по нашему полю? Ситуёвина стала ясной как стёклышко. Пора орать «Атас!». – Это «мессера»! Это «стодесятые»! – зажав ларингофоны, закричал я в эфир. – Это они нас недавно бомбили. – Горбатые, вы под атакой! – перекрикивая меня, заорал кто-то из «мигарей». И тут меня поразил Матвеич. Вот от кого такого не ожидал, так это от него. – «Седьмому» и «одиннадцатому» – прикрывать группу. «Грач шесть», увеличить скорость, следовать за мной. – Спасибо нашим умельцам – связь работала на нужном уровне. Команду комполка услышал отчётливо. Тридцать пятый начал подниматься над общим строем и увеличивать скорость. Резко даю РУД от себя на максимум. Движок «шестёрочки» обиженно взревел и поднял на пару нот тональность своего «голоса». – «Грач шесть», будет косая влево-вверх. Косую влево начали. Раз! – Вот тут я слегка прибалдел. Меня учили этим штучкам в онлайн-играх настоящие летуны, которым иногда было интересно повозиться с подрастающим поколением. В нашем игровом клане такие товарищи тоже присутствовали. Кем они были в реале – не знаю совершенно. Я их только по никам – позывным и по голосам различал. Так вот они на совместных тренировках по пилотированию и ввели нам такие команды. Сначала предупреждающая, что надо будет сделать, затем исполнительная и знаменитые «раз» – «два» – «три» – «четыре». «Раз» – варьировалось как «Марш» или как обозначение первой машины в группе. «Два» – это либо следующий этап – переход фигуры, либо команда второй машине. И вот теперь эдак мне командует батя… Что творится в мире? Храмов тоже из моего времени? И летал в «Стрижах» или «Витязях»?[48] Или нет? Может, он запомнил подобное обращение, когда мы в апреле бегали с веточками, изображавшими самолётики, и пытались выработать новые (это для ребят – новые) приёмы? Помнится, мы тогда вопили на всё поле. Помнится, что Храмов с Черновым внимательно так за нами наблюдали, покуривая возле КП. Ну и как мне такое обстоятельство проверить? Ха, идея! Ща ещё пару деньков подожду, а потом борт «шестёрочки» украсит надпись «Крым – наш!». Если товарищ майор из этой эпохи, то всё будет в норме. А ежели «нет» – то ничего страшного тоже не случится. Вроде бы как «индейскую национальную избу» фрицам – пусть на днях падёт Севастополь, всё равно мы вернёмся обратно, и фашисты будут сигать в Чёрное море с крутого берега тридцать пятой батареи. А если фантастика и реальность, то есть реальности тесно связаны, то появляется повод для длительного разговора с надеждой на скорейшее возвращение к моим девчонкам. А пока воюем. Не спать! Мы вышли на пересечение курсов церштёрерам. «Маленьким» хватило ума не лезть с этой бандой в лобовую – здесь без вариантов – по две двадцатки и 4 MG на каждом против БС и двух ШКАСов. «МиГи» вышли из-под удара петлями и намерились пристроиться к «стодесятым сбоку» – сзади. – Держись! – прохрипел батя, и мы пошли в лоб. Чем руководствовался Храмов – не знаю. Может, хотел собой защитить ребят, а может, просто сбить атаку, но мы отважно попёрли «на амбразуру». Причём почти в прямом смысле. Мамочка, роди меня обратно! «Мессера» выше нас метров на сто. Им, если решат атаковать нас, надо будет опускаться, нам – подниматься. Здесь ещё будет играть роль F=mg. Следовательно, у нас точность (и так невеликая) будет хуже, а у немцев с их отличными прицелами «Revi» лучше. Нам следует только прочесть молитву, причём как можно короче, а то закончить не успеем. Ну, что? Занавес? Вот сейчас и узнаю: если меня здесь пришибут – я обратно к себе вернусь или совсем кану в небытиё? У четвёрки бандитов, за хвосты которых успели прицепиться «МиГи», теперь выбор – либо они «падают» на нас и идут во встречный бой, либо будут гнаться за уходящей группой. В последнем случае нам надо только приподнять носы и зажать гашетки – попадания будут гарантированы, а Bf‑110 – это не бронированный «Ил», для них двух снарядов двадцатки вполне хватит, чтобы наступило просветление в мозгах. «Мессера» опустили носы и пошли на нашу пару. Всё. Даже помолиться уже не успею. Только сглотнул. И зажал большими пальцами гашетки ШВАК и ШКАСов… Смотри! Не отводи глаз! Не опускай взгляд, не зажмуривайся – ты ведёшь огонь! Бить с выносом выше и дальше силуэта мчащегося на тебя «мессера». Засверкали вспышки на носах сто десятых. Грохочет моё бортовое оружие. Давлю, не задумываясь о том, что «сожгу» стволы. Только бы попасть. Толику менять оружие точно уже не придётся, если сейчас сойдёмся в лобовом таране. – Мгра-аххх, – только и получилось у меня хрипануть, когда я понял, что «церштёреры» прошли выше – у них нервишки не выдержали. И тут же почувствовал удары по машине. Передний триплекс чуть не разлетелся от попадания. Осталась отметина, похожая на лунный кратер с лучами трещин, почти закрывшими обзор. Хорошо, что ещё не по центру, а ближе к верхнему переплёту фонаря. Можно из-под этого безобразия, как в щель танка, следить за обстановкой. – Шра-ра-ра! Шра-ра-ра-ра-ра! – ударил пулемёт Игорька вдогонку. Храмов продемонстрировал цирк высшей категории. Он почти поставил «Ил» на крыло и правым разворотом вывел свою машину на догоняющий курс. И снова открыл огонь. Его трассы прошли перед ближним «мессером», который вместе с остальной бандой стал подниматься вверх. Сначала перед носом, а потом по крылу, по гондоле двигателя и по хвосту. Как бифштекс поперчил. – Есть! Есть, батя! – заорал я, не помня себя. – Падает! Игорёк, срывая голос, тоже вопил по СПУ что-то восторженное. Подбитая «шестёрочка» начала разворот, плохо слушаясь управления. Скорости нет. Надо опускать нос и давать полный газ. Иначе в штопор сорвёмся. 35-й «Ил» тоже выровнялся и пошёл к земле. За ним тянулась чёрная дымовая полоса. Растудыт-тудыт! Ничего. Храмов – опытный мужик: если надо – прыгнет, если сможет – посадит. А я прикрою. Мы сейчас у себя дома. Это вот фрицам прыгать кисло будет. Доворот, ещё довернуть… Держится «ильюша», цепляется за небо. – Командир, у нас хвост, – хрипло доложил Игорёк. Вот чёрт, только ещё этого не хватало. И так управление, как на велосипеде с разболтанным рулём. Наши ястребки хотели тоже всыпать «мессерам», но не успели набрать высоту и отстали. Подранок сам вспыхнул и пошёл к земле. Во дела – батя на «Иле» «стодесятого» завалил! В дымном следе горящей машины раскрылся белый купол парашюта. Кому-то удалось покинуть гибнущий истребитель. Ещё один «мессер» стал заваливаться и выпал из общей команды, лезущей на высоту. Как-то криво и нелепо перевернулся через крыло и вошёл в плоский штопор. К нему сразу кинулась пара истребителей. Но их услуги уже не требовались. «Стодесятый» явно падал. И если я что-то правильно понимаю в колбасных обрезках, то это моя работа. То есть наша с Игорьком. «Мигари» правильно рассудили, что тратить высоту на летающий труп не стоит, и погнались за оставшейся парой. Всё чудесно, но мне надо домой, а где это теперь – сам чёрт не разберёт. Храмов поворачивает свою машину осторожным блинчиком. Вероятно, и у командира тоже есть повреждения. Оттягиваюсь ему за спину. Матвеич будет вести пару на наше поле. Даже если он будет искать место для аварийной посадки, всё равно моя задача – прикрыть командира… Курс выбран. Идём домой на 352. Где же этот чёртов планшет? Вот точно говорил Маэстро – сапог в бою надёжнее. Весь перекособочившись, вытащил планшет и попытался по карте восстановить ориентировку. Вот этот перелесок, кажется, обозначен как «роща тёмная», и возле него сходятся две грунтовые дороги. Есть. Дальше будет перелесок и болотце за ним. Кажется, всё на месте. Будем считать, что ориентировку восстановили. Комполка с трудом удерживает машину. Скоро будет несколько полян, там можно будет сесть на брюхо. Молчит Храмов. Видимо, ему совсем не до связи. В наушниках только шипящий гул и похрипывания. Значит, надо проявлять «разумную инициативу» и брать связь на себя. – «Крепость»! «Крепость», ответьте «Грандам»! Шипение и хрипы. Не слышат. – «Гранды» вызывают «Крепость»! Издали, как в трубе, через помехи пробивается голос: – «Гранды», я – «Крепость»! «Гранды»! Ответьте «Крепости»! В этот момент комполка принял решение садиться на ближайшей полянке. Видимо, молчит потому, что повреждена радиостанция. «Тридцать пятая» стала снижаться, покачиваясь и гася скорость «парашютированием». Храмов с трудом удерживал подбитую машину в воздухе. – Я – «Грач шесть», Я – «Грач шесть». Старший «Гранд» садится аварийно в квадрате Д9. Повторяю, старший «Гранд» садится аварийно в квадрате Д9. Поляна прямо за лесом. Прошу помощи аварийной бригады. – «Грач шесть», вас понял. «Грач шесть», понял. «Крепость» немного помолчала, а затем через слабое шипение эфира пробился голос с нашей базы: – «Грач шесть», доложите своё состояние. – Я – «Грач шесть». Состояние как в Одессе – с видом на море и обратно. Но до своей полосы надеюсь дотянуть. – «Крепость» – «Гранду». Удачи. Будем готовиться встречать. – Вот таки прошу без цветов и оркестра. – «Грач шесть», отставить разговорчики в эфире. – Хотя радио прилично коверкает голос, но Чернова я узнал по интонациям. – Тарищ майор, у меня это нервное. – Прилетишь – получишь взыскание, – пообещала «Крепость». Ну вот почему не могу язык держать за зубами? С батей на пару завалили два «церштёрера», а вместо награды получу по шапке и всё за свой слишком длинный «немолчальник». Если сядем – найду у ребят опасную бритву, наточу на ремне и откромсаю лишние полдюйма. Пока вёл разговоры, 35-й успел приземлиться на поляне, пропахав приличную борозду. Зато землёй забило дымящий радиатор и погасило наметившееся возгорание. Но чёрный «хвост» всё равно ещё висел в воздухе. Из кабины никто не поднимался, фонарь продолжал оставаться закрытым. Блин, нелады… Я «раскатывал блинчик по тарелке» над полянкой. Нормально маневрировать «шестёрочка» решительно отказалась и пообещала, что если я не оставлю её в покое со своими поворотами, то штопор и жирный полярный лис придут ко мне во всей пушистой красе. Наблюдение за аварийной машиной я поручил по СПУ Игорьку, а сам сконцентрировался на том, чтобы мы не стали очередным объектом для раздербанивания на запчасти. Я выписывал вторую коробочку, которая была больше похожа на кривой огурец, когда Игорёк проинформировал меня, что на 35-й открылся фонарь и Храмов пытается выбраться из машины. – Я – «Грач шесть». «Крепость», старшему «Гранду» нужен Бородулин! Крепость, нужен Бородулин! На этот раз ответили быстро. И почти без похрипывания и причавкивания: