— Пока тепло — живу, — ответил мужчина, — а ты что тут делаешь? — Я частный детектив, тут мужчину недавно убили, он на машине проезжал. Может быть, вы видели? — Как его убивали — не видел. А вот машины, которые проезжали вскоре после выстрелов, видел. — Машины? Их что, было несколько? — Две их было. Одна машина была темно-синего цвета. — А вторая машина какая же была? — А вторая была белая, или нет, такая вся… искристая. — Серебристая «Ауди»? Да? Вы эту машину видели? — взволнованно воскликнула я. — Да, точно ты сказала: как серебро, блестела. Это такси. — Такси? — удивленно спросила я. — Это точно? Вы ничего не путаете? Как вы определили, что это было такси? — А по шашечкам, — кратко объяснил бомж. — Понятно, — сказала я, хотя совершенно не было понятно, какое отношение к убийству Бартелеймонова имеет такси. Вполне возможно, что такси оказалось здесь совершенно случайно. Ну, предположим, на такси кто-то приехал в поселок или, наоборот, уехал из него. — Простите, а как вас зовут? — спросила я. — Петром, — ответил мужчина. — А… вот вы сказали, что живете здесь, пока тепло, а потом куда же? — Я в город перебираюсь, — ответил Петр, — там у меня подвальчик есть. А здесь воздухом сельским дышу. Помогаю опять же по хозяйству, кто попросит. Меня за работу покормят, а больше мне ничего и не надо. — Скажите, Петр, вот вы увидели, как проехало такси. А когда вы увидели темно-синюю машину? И еще выстрелы. Вы слышали выстрелы до этих машин? — спросила я. — Сначала я услышал выстрелы. — Так. Потом проехала… темно-синяя машина? — Да, она, — подтвердил Петр. — Потом прошло сколько-то времени, не могу сказать, сколько. И вот тогда я увидел с шашечками машину. Такси то есть. Я поблагодарила мужчину и отправилась к своей машине. Пока я ехала до того места, где был расстрелян Бартелеймонов, я размышляла на тему о том, случайно или нет в тот день в лесополосе оказалась машина темного цвета. Кстати, не та ли это машина, о которой говорила Клавдия Даниловна. И еще: почему Алексей Бурмашин не сказал, что серебристая «Ауди» — это такси? Он что же, не увидел шашечек? Или не придал этому значения? Я доехала до того места, где произошло убийство Константина Бартелеймонова. Остановившись, я вышла из машины и огляделась. Впереди разросся кустарник. Я подошла к нему. Потом я выглянула из-за довольно высоких ветвей и увидела, что на том месте, где был расстрелян бизнесмен, сейчас находится белый «Мицубиси». Точнее сказать, машина стояла немного поодаль, а на некотором возвышении наподобие пригорка женщина и мужчина, разбивая букеты, которые они держали в руках, на отдельные цветы, укладывали их на землю. Женщину я узнала сразу, это была Светлана Владиславовна Бартелеймонова, вдова Константина. Мужчина мне был незнаком. На вид ему можно было дать лет тридцать. Он отличался атлетическим телосложением, что свидетельствовало о том, что он регулярно посещает тренажерный зал. Черты лица волевые, волосы коротко стриженные, но было видно, что над прической потрудился знающий свое дело стилист. Я достала сотовый телефон и сделала несколько снимков. Светлана Бартелеймонова вынула из сумочки пачку и вытащила оттуда одну сигарету. Мужчина тут же щелкнул зажигалкой. Потом закурил и он. Закончив курить, мужчина обнял Бартелеймонову и что-то сказал. Светлана согласно кивнула и отправилась к «Мицубиси». Мужчина предупредительно открыл переднюю дверцу. Сам он выкинул окурок на землю и, обойдя машину со стороны капота, открыл дверцу со стороны водительского места. Светлана в это время выбросила свой окурок через открытое окно. Я услышала шум мотора и увидела, как «Мицубиси» тронулась с места и поехала по направлению к городу. Я проводила взглядом отъезжающую «Мицубиси», потом, выждав еще некоторое время, подошла к тому месту, где ранее находились Светлана Бартелеймонова и ее спутник. Я стала осматривать землю в поисках выброшенных сигарет. На дороге валялся только окурок от сигареты мужчины. Я аккуратно положила его в целлофановый пакет. А окурок от сигареты Светланы следует искать в кустарнике. Он был расположен почти сразу же за пригорком. Я подошла к кустарнику. Да, сразу окурок и не найдешь: настолько тесно были расположены ветки, они буквально переплелись между собой, особенно у самой земли. Для того чтобы добыть то, что мне нужно, придется основательно потрудиться. Я начала отодвигать ветку за веткой и внимательно смотреть вниз. Так, вот и искомый окурок. Я, обдирая руки, положила его в отдельный пакет. — Ты чавой-то шаришься тута? — грубый испитый и прокуренный голос раздался почти у меня под ухом. Я быстро выпрямилась и обернулась. Передо мной стояла женщина неопределенного возраста. На ней было растянутое трикотажное платье, настолько грязное, что понять его первоначальную расцветку было невозможно. Волосы женщины торчали в разные стороны, похоже, их обладательница давно забыла, что такое шампунь и расческа. — Чаво молчишь? Язык в одно место ушел? — продолжала допрос бомжиха. — Вы что хотите, женщина? Что вам надо? — спросила я. — Мне? — удивленно переспросила женщина. — Мне ничё. Токо здеся моя тера…ри…тория, — по слогам начала она выговаривать сложное для нее слово. — И ваще… Да ты никак Афоньку мово ищешь?! Вот курва! Ступай отседа, пока по шее не накостыляла! В подтверждение своих намерений бомжиха подобрала большую сучковатую палку, которая лежала тут же, и нацелилась на меня. Изрыгая нецензурную ругань, бомжиха замахнулась своим оружием. Я развернулась и ногой выбила палку у нее из рук. Бомжиха, лишившись палки, начала размахивать руками, продолжая сквернословить. Тогда я провела еще серию приемов карате и уложила бомжиху на землю. — Женщина, вы успокойтесь и отдохните, — посоветовала я поверженной бомжихе. — Ты это… это… — бомжиха, лежа на земле, вертела головой во все стороны. — Ты чаво это… размахалась тута? Я тута, это… мужика свово ищу… Я подумала, что это — скорее всего, тот, первый бомж, которого она нашла, когда осматривала полуразрушенные дома. Вряд ли Петр мог быть «ее мужиком». — Его Петром зовут? — поинтересовалась я. — Петька? Ну, ты… ваще… — бомжиха залилась хриплым смехом и тут же закашлялась. — Не, Петька не мой. Правильный он слишком потому что… Бомжиха, кряхтя и ойкая, начала подниматься. — Вы знаете, что недавно здесь расстреляли бизнесмена? — спросила я. — А то! — гордо воскликнула бомжиха. — Тута все наши перетирали, значить, это дело… короч… я и мой Афонька. Это… токо он квасил тогда. Нашел почти цельную бутылку и всю ее выжрал, мне ни капли, сволочь, не оставил. Уж я его мутузила, мутузила, а он, мразина, даже не очухался. — Значит, вы видели, как стреляли в мужчину? — спросила я. — Да ты чё? Совсем того, да? Как я тебе видела, ежели была далеко? — Значит, вы ничего не видели, — со вздохом сказала я. — Да видела, только не то, как его… стреляли, то ись. — Ну, тогда расскажите, что вы видели, — попросила я. — А тебе зачем? — с подозрением в голосе спросила бомжиха. — Я частный детектив, Татьяна. Расследую… ищу, кто убил того мужчину, — объяснила я. — А-а, — протянула бомжиха, — так бы сразу и сказала. А то я удумала… Ладно, Таня ты, значится. А я — Лена. Так вот, значится. Расскажу, чё видала. А чё не видала, того нету. Короч, когда выстрелы прогремели, я это… спала, значится, ну, отдыхала, короч. — А где именно ты была в это время? — Да далековато отседа. Ну вот, услыхала я, значится, и думаю, дай посмотрю. Кто да чё. Прибегла я сюда, значится. — Прямо вот на это место? — Ну прям, — фыркнула Лена. — Я ж не дура, чтоб под пули лезть. Недалече, говорю, отседа. Ну и вот. Смотрю, потом машина проехала. — Какого цвета машина? — уточнила я. — Темно… короч, темная какая-то. То ли черная, то ли… коришневая, что ль. — Ладно, дальше что? — поторопила ее я. — Ну а чё дальше? Уехала эта машина. В город, кажись. Дальше еще одна машинка подогналась. — Какая машина? Какого цвета? Тоже темная?