“Раз ты здесь и задаешь вопросы как полицейский, поговори с братом напрямую”. “Я спросила как кузина”. “Да нет, Карен. Не как кузина”. * * * Когда через некоторое время она села в машину, после долгих протестов и обещания вскоре заехать снова, все вышли во двор проводить ее. Финн на прощание поднял одну руку, а другой обнял за плечи Одда. 19 Будит ее жужжание мобильника. Бросив взгляд на дисплей, она осознает два факта. На часах двадцать две минуты шестого утра, а звонит ее начальник. Секундой позже до нее доходит, что то и другое не случайно. Она прикидывает, отвечать или нет, потом с усилием садится, откашливается и как можно более ясным голосом отвечает: — Привет, Юнас. — Спишь? — Нет, как можно! Ты ведь не стал бы звонить, если бы так думал? Ирония пропала втуне. Юнас Смеед с явным раздражением втягивает носом воздух. — Почему ты не позвонила? — коротко бросает он. — Мы же договорились, что ты будешь меня информировать. Карен трет ладонью глаза, смотрит на поднос на ночном столике. С разочарованным вздохом встает, берет чайник и идет в туалет. — Вообще-то я собиралась позвонить тебе чуть попозже. Прижав трубку ухом к плечу, она откручивает кран, ополаскивает лицо, наполняет чайник. — Ты чем там занимаешься, черт побери? Писаешь? — Чайник хочу поставить, если не возражаешь. И ты прав, я спала. У тебя там, наверно, давно миновал полдень, но здесь всего лишь раннее утро, начало шестого. И ты прекрасно это знаешь, думает она. — Сама виновата. Если б позвонила, как мы… — Ладно, — перебивает она. — Пока сообщить особо нечего, потому я и хотела подождать до вечера. Но, если хочешь, могу доложить то немногое, что у нас есть. — Выкладывай. Она включает чайник, садится на кровать. Потом тянется за записной книжкой на ночном столике. — Не знаю, многое ли тебе уже известно, поэтому сперва коротко изложу факты. Фредрик Стууб, семьдесят два года. Найден мертвым в старом затопленном угольном карьере Карбю, чуть к северу от Скребю. И на месте обнаружения, и на теле заметны явственные следы, свидетельствующие, что Стууба волокли, а затем столкнули с обрыва. До того он, по словам Брудаля, получил мощный удар в челюсть, просто сокрушительный, после чего его пнули ногой по голове, а потом, стало быть, проволокли метров восемь. Затем его столкнули с обрыва, он раскроил череп о выступ скалы и упал на камни. Именно там его сестра Гертруд Стууб и обнаружила тело. — Продолжай, — коротко бросает Юнас Смеед. Вот, значит, как ты намерен действовать, думает она. Еще несколько месяцев назад тон был совсем другой. Насмешливый, вызывающий, но хотя бы неравнодушный. Весьма неравнодушный, особенно после дурацкого вечера, когда они вместе провели ночь в гостинице. Огромная ошибка и по форме, и по содержанию, так она ему и сказала. Но после того как Юнас Смеед, заодно с начальником полиции и прокурором, совершил служебный просчет, который едва не стоил Карен жизни, он показал себя и с другой стороны. Сарказмы и уколы сошли на нет, а когда он навестил ее в больнице, даже забрезжили сожаление и примирительность. И мысли Карен о переводе или вообще об увольнении в конце концов сменились решением по выздоровлении вернуться на службу. Конечно, во время долгой реабилитации она, не находя ответа, размышляла о том, как они смогут работать сообща после всего случившегося. Много вечеров пыталась представить себе, как Смеед будет ею командовать, ведь, с одной стороны, он с ней переспал, а с другой — он перед нею в долгу. Вдобавок его родная дочь почему-то больше тянется к ней, а не к нему. Вот и ответ, думает Карен. Ты намерен стоять у меня над душой. Контролировать все мои действия. Демонстрировать свою власть, требуя отчетов на каждом шагу, не дожидаясь, пока я сама решу, есть ли мне что сообщить. Вот твоя маленькая месть. Ладно, будь по-твоему. Глянув в записи, она продолжает отчет. Причем нарочито официальным тоном: — И Турстейн Бюле, и служба спасения быстро прибыли на место. Бюле живет в Скребю, и дежурный известил его лично. Медик, Свен Андерсе́н, приехал в самом начале одиннадцатого, и к тому времени Стууб, по его предварительной оценке, был мертв около двух часов плюс-минус полчаса. То есть убийство произошло между… — Половиной восьмого и половиной девятого, — перебивает Смеед. Да, ты у нас шустрый, думает Карен и встает налить кипятку в кружку с пакетиком чая. Два запакованных в пластик овсяных печенья лежат на тарелочке, и она осторожно разрывает зубами упаковку. — Все это я уже знаю, — продолжает Смеед. — Вчера вечером говорил с Ларсеном. В целом у него та же версия, что и у тебя. Вот негодяй, думает она. Заставляешь меня сидеть тут ни свет ни заря, в полшестого, и повторять факты, которые тебе уже известны. Вслух она говорит: — Только в целом, шеф? — Да, он рассказал, что кто-то обыскивал жилище Стууба. Криминалисты вроде бы нашли ноутбук. Но ты, видимо, не считаешь эту маленькую деталь важной… И без того низкий утренний уровень сахара падает еще ниже. Секунду-другую она прикидывает, сказать ли ему, что компьютер Фредрика Стууба нашел не Сёрен Ларсен, но отбрасывает эту мысль. Незачем доставлять Смееду удовольствие объявить ее протесты мелочными. Да и нашла ноут вообще-то не она. Как можно бесшумнее она откусывает кусочек печенья. — Эту информацию ты бы и от меня услышал, если б дал мне договорить, — с вымученным спокойствием отвечает она. — Компьютер отправлен к айтишникам, и я говорила с дежурным прокурором, который запросил распечатку звонков на мобильный Фредрика Стууба. Но, как ты знаешь, в праздники и между ними трудновато разыскать нужных людей. Многие постарались взять отгулы… На другом конце линии молчание. Один ноль в мою пользу, думает Карен и продолжает: — Большой вопрос, вправду ли преступник искал компьютер Стууба или что-то другое. Как только найдем ответ или хотя бы появится версия… — А что удалось выяснить насчет возможного мотива и самого преступника? — перебивает Смеед, будто не слыша, и с досадой добавляет: — Ты еще и ешь? Карен подавляет горячее желание швырнуть мобильник в стену. Откладывает печенье и решает отплатить той же монетой. Набирает полную грудь воздуху и ровным голосом продолжает: — Мы с Турстейном Бюле побеседовали с Гертруд Стууб. Разговор состоялся вчера между тринадцатью сорока пятью и четырнадцатью двадцатью пятью. Участвовал также приходский священник Эрлинг Арве. Она обстоятельно передает содержание разговора, с такой точностью, которая наверняка будет действовать ему на нервы, а затем переходит к отчету об остальных своих действиях: — Вчера было также произведено вскрытие. Результаты я уже доложила, а полный отчет ты получишь, как обычно, от судмедэксперта Кнута Брудаля. Сегодня у меня совещание с местными коллегами, а затем я и Турстейн Бюле встречаемся с внуком Стууба, Габриелем, фамилия та же. Он — ключевая фигура как наследник покойного, и если даже он не имеет касательства к убийству, мы знаем, что он виделся с дедом в сочельник. В зависимости от результата разговора я намечу план дальнейшего расследования. Карен делает паузу и тоскливо косится на чашку с чаем, но Юнас Смеед молчит, и тем же официальным тоном она продолжает: — Далее мы, понятно, ждем отчета от криминалистов, что может затянуться дольше обычного. Сёрен Ларсен намекнул, что результат вряд ли будет раньше Нового года. Но ты, начальник, наверняка слышал это от самого Ларсена. — Кончай эту чепуху с “начальником”, Эйкен. Полагаю, тебе не мешает, что я хочу быть в курсе дела. — Конечно, нет. Я буду сообщать все детали расследования в ежедневном отчете. Каждый вечер по мейлу, ровно в восемь. Это все? Ну да, наконец-то все. Шеф отключает связь. Какого черта я спала с этим мерзавцем, думает она. 20 Три недоверчивых лица поворачиваются к ней, когда она откашливается и делает глубокий вдох. Турстейн Бюле сделал все, что мог, представил ее своим подчиненным и подчеркнул необходимость и важность сотрудничества и командной работы. Самое начало девятого, они собрались в люсвикском полицейском участке на первое совместное совещание. Судя по пустым взглядам, коллеги отнюдь не настроены на “тесное и доверительное сотрудничество”. — Турстейн в основном сказал все, что сейчас требуется, — говорит Карен. — И я прекрасно понимаю, как иные из вас расценивают тот факт, что расследование ведет центральный уголовный розыск. Но полагаю, все в этой комнате также знают, что при тяжких преступлениях так требует закон. Карен делает паузу, обводит взглядом собравшихся. — Вчера в Равенбю произведено вскрытие, и, по заключению судмедэксперта, очень велика вероятность, что мы имеем дело с убийством. – “Очень велика вероятность”? То есть, несмотря на помощь из столицы, пока что нет уверенности даже в этом? Реплику бросил с другого конца длинного стола короткостриженый мужчина лет тридцати пяти. Он сидит, откинувшись на спинку стула, скрестив на груди мускулистые руки и вытянув ноги. Кто-то фыркает, но под взглядом Бюле тотчас маскирует смешок кашлем. Карен вздыхает и несколько секунд ищет в памяти нужное имя. Полицейский ассистент Роберт Рёсе, так говорил Бюле. — Ну, как вам наверняка известно, в реальности редко бывает совсем черно или совсем бело, пусть даже очень хочется, чтобы все шло так же быстро, как по телевизору. Словом, у нас достаточно причин считать смерть Фредрика Стууба убийством и продолжать расследование. Карен коротко излагает выводы Кнута Брудаля по поводу повреждений на лице жертвы, следов волочения на ступнях и синяков под мышками. Передает сидящим за столом пачку фотографий — снимки, сделанные на месте преступления и на вскрытии.