Я захлопнула рот. – Не только из-за этого, – Лейла бросила взгляд на своего парня, и он просто ухмыльнулся. – У меня сложилось впечатление, что клан на самом деле не помогает в этом. Вернее, помогает не очень активно, поэтому у вас должна быть поддержка на случай, если что-то пойдет не так. – Она права. Они правы, – сказала я, скрестив руки на груди. – Было бы глупо с нашей стороны делать это без посторонней помощи. Зейн выдохнул, а затем кивнул: – Как только будет ответ от Гидеона, я напишу вам адрес, и мы встретимся завтра. В восемь – звучит хорошо? – Звучит неплохо. – Рот взял Лейлу за руку. – Тогда увидимся, ребята. – Он начал поворачиваться, а затем остановился, глядя на меня. – Жаль, что ты не получила всех ответов, которые искала. Резко втянув воздух, я поняла, что он говорил не про Баэля или Мишу. Он говорил про Зейна. Я кивнула и направилась к пассажирской стороне «Импалы». Зейн пошел следом и открыл мне дверь. Такой вежливый. Всегда джентльмен. – Гидеон сможет предоставить необходимую информацию, – сказал он, и в его тоне был намек на отстраненность. – Знаю. Прислонившись к пассажирской двери, Зейн запустил руку в волосы. – У нас есть ориентир. Но поскольку Баэль связан с сенатором, в долгосрочной перспективе это может быть плохой новостью. – Да. – Я вздохнула, чувствуя себя слишком расстроенной и эмоционально вымотанной, когда посмотрела на Зейна. – Тем не менее мы ближе к тому, чтобы найти Мишу. Это главное. Зейн молчал, повернув голову туда, где исчезли Лейла и Рот. – Чувствую, мы… что-то упускаем. И оно прямо перед глазами. – Рот думает, Баэль просто хочет моей смерти. Как будто узнал о моем существовании – и такой: «А давайте примем эти сложные меры, чтобы убить ее». Брови Зейна приподнялись. – Но это не имеет смысла, – продолжила я. – Зачем в таком случае оставлять Мишу в живых? С этой связью я сильнее. Он сильнее. И если они достаточно знают о Мише и о том, кто он такой, тогда почему его не убили? – Не знаю, – Зейн отступил назад. – Но мы не найдем ответы здесь. Нет, не найдем. Я пристегнулась, Зейн закрыл дверь и обошел машину спереди. Я знала, нужно сосредоточиться на том, что сказала ведьма… Но все, о чем я могла думать, – то, что рассказал Рот. Мое сердце снова бешено заколотилось, когда я опять взглянула на Зейна. Нам нужно было поговорить. Но с чего начать, как заговорить? Может, если бы не случилось прошлой ночи, это было бы не мое дело, но теперь все иначе. – Ты в порядке? – спросила я, мои руки были влажными, и я вытерла их о колени. – Да, – он посмотрел на меня. – А что? А что? Я медленно моргнула. – Ты очень тихий. – Я? – Да. – Кажется, в его тоне появилась дистанция. – Как… все прошло с Лейлой? – Хорошо. Я выгнула бровь. – Хорошо? – Да, все было хорошо. – Не похоже. Он бросил на меня еще один быстрый взгляд, но ничего не ответил. Разочарование росло, но вместе с ним росло и внезапное чувство, похожее на горечь и страх. Я не планировала ничего выбалтывать, но это просто случилось. – Рот рассказал мне. Зейн ответил не сразу, поэтому я повернулась к нему. Он был сосредоточен на дороге, его челюсть сжалась в жесткую линию. – Что рассказал, Тринити? – О тебе и Лейле. Он не ответил. Совсем. Ни одного мимолетного взгляда или проблеска эмоций, которые я могла бы уловить. – Рот сказал, ты любишь ее. Это вызвало реакцию – не ту, которую я ожидала, но что-то в этом роде. Губы Зейна искривились в усмешке, и он медленно покачал головой. – Он сказал тебе это? – Да, – прошептала я в ожидании, что он скажет хоть что-то. Но нет. – Это правда? Ты любишь ее? Зейн выдохнул, держа одну руку на руле. Прошло мгновение – такое долгое, что у меня уже был ответ. Ответ, полученный еще до того, как был задан этот вопрос. Я сосредоточилась на темном пятне за окном. Мне так много хотелось сказать, но я даже не знала, с чего начать. – Я всегда буду… заботиться о ней, – сказал Зейн тихим голосом. – Всегда. У меня перехватило дыхание. – Ты не обязан отвечать на мой вопрос. Я уже знаю. Не понимаю, зачем вообще спросила. – Что он тебе сказал? – Достаточно, чтобы… Не знаю. Думаю, мне нужно собраться с мыслями, – пробормотала я. – Что было прошлой ночью? Боже. Еще до того, как этот вопрос слетел с моих губ, я хотела поймать его и засунуть обратно, но было слишком поздно. – Что он тебе сказал, Тринити? – повторил Зейн. – Рот сказал, что… ты любишь Лейлу, любишь уже много лет. Вы были вместе, и она забрала часть твоей души. Начав говорить, я уже не могла остановиться. – Он даже рассказал мне о какой-то девушке по имени Стейси… – Я оборвала себя, прежде чем выболтать что-то еще. – Рот рассказал мне достаточно. – Господи, – пробормотал Зейн. – Зачем вообще спрашивать меня, что я чувствую или думаю, когда он, кажется, выложил тебе все мои дела? – О, как будто ты был откровенен каждый раз, когда я спрашивала о Лейле. – Мой гнев сменился болью, и это было спасением, потому что справиться с гневом проще. – Ты забыл упомянуть прошлой ночью, когда перечислял причины, по которым мы не должны были делать то, что сделали, самую важную: ты все еще кого-то любишь. – Просто не подозревал, что мы с тобой зайдем так далеко, – парировал Зейн. Мои губы приоткрылись на резком вдохе, который ни к чему не привел, когда это жгучее жало вернулось – более острое, чем раньше. Вернулся и комок в горле: внезапно мне стало так неуютно на этом сиденье в своем теле, что захотелось оказаться подальше отсюда. Где угодно. На улице. У реки. В логове голодных демонов. Где угодно. Мои плечи напряглись, когда я медленно отвела взгляд от Зейна. – Черт!.. – прошипел он. – Трин, я не хотел, чтобы это прозвучало так. Я не… – Мы можем просто не говорить прямо сейчас? – прервала я. – Нет, нам нужно поговорить. Я сейчас… Все очень странно. Я не ожидал, что Лейла будет сегодня вечером и… все это дерьмо, которое с ней связано. Я не ожидал, что Рот будет сплетничать, как чертова бабка на лавочке. Я не ожидал, что прошлой ночью… – Я тоже, Зейн. Я тоже не ожидала, что мне понравится кто-то, кто влюблен в другую, – мои пальцы впились в колени. – И я действительно больше не хочу об этом говорить. – Ты не понимаешь. – Ты прав, – сказала я, смаргивая глупые слезы – слезы, которые я отказывалась проливать. Я не слабая. Я чертовски натренированный боец и не стану плакать. – Я никогда ни в кого не была влюблена. Так что да, я не понимаю!