Он взял ключ и вернулся к камере. Существо стояло неподвижно. Эф попробовал отпереть верхний замок — и у него получилось. Точно так же отпер он средний и нижние замки. Вампирша никак не реагировала. Эф снял тросики с решеток и медленно потянул на себя. Дверь со скрежетом вышла из металлического косяка, правда, петли были смазаны. Эф широко распахнул дверь и встал в проеме. Вампирша застыла на своем месте посреди камеры. «Ты никогда не попадешь, никогда не попадешь…» Эф вытащил меч и вошел внутрь. Подойдя поближе и держа опущенный клинок вдоль туловища, он увидел свое нечеткое отражение в затененном щитке. Молчание существа привлекло его еще ближе к собственному отражению. Он ждал, ощущая вампирский гул в голове. Но гул слабый. Тварь читала его мысли. Ты потерял еще одну. Теперь у тебя нет никого. Никого, кроме меня. Эф смотрел на свое неясное отражение в щитке. — Я знаю, кто ты, — произнес он. И кто я? — У тебя голос Келли, слова принадлежат Владыке. Ты пришел ко мне. Пришел слушать. — Я знаю, зачем я пришел. Ты пришел снова услышать голос жены. Это такой же наркотик, как и твои таблетки. Тебе это и вправду необходимо. Ты и вправду тоскуешь. Тоскуешь? Эф не стал спрашивать, откуда это известно Владыке. Он знал только, что должен быть начеку постоянно… даже ментально. Ты хочешь домой. Вернуться домой. — Домой? Имеешь в виду, к тебе? К голосу моей бывшей жены, отделенному от ее тела? Никогда. Настало время слушать. А время упрямиться прошло. Теперь пора распахнуть разум. Эф не ответил. Я могу вернуть твоего мальчика. И жену тоже. Ты отпустишь ее на покой. Начнешь все заново вместе с Заком. Эф задержал дыхание, потом выдохнул, надеясь, что ему удалось замедлить сердцебиение. Владыка знал, как отчаянно тосковал Эф по Заку, как жаждал его освобождения и возвращения, но Эфу было важно ничем не выдать своего отчаяния. Он не обращен и таким и останется — несовершенным существом, если тебе угодно. Эф никогда не думал, что сможет произнести эти слова, но он спросил: — И что же ты хочешь взамен? Книгу. «Люмен». И твоих друзей. Включая Рожденного. — Рожденного? Это кто? Мистер Квинлан — так, кажется, вы его называете. Эф нахмурился, глядя на свое отражение в шлеме: — Я не могу этого сделать. Еще как можешь. — Я этого не сделаю. Наверняка сделаешь. Эф закрыл глаза, попытался сосредоточиться и секунду спустя снова их открыл. — А если я откажусь? Я буду действовать по плану. А твоего мальчика немедленно трансформирую. — Трансформируешь? Эф задрожал, почувствовал подступающую к горлу тошноту, но попытался подавить эмоции. — И что же это значит? Подчинись, пока у тебя есть чем торговать. Отдайся мне взамен сына. Возьми книгу и принеси мне. Я сниму информацию с манускрипта и с твоего мозга. Я узнаю все. Ты даже сможешь вернуть книгу. Никто и не заподозрит. — И ты отдашь мне Зака? Я дам ему свободу. Свободу остаться слабым человечишкой. Как его отец. Эф собрался отступить. Он прекрасно понимал, что нельзя продолжать разговор, открывая возможность чудовищу убедить себя, уговорить пойти на сделку. А Владыка все искал слабое место в его мозгу. — Твои слова ничего не значат. Ты прав, ведь у меня нет нравственного кодекса. Ничто не заставит меня выполнить условия сделки. Но ты мог бы хотя бы вспомнить о том, что я чаще держу слово, чем не исполняю его. Эф смотрел на свое отражение. Он противился словам Владыки, опираясь на собственный нравственный кодекс. И тем не менее… Эф чувствовал искушение. Он бы, не задумываясь, совершил честную сделку — поменял бы свою душу на душу Зака. Мысль о том, что сын стал жертвой чудовища (превратился в вампира или его прислужника), была ему совершенно невыносима. Эф согласился бы на что угодно. Но цена была куда выше его собственной замаранной души. Она включала и души всех остальных. И в той или иной степени душу всего рода человеческого, поскольку капитуляция Эфа дала бы Владыке полную и вечную власть над планетой. Мог ли он обменять Зака на целый мир? Мог ли принять правильное решение? Такое, на которое бы не оглядывался с неизбывным раскаянием? — Даже если бы я и согласился, — сказал Эф своему отражению в шлеме, — есть одна проблема. Я не знаю, где книга. Ну ты же сам видишь — они прячут ее от тебя. Они тебе не доверяют. Эф понимал, что Владыка прав. — Я знаю, что не доверяют. Больше не доверяют. Потому что, узнай ты, где она, у тебя появились бы гарантии. — Из нее кое-что переписывали, довольно много. Я мог бы сделать копию. Да. Очень хорошо. А я тебе предоставлю копию твоего мальчика. Тебя это устроит? Нет, мне требуется оригинал. И никаких подмен. Ты должен узнать у крысолова, где книга. Эф подавил тревогу, возникшую при мысли о том, что Владыка знает про Фета. Откуда он черпал сведения — из мыслей Эфа? Может быть, он сканирует мозги собеседника? Нет. Сетракян. Владыка, вероятно, обратил старика, прежде чем тот уничтожил себя. Вампир перехватил все знания Сетракяна. Точно то же теперь он хочет сделать с Эфом — через обладание. Ты показал себя человеком изобретательным, Гудвезер. Я уверен, ты найдешь «Люмен». — Я пока ни на что не согласился. Разве нет? Теперь я могу сказать, что тебе окажут некоторую помощь в этом деле. У тебя будет союзник. Из вашего круга. Физически он не обращен, нет. Он просто сочувствующий. Предатель. Эф не мог в это поверить. — Вот теперь я знаю, что ты лжешь. Лгу? Скажи-ка мне вот что. Какая мне радость лгать? — Радость в том, чтобы посеять между нами рознь. Этого уже и так хватает. Эф задумался над словами Владыки. Что ж, резонно; зачем вампиру врать? Среди вас есть тот, кто предаст вас всех. Перебежчик? Неужели еще кого-то переманили? И тут Эф понял, что при такой формулировке он уже считает себя сообщником Владыки. — Кто это?