— А кто… — Нимфа начала вспоминать, только недавно услышанные слова, дабы из них составить вопрос, — А кто есть Валиде-султан? — Надо же, как ты быстро учишься! Валиде Михришах-султан мать нашего повелителя, — объяснила калфа, но Нимфа непонимающе хлопала глазами, — Мать султана. Мама! — А-а… Мама! — поняла Нимфа, — Мама — валиде. Валиде — мать. — Да, мать падишаха! О, Аллах! Наконец, что ты это поняла! — Падишах… Падишах… — тихо повторяла Нимфодора, дабы побыстрее выучить новое слово. На протяжении урока, калфа заставляла девочек выучить ещё несколько фраз. Нимфа, благодаря к своей любви к новым знаниям, впитывала каждое слово, как губка. Этого Пелин не могла не заметить. — Как тебя зовут, хатун? — спросила она у неё. — Нимфодора. — Нимфодора? Фи, звучит как рёв агрессивного животного! — поморщилась калфа, а затем, немного призадумавшись, она молвила, — Сюзен. — Сюзен? — не понимала Нимфа. — Теперь это твоё имя. — Моё имя? — Да, имя! Теперь мы тебя будем звать Сюзен, потому что ты очень любопытная до знаний! — нервно выпалила Пелин, — Ты, поняла? Нимфа утвердительно кивнула, Пелин облегчённо выдохнула, а остальные девочки захихикали. Калфа грозным жестом руки их быстро утихомирила. В этот момент в класс каллиграфии зашёл тот самый чёрный евнух, которого Нимфодора и Тамара видели прошлой ночью. — В чём дело, Мирза-ага? — спросила калфа, подойдя к евнуху. Пока они обсуждали дела, джарийе начали весело перешёптываться друг с другом. — Ох, и намучается она ещё с нами. — прошептала, сидящая рядом, Нино. Нимфа едва слышно хихикнула. На первом уроке она показала хорошие умственные способности. Она неплохо говорила по-французски, благодаря урокам старой графини в имении. И, конечно же, некоторые девочки, которые уже поставили цель добиться звания одалиски и попасть в султанские покои, увидели в ней конкурента. В покоях кадын три месяца спустя Нимфодора, которую в гареме звали Сюзен, успела привыкнуть к своему новому имени и худо-бедно выучить турецкий язык. Так же, как и её подруги Нино и Тамара, получившие в гареме имена Увлие и Пакизе соответственно. Все дни обучающихся джарийе можно было разделить на две части: уроки и работа. Во второй части девочки выполняли разные обязанности от уборки помещений до обслуживания женщин династии. В этот день три подружки попались на глаза Хюмы — хатун, являющейся пейк, то есть компаньонкой, одной из султанский жён. — Пока Афитаб кадын эфенди в хаммаме готовится к хальвету, приберитесь в её покоях. — приказала Хюма. Девочкам ничего не оставалось, как взять тряпки и вёдра с водой и отправиться в покои кадын. Войдя в них, три джарийе раскрыли рты от роскоши, которая оцарила в комнате. — Да, это не наша общая комната. — с лёгкой долей завистью молвила Пакизе. Наложницы принялись за уборку. Увлие мыла пол, Пакизе протирала зеркало и окна, а Сюзен чистила вещи от пыли и грязи. — А вы представляете, — Увлие решила разбавить беседой процесс уборки, — Сколько подарков получит та кадын, которая, наконец, родит падишаху долгожданного наследника. — Думаю, — Пакизе не устояла перед искушением подойти к столику, на котором лежали шкатулки с драгоценностями, — Что её покои будут сделаны из золота. — Хотя странно, — задумалась Сюзен, — У Повелителя шесть кадын, но ни одна из них так и не забеременела. — Значит, у нас есть шанс. — с мягкой улыбкой сказала Пакизе, разглядывая рубиновые серьги. — Пакизе-хатун, лучше положи серьги на место. — попросила Сюзен, обратив внимание на большую настольную книгу, лежащую на столике у дивана, — Афитаб кадын эфенди может вернуться в любой момент. — О! — Увлие заметила заинтересованность Сюзен, — Да, Сюзен-хатун, тебя проще оставить на целый день без еды, чем без книги. — Да-да-да! — подержала Пакизе, положив драгоценности на место, — Что это за книга? — Сборник персидских стихов. — разочаровалась русская джарийе, — Такое чувство будто наши кадын больше ничего не читают. Хотя было странно, если бы они читали, к примеру, про военные сражения. Подружки хихикнули. В этот момент в покои зашла Афитаб кадын эфенди вместе с Хюмой-хатун и личной джарийе. Сюзен, Увлие и Пакизе, вскочив с места и прижавшись друг к другу, склонили головы. — Так, — пейк резко обратилась к девочкам, — Что стоите? Кадын эфенди нужно подготовить к хальвету. Наложницы достали красивый наряд и драгоценные украшения. Сюзен, как и её подруги, впервые стала свидетельницей того, как и так ещё молодая и красивая кадын превратилась в богиню. Красиво украшенная и благоухающая словно роза, Афитаб будет самой главной женщиной для султана этой ночью. Увлие и Пакизе сдерживали в себе свою зависть и надежду на то, что их через два года будут также украшать для ночи с падишахом. Сюзен же, хоть и умилялась от красоты кадын, но боялась представить такой момент на свой счёт. За те месяцы, что русская джарийе жила в гареме, она ни разу не видела султана Селима. Что неудивительно, ибо его не могли увидеть даже те наложницы, которые жили во дворце уже больше года. Поэтому Сюзен было страшно представить, что она может через два года лечь в постель к человеку, которого может увидеть в первый, пусть даже он и падишах. Наконец, Афитаб кадын эфенди была готова к хальвету, как королева на бал. — Так, — Хюма-хатун указала на Увлие и Пакизе, — Ты и ты. Вы ещё понадобитесь. А Сюзен уже была не нужна. Учтиво поклонившись, девочка забрала вёдра с тряпками и покинула покои кадын эфенди. Тайный проход Несмотря на то, что Сюзен успела привыкнуть к жизни в гареме, джарийе, каждый раз смотря на крохотный образ Богородицы, ни на секунду не забывала о том, зачем она здесь. В свободное время от уроков и работы, она бродила по коридорам гарема, в надежде найти тайны вход. Из книжек в барской библиотеке девочка знала, что во всех средневековых замках есть тайные ходы. И спустя три месяца Сюзен, наконец, удалось его найти. Несколько недель она, стараясь быть не замеченной, ходила по коридорам, стуча по каждому белому кирпичику. Метод был, конечно, очень муторным, но он всё-таки дал свои плоды. Найдя нужный коридор, для запоминания которого понадобилась целая неделя, Сюзен продавила один из кирпичиков, и кусок стены раскрылся словно дверь. Убедившись, что её никто не видит, джарийе зажгла лампу, которую она стащила и спрятала заранее, и вошла во внутрь. Стоило девочке сделать пару шагов, как дверь тут же за ней закрылась. На секунду наложница вздрогнула, однако нужно было выяснить, куда приведёт этот вход. С каждым шагом сердце девочки колотилось всё сильнее, ибо в конце этого длинного туннеля могло оказаться нечто ужасное. За три месяца работы в русском посольстве юный Дмитрий Нелидов успел зарекомендовать себя с лучшей стороны. Хоть его роль в посольстве была не самой значительной, но послы, в том числе и Дмитрий Львович, ценили трудолюбие юного дворянина и пророчили ему блестящие будущие. По вечерам после выполнения своих служебных обязанностей Митя любил гулять по Стамбулу. Хоть его и предупреждали об опасности, но такие прогулки по шумному и яркому городу помогали ему выполнять секретную миссию по распространению слухов среди янычар, о скорой отмене их привилегий. Однако в эту холодную ночь Мите захотелось тишины. Бродя в её поисках, юноша не заметил, как на горизонте он увидел стену ворот Топкапы. Решив держать дистанцию, дабы не нарваться на неприятности, Дмитрий залез на одно из деревьев, что росли рядом. Смотря на дворец, юноша долго наслаждался холодным ночным ветром, который успокаивал его. Вдруг, опустив голову, Митя заметил, озирающеюся по сторонам, женскую фигуру с лампой в руке… Юноше это показалось странным, поэтому он, спрыгнув с ветки дерева, пошёл навстречу к ней. Девочка от неожиданности вздрогнула. В этот момент Митя, благодаря огоньку, исходившего от лампы, смог разглядеть Нимфу. — О, слава Богу! — облегчённо выдохнула девочка. — Нимфодора? Как ты тут оказалась? В дальнейшие минуты Нимфа рассказывала юноше, сколько времени она потратила на то, чтобы найти тайный вход. А Митя, слушая всё это, разглядывал девочку. Маленький огонёк красиво освещал лицо и пряди волос юной джарийе. Сама же девочка слегка дрожала, а на коже рук были видны мурашки. — Тебе холодно? — дождавшись окончание рассказа спросил Митя, — Ты вся дрожишь. — Холодно немного, — голос её также дрожал, — Но меня пробивает на дрожь от страха. Я боюсь, что моё отсутствие могут обнаружить в любой момент. Я всего лишь джарийе, но всё же… — Ясно! — Митя положил руку на плечи Нимфы, и девочка смущённо опустила взгляд, — Тогда нам нужно обговорить наши дальнейшие встречи, чтобы ты не рисковала сверх меры. Быстро назначив день для дальнейшей встречи, Митя пообещал на следующий день сообщить обо всём в посольство. — Благодарю, барин. — прошептала Нимфа. — Для тебя я Митя. — улыбнулся юноша. — Хорошо, Митя. — девочка решила вернутьсяя обратным путём, — Если что, то меня в гареме зовут Сюзен. Попрощавшись, Сюзен развернулась к воротам и побежала обратно во дворец. Уроки танцев Сюзен не могла подумать, что привыкнет к жизни в гареме достаточно быстро. К тяжелой работе ей было не привыкать, учёбу она любила и у неё появились подруги, которых не было в прошлой жизни. Однако со всеми выстроить хорошие отношения не получиться при всём желании. Для самых амбициозных джарийе Сюзен стала серьёзным конкурентом. Средих них была и грузинка Накши-хатун, которая, в отличие от других отличниц учёбы, особо не скрывала своего отношение к русской джарийе. Эта юная шатенка с глазами как у газели обладала достаточном колким и раздражительным характером. Накши невзлюбила Сюзен ещё во время первого урока каллиграфии и языка. Иногда она, вместе со своей землячкой Зейнеб-хатун, чью красоту портило не очень умное выражение лица, позволяла себе отпускать обидные замечание касательно внешности и умственных способностей Сюзен. Да и Пакизе с Увлие тоже доставалось от этой парочки. И у трёх подруг долгое время получалось не обращать на это внимание, а иногда они тоже могли дать словесный ответ, но менее оскорбительный. Однако вскоре вражда этих джарийе вышла на новую ступень. Уроки танцев, наверное, были самыми любимым у большинства наложниц в гареме. Даже не столько из-за самого процесса, сколько из-за того, кто их обучает. Белый евнух Касым-ага, несмотря на своё коренастое телосложение, обладал грацией, которой не могли похвастаться даже самые изящные гурии. Его женственные движения и сладкоголосый голос вызывали весёлую улыбку у обитательниц гарема, особенно, когда речь шла о танцах. В очередной урок Пелин-калфа, которая обычно наблюдала за обучением девочек, просидела недолго, а затем она была вынуждена оставить Касыма-агу из-за срочных дел. Показав новые движение, которые сопровождались хихиканьем наложниц, белый евнух стал по очереди поднимать каждую девочку, чтобы проверить, как был усвоен материал. Первой была Пакизе. Смотря на неё, Сюзен невольно вспоминала книжку из барской библиотеки, на которой был изображён прекрасный лебедь. К тому же Пакизе старалась очаровать евнуха своим кокетливым взглядом. — Ладно-ладно! — с улыбкой отмахнулся смущённый Касым, — Не смотри на меня так! Вижу, что урок усвоила! Следующая! Довольная Пакизе вернулась к подругам, которые были восхищены её движениями. Сюзен во время танца подруги обратила внимание на реакцию Накши. Краешек её губ скептично дрогнул, а Зейнеб с завистью в глазах повернулась в сторону подруги и что-то ей прошептала, после чего парочка тихо хихикнула.