Я перевернулась на спину и наконец-то увидела обладателя карточных ногтей. Он стоял наверху горного склона с кристаллами и соснами, задорно уперев руки в боки. Правая нога незнакомца — в высоком красном сапоге с загнутом мысом — давила на спину бессознательного Теннета. Возле левой ноги растерянным тюком валялся Мелисандр Кес. Тоже в обмороке. Драконы продолжали бесноваться внизу склона, подлетев почти к кромену, явно не замечая, что воры, то есть мы, исчезли из-под прицела… Из-за беспрерывно выпускаемого ящерами пламени (они, хитрецы, распыляли его посменно) даже у нас, в отдалении, было теплым-теплом. Чужак перехватил мой изумленный взгляд и задорно помахал когтистою рукою. — Ты кто? — хрипло выдохнула я. — А ты не догадалась, лапушка? — он подмигнул густо подкрашенным глазом. Игривая рыжая челка колыхнулась, подчеркнув вопрос. Чужак был невысок — метр семьдесят, не больше. Нарядно взлохмачен — то есть видно, что его темно-оранжевые космы подверглись специальной обработке хаосом, а не то чтобы сами так живописно легли. На вид ему я дала лет семнадцать максимум. Глаза у незнакомца были миндалевидные, темные, слегка раскосые, подведенные черным. Да еще и вниз от них сбегали вертикальные линии, нарисованные тушью — будто две дорожки от слез. Так иногда раскрашивают арлекинов в провинциальных театрах. Нос у парня был длинный, прямой. Губы — столь алые, что и столичная кокетка позавидует. Кожа бледная, но не как от болезни, а «по знатному». В одежде ярче всего выделялся широкий белый воротник в стиле «мельничный жернов» (родом из Асерина шестнадцатого века). Хотя мне такие воротники чаще напоминают вафлю. Все остальное было плотно упаковано в глухой коричневый балахон с треугольным капюшоном. В общем, очень интересный персонаж. Появись такой в Шолохе — девицы штабелями начнут укладываться, зуб даю. Я наклонила голову вбок и сказала: — Я так понимаю, ты вылез из-за двери в кромене. Так что шансы того, что мы знакомы, стремятся к нулю. — Ну да, ну да, — заливисто расхохотался чужак. И, как гадалка, провел пальцами перед своим лицом, будто веером. — Можно подумать, так много народа умеет телепортироваться, влезать другим людям в разум, и наносит изображение карт на ногти… — ехидно продолжил он. Тотчас, будто что-то вспомнив, перевел взгляд на свои руки. Сипло ахнул — я испугалась — и начал остервенело грызть ногти, совершенно забыв обо всем остальном. — Откуда я знаю, что умеет и не умеет народ во Внешнем мире? — буркнула я, неприязненно косясь на юношу. Наглец мгновенно оторвался от ногтей. Он обиженно топнул ногой: — Да я не из Внешнего мира, как ты его называешь! Я был в самом кромене, внутри кромена! — Как можно быть внутри кромена? Это ж купол? — Вот именно! Очень мне хреново там было, если что! Я там застрял! А вы меня спасли, между прочим. Понимаешь? — Нет, — призналась я. — Ну твои друзья. Ну эти двое. Ме-е-е-е-ел, — незнакомец вдруг высоко заблеял на манер овечки. Я даже отшатнулась. — И Дахху — ухуху! — радостно закивал чужак. Я незаметно отползла от него сантиметров на десять. Если он такой законченный псих, каким выглядит, лучше мне обеспечить себе пути отхода. Незнакомец, меж тем, снял с Теннета ногу. Теперь он просто-напросто плюхнулся на спину лежащего маньяка, как на лавочку: — Фу-ты-ну-ты-гнуты… Не понимаешь. Он зевнул и без интереса обернулся за спину, в сторону драконов, мечущихся под нами, будто очень рассерженные шмели в банке. Мне надоел этот цирк. Я подошла к парню и рывком подняла его с нечастного Теннета. Потом, держа за плечи, столбом установила перед собой (нас так выставлял мастер Пнивколено на тренировках). А потом весьма недружелюбно прищурилась на эту рыжую морду: — Что я понимаю, так это то, что залезание в голову моих друзей — твоих рук дело. А значит, это из-за тебя Дахху с Мелом украли драконье яйцо. Из-за тебя ящеры теперь беснуются — и я не знаю, вдруг они перед вылетом как-то навредили тем из наших, кто остался в лагере? Из-за тебя они теперь наверняка не согласятся закрыть портал в Лиссае. Так что наш мир снова под угрозой Зверя — все это из-за тебя… Чужак закатил глаза. Потом надул губы: — Пардон, конечно, но в Пике Волн ты говорила Кесу о том, как мечтала встретить меня — вместо Карла. Что я у тебя любимый персонаж, герой подростковых фантазий и все такое. Грош цена твоим россказням, раз даже не узнаешь! Ах, женщины! Коварство ваше неисповедимо! Или, стопэ, как там Уилл говорил? О, женщины, вам имя — вероломство! Да! Точно. Тебя зовут Мисс Вероломство, а не Мисс Самоуверенность, да? Я ошибся. Прошу меня простить. — Меня зовут Тинави, — машинально поправила я. — А то я не знаю! — визгливо расхохотался незнакомец. — Ну давай! Давай, удиви меня еще как-нибудь, Тинавушка! Я, признаться, была ошарашена таким напором с его стороны. Но все же… Картинка начала складываться. Я вспомнила Шэрхенмисту. Потом еще раз посмотрела на бубны, трефы, черви и пики на ногтях юноши. На наглый взгляд. На абсолютное безразличие чужака к двум десяткам злых драконов внизу. Вспомнила, как легко он Прыгнул, и этот пассаж про «я был в куполе» — а ведь о куполе вообще никто не знает. Чувствуя себя полной идиоткой, я неуверенно предположила: — Ты Рэндом, что ли? — На-ко-нец-та! — издевательски зааплодировал чужак. После каждого хлопка из его ладоней вылетали иллюзорные кролики с крылышками, как у голубей. Они взмывали ввысь и тихонько таяли, удивленно таращась кругом. В этом момент воздух рядом с чужаком сгустился. Из пустоты вынырнул прозрачный Полынь в пальто. Вокруг него, как вокруг отца семейства, толпились испуганные Дахху, Андрис и Кадия. Последняя вдобавок ко всему сжимала в объятьях подтаявшего, будто мороженое, принца Лиссая. Обе девушки были с ног до головы покрыты тонким слоем пепла — узнала я их постольку поскольку: других вариантов не было. Новоприбывшие заозирались, и, увидев, что все мы живы, дружно перевели дыхание. Куратор, правда, не спешил подобреть. С непередаваемой физиономией он швырнул в меня мою же варежку. Это было скорее похоже на вызов на дуэль, нежели на реакцию «ах, как здорово, что ты жива!» Рыжий незнакомец обрадовался появлению друзей чуть ли не сильнее, чем я: — О, смотрите-ка, кворум мы собрали! — назвавшийся Рэндомом весело потер руки. — Вот только на демократию мне с высокой колокольни, хи-хи. Энивей, двинем-ка! Что предпочитаете? Париж? Сиэттл? Может, Альфа Центавра? Хотя нет, там в это время года жарковато. Все смотрели на него с глобальным непониманием. Вдруг очнулся Теннет. — Расфяфите меня!!! — невнятно возопил маньяк. Кляп во рту сильно мешал его дикции. — Еще чего! — Рэндом повернулся к связанному Теннету с широченной улыбкой. — Не-не, дамочка, ты не трогай! — рыжий погрозил наманикюренным пальцем Кадии, которая уверенно присела возле маньяка и начала развязывать бечеву. Кад фыркнула: — Приказов от незнакомых малолеток не слушаю, — белые зубы на фоне запыленного лица сияли, как звезды. — Жаль, — пожевал губами Рэндом. Он прищелкнул пальцами — и Кадия вдруг обратилась ледяной статуей. Мы с Дахху вскрикнули. Андрис зажала рот. Полынь, не мудрствуя лукаво, занес руку для пощечины Рэндому — но, как ни быстра была реакция куратора, и он в ту же секунду и сам обернулся скульптуркой… Рэндом в холодной ярости поджал губы и обвел нас холодным фиолетовым взглядом. Все замерли, не дыша, как перед диким животным. Я мучительно соображала: мне хватит унни для того, чтобы вступить в бой с настоящим хранителем, хранителем в полной силе? Ой вряд ли. Особенно после антидраконьего щита. — Не раздрафайте еффо! — серия «просьбы от Теннета» получила свое логическое продолжение. — Это обратимое заклинание, — сказал Рэндом нам с Дахху и Андрис. Мел так и валялся без сознания. Вдруг хранитель снова рассмеялся. Хлопнул по плечу Смеющегося, приобнял меня и быстро, весело заговорил: — А тебе, Тинавушка, никакой унни не хватит. Чтоб вы понимали — так, на всякий случай, — рыжий вскинул брови, — Я вижу мысли всех вас. Прямо сейчас. Не думайте меня обмануть. Вот ты, — он ткнул пальцем в грудь Дахху, — Очень хочешь смыться куда подальше, преимущественно от стыда из-за участия в моих планах. Но для начала надеешься разморозить блондиночку, если потребуется, поцелуем любви, ахаха, ну и сказочки у вас тут детям рассказывают, логики ноль. Хотя… Может, это я придумал? Не помню. Он, как стрелку компаса, перевел палец на Андрис: — А вот ты не понимаешь, по какому принципу Высшее Начало создавало хранителей, ха, раз мы такие чурбаны на деле — я позволил себе цензуру, сама понимаешь. Благодари меня, в ноги кланяйся, а то все узнают твой помоечный вокабуляр, как он есть, фу-фу, советую мыть рот с мылом! Рекомендую лимонное. Тем более, ха-ха, тебе надо отмыться от сажи! Это очень забавно, милашка, что драконы сначала попытались сжечь вас с подружкой, обнаружив кражу яйца-то. И очень героически, что вы так бесстрашно спрятались от них в горной расщелине. Странно, что ноги не переломали. И вот этого не разбили, — джокер побарабанил пальцами по застывшему Лиссаю. — Ты, — Рэндом стремительно кивнул на лежащего Мелисандра, — Давно не спишь. И думаешь меня пристукнуть за то, что я больше месяца развлекался с твоим мозгом незаметно для тебя. Не советую, впрочем. Я все вижу. На этих словах Мелисандр открыл глаза и насупился. Рыжий безмятежно продолжал свой бенефис, улыбаясь мрачному Теннету: