В общем, сценка была живенькая. И уже проигранная. Потому что Анте Давьер уже успел сорвать яйцо с подушки — и одним метким броском зашвырнул его в камин… Яйцо, осыпающееся золой, приземлилось в самом сердце веселого оранжевого пламени. И тотчас раскраснелось, пошло длинными зигзагами трещин. Все вдруг замерли в своих дурацких позах, зачарованные зрелищем. Яйцо затряслось, завибрировало. Мгновение спустя от него откололся маленький кусочек, сквозь который пролезла трехпалая лапка. — Какой кошмар! Без яйца мы не сможем открыть купол! — возопил у меня за спиной Дахху. И прах его знает по этому ненатуральному воплю, горевал он или ликовал. Остальные созерцали молча. В тишине, нарушающей странным треском и клекотом раскалывающегося яйца, дверь в гостиную снова открылась. Довольный, посвистывающий Мелисандр вразвалочку переступил порог и тотчас, ошарашенный, поперхнулся и закашлялся. Из камина, смешно перешагивая витую решетку, выполз дракончик. Сморщенный, какой-то сопливый, с недоразвитыми кожистыми крылышками и круглыми черными глазами. Размером с цыпленка, если честно. Хороший ужин на одного… Под взглядом шести пар глаз ящеренок деловито потопал-попрыгал в сторону Дахху, обнимающего мое фортепиано со страстью сдвинутого музыканта. По дороге дракончику пришлось преодолеть холм в виде распростертой на полу Кадии. Он — вернее, она, будущая драконья королева, — справилась с блеском. Дракошка коготоками цеплялась за льняную, расшитую цветами рубаху Кад. Где было посложнее и покруче, помогла себе резкими взмахами недоразвитых крыльев. Иногда пыталась плеваться огнем — не получалось, к счастью. Стражница наблюдала за восхождением, не дыша. Как и все мы. Когда дракончик миновал Кадию и все также упорно, целеустремленно продолжил свой путь к испуганному Дахху, подруга села. Она недружелюбно отпихнула от себя давьерову ногу и заявила: — Так! Я была первой жертвой этого страшного, ужасного дракона. Поэтому я возьму на себя честь дать ему имя. Я тяжело сглотнула, поняв, что сейчас будет — у подруги всегда были проблемы с именами собственными… — И да будут звать тебя, сегодня и во веки веков… — Кадия патетически простерла руку вслед ковыляющей прочь ящерке, — Королева Бурундук. Драконья королева Бурундук, — гордо закивала подружка. Королева Бурундук обернулась и бросила на Кадию странный, на удивление разумный взгляд безбровых черных глаз. — И что же нам теперь делать? — пробормотала я, когда королева Бурундук начала по-хозяйски жевать штанину Дахху, а Дахху, чуть не поскуливая от ужаса, вжимался все глубже и глубже в фортепиано. — Судя по всему, идея с открытием купола отменяется, — Полынь поднялся с пола, куда его бросило наше столкновение в воздухе, и пощупал свежеобразованную шишку. — Ну блин, а! Ну какого праха! — раздосадованно взыл Мелисандр и навис над Давьером: — Вы вообще кто такой, господин хороший?! Что вы наделали, а?! Анте Давьер приподнялся и начал старательно отряхиваться, оскорбляя мои чувства хозяюшки-домоседки, и без того сегодня попранные. — Я спас вас от чудовищной глупости, — высокомерно заявил маньяк. — Открыть кромен — это хорошая идея, — поспешил заверить он нас, устрашившись брошенных на него злобных взглядов. — Но для открытия подойдет любое драконье яйцо. Не обязательно самочка. — И где ж мы его возьмем, ты, безымянный умник? — Мел продолжал негодовать. — У драконов, где еще, — пожал плечами Анте. — Они с удовольствием выменяют обычное яйцо на эту… — он кивнул в сторону дракончика, интенсивно топчущегося по расслабившемуся наконец-то Дахху. — У «этой» есть имя, — напомнила Кадия. — Ее зовут королева Бурундук. Прошу называть так и никак иначе. — Как тебе будет угодно… — прикрыл глаза Давьер. Я присела на пуф и задумчиво уставилась на настенные часы. Старые добрые ходики неумолимо тикали, и секундная стрелка безжалостно, безапелляционно плыла вперед. Не перескакивала с деления на деления, а именно плыла, будто ускоряя этой плавностью и без того страшный ход времени… Ненавижу эти часы. Никак не соберусь их снять. Но, знаете, это моя маленькая смелость. Мой крохотный подвиг — смотреть на неумолимо бегущее время, а не прятаться от него. Я выдохнула: — То есть теперь за двое суток мы не только должны доплыть до купола, торчащего где-то в море, но и предварительно смотаться к драконам на далекий-далекий север? Просто хочу уточнить. — Да, — как ни в чем не бывало, ответил Анте Давьер. Лица у ребят вытянулись. — Тут одной быстроходной шоккой не обойдешься, — цокнул языком Полынь. Мы все с ним согласились. Даже юный дракончик, с небо знает какой попытки сумевший выпустить свой первый огонек… Ровно такой, что хватило прожечь дырку в шарфе Дахху. ГЛАВА 28. Клуб приключенцев И снова забрезжил рассвет… Я встретила его, сидя верхом на зубчатой стене Чрезвычайного департамента. Подо мной — не очень далеко, скажем честно (все-таки гномья постройка) — простирался Шолох. Пока еще темные улицы слепо вглядывались в меня, незнакомку. Их поглощала темнота, мерно разбивающаяся о синий свет магических сфер и оранжевый — деревьев ошши. Черные зрачки широких луж, заливающих мостовые — ночью лило, нещадно — косились на меня, то ли заигрывая, то ли устрашая. Я сидела на гребне стены, как летучая мышь. Как черная кошка. Как убийца из Ночного Клана. Выбирай любое звание: пока ты жив — ты свободен в титулах, друг! Звенящий купол мироздания гремел надо мной цирковым шатром. Меркнущие на западе звезды подмигивали, как подвыпившие танцовщицы кабаре, а солнце лениво, неохотно выкатывалось с востока. И, кажется, отчаянно торговалось с кем-то незримым: «Погоди, ну зачем сейчас? Ну дай отоспаться! Лето же — время отпусков, ну погоди!» Попросите меня: Тинави, а расскажи нам о своей жизни? И я скажу: рассветы и закаты, друзья мои, сплошные рассветы и закаты. Из тьмы во свет, из света в тьму, на огромных качелях вселенной. Замираешь на мгновение в высшей точке, и дух замирает в тиши: половина неба рассыпана, будто лукошко черники; по другой, виляя хвостами, плывут золотые рыбы Отца. И ты — в центре, в сиянии вечных бликов, искра твоя полыхает, душа обнимает мир. И, кажется, ты вечен, но… Качели срываются обратно. Из тьмы во свет, из света в тьму. И главное при развороте — не терять надежды. Рассветы и закаты — все самое важное умещается в них, из года в год, как ни пытаюсь я устаканить режим сна… И каждый из этих рассветов-закатов — уникален. Не только небесными красками, но и характером хардкора в моей жизни, как говорит Карл. Так и тут: не успели мы — на закате — утвердиться в мысли, что нам надо совершить невероятное, а вот уже — на рассвете — воплощаем план. Спасибо, жизнь. Спасибо за скорость, милая. — Псс, Ти! Ты заснула, что ли? — громкий шепот выдернул меня из мечтаний. Я встрепенулась. Снизу, со внутренней стороны двора, мне махал Мелисандр Кес. Подле него стояла Кадия с факелом в руках. Оба рослые, белокурые, развитые физически — красота, да и только! Я кивнула ребятам, и, еще раз оглядевшись кругом, тихо спрыгнула со стены. Лететь было несколько метров. Сравнимо с третьим этажом Арсенала в Пике волн. Но сегодня я не волновалась. Во-первых, друзья внизу натянули для меня страховочную сеть. Во-вторых, мы с унни уже научились понимать друг друга. Пойди что не так — она бы мне помогла. Ну, я надеюсь. — Все получилось? — встревоженно уточнила я, тщась выбраться из сети, как свежепойманная севрюжка. — Ага, — Кадия и Мелисандр дружно кивнули. Подруга разъяснила: — Я сказала ночному дежурному, что мне надо срочно проверить одни документы в кабинете командора Граби Друби — и охранник не стал возражать, пустил внутрь. Мелисандра мы прикрыли амулетом невидимости от Дахху. Амулет, конечно, перестал действовать уже на пороге департамента, но это ничего. Я выманила дежурного под свет уличного фонаря, якобы для того, чтобы он рассмотрел мой пропуск — тогда Мел и прошмыгнул мимо! — От пережитого риска Кадия так очаровательно разрумянилась, что я невольно залюбовалась подругой. Мелисандру тоже захотелось вставить словечко: — Короче, оба предохранителя мы выключили, Ти! И в кабинете, и в коридоре. А ты как? — Увы, не без неприятностей! — я тоже покраснела. Но от стыда, а потому и вполовину не так мило. — Сначала-то все было хорошо. Я залезла на дуб, который указала Кадия. Зацепила стенной зубец при помощи лассо и, пусть со скрипом, но переползла наверх. А там… Оказалось, был дозорный гном. Который уснул под стенным зубцом вместо того, чтобы делать обход. Я в темноте наступила прямо на него. Он очнулся и, скажем так, очень удивился моему появлению, но я успела его, гм, успокоить до того, как он поднял панику. Мелисандр сделал страшные глаза. Страшно-восхищенные, если честно: