— Так что, Мелисандр продолжает квест один, без тебя? — нахмурилась Кад. — Ну да. — Обидно что-то. — Отнюдь, — я пожала плечами. — Мне бы с настоящим разобраться! Куда уж там ворошить далекое прошлое. Вдруг со стороны кровати раздался глубокий шипящий вдох. Будто воздушный шар наполняют гелием. Мы так и подпрыгнули. Все четверо: Кад, я, Снежок на подстилке и Марах, который все-таки соизволил меня простить и теперь привычно сидел на плече. — Дахху! — хором возопили мы, кидаясь к другу. — Книгу, — невнятно произнес Дахху, не открывая глаз. Его правая рука с усилием поднялась. — Что? Кто? — Книгу. Доронах. Дайте. Нижняя губа Кадии мгновенно надулась, как у маленькой девочки. Я тоже не обрадовалась такому приветствию, но все же исполнила первую волю оживающего… Когда стопка черновых бумаг оказалась на груди у Дахху, он открыл глаза. И сразу же увидел мой выдающийся нос. — Небеса-хранители! Что с тобой? — сипло ахнул он. — Конспирация, — буркнула я. — Ты вообще как? — Нормально, — уголком рта улыбнулся Дахху и начал увлеченно копаться в своих листочках. Я с ужасом следила за Кадией. Глаза ее налились кровью, губы сомкнулись в одну узкую линию. Кажется, Смеющийся никогда не был так близок к смерти, как в этот момент. Я всерьез испугалась, что сейчас мы потеряем его по-настоящему, и приготовилась грудью защищать друга от рассвирепевшей стражницы. Но она сдержалась: — Что ж, Дахху, мы очень рады, что ты очнулся, да еще и такой бодрый, — отчеканила она, сжав кулаки так сильно, что побелели косточки пальцев. — Пойду на работу, а ты приходи в себя. Тинави тебе расскажет, что у нас тут творилось в последние две недели. Кадия наклонилась, рывком схватила свою брошенную на пол сумку, и твердым шагом направилась к выходу из палаты. Снежок попробовал потереться о ее ноги, но Мчащаяся проигнорировала волка. Хорошо, что не пнула! Дахху осоловело заморгал: — Две недели, что? Дверь за Кад хлопнула, едва не развалившись. Марах ехидно захлопал крыльями. Я деликатно откашлялась: — Боюсь, ты кое-что не учел, дружище… Но меня перебила почта: в открытое окно влетела ярко-лиловая ташени, с яростью врезалась мне в грудь, упала и раскрылась в послание — «ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ НИЧЕГО ЕМУ ГОВОРИТЬ!!!!!». Я пожевала губами. Снова-здорово. Дахху, впрочем, не сильно-то заинтересовался. У него уже хватило сил, чтобы принять более или менее сидячее положение, взять со столика карандаш и что-то там черкать на бумагах. Кровавое пятно внизу титульной страницы его совсем не смущало. — Слушай, Дахху, — протянула я. — А ты, эээ, вообще что-то помнишь? — Помню, — кивнул он, не отрываясь от работы. — Обряд «Ночная пляска». Бокки рассказали мне такое, такое! Ох, надо срочно зафиксировать. А потом этот псих в капюшоне напал, стоило мне прийти в себя. Я две недели в отключке, серьезно? — он изумленно покачал головой, не поднимая глаз. — Кошмар. — Да уж… — Тинави, а ты можешь пригласить ко мне Анте Давьера, пожалуйста? Я бы Кадию попросил, но она убежала, — серьезно посмотрел на меня однокурсник. Его умные зеленые глаза были абсолютно безмятежны. Я только и могла, что протянуть: — Эээ… — Просто я хотел бы обсудить с ним кое-что из рассказанного бокки, — пояснил Дахху и педантично поправил вязаную шапочку. — Ну, эээ….. — Понимаю, что ты спешишь поделиться со мной новостями, — он вел себя так, будто разговаривал с неразумной пятиклашкой, — И да, я тоже не откажусь обладать информацией о том, кто на меня напал, да и все остальные нюансы, безусловно, представляют немалый интерес, но работа — работа прежде всего. Надеюсь, вы не расстроились, что я сразу заговорил о «Доронахе»? Неловко вышло, да? — Он нахмурился, такой серьезный, интеллигентный и отчужденный, что хоть плачь. Я потрясла головой. Да так сильно, что фальшивый нос чуть не отвалился. — Дахху, — обалдело сказала я. — Но ведь это Анте Давьер чуть не убил тебя! Это он — шолоховский маньяк! Ты стал его последний жертвой перед тем, как Кадия запихнула его в тюрьму! Кажется, впервые в жизни я увидела, как челюсть Дахху из Дома Смеющихся отправляется в вольное путешествие к груди друга. — Прости, что ты сказала? — переспросил он растерянно. Я вздохнула и начала очередное повествование. Мда. Хоть из Рамблы я и сбежала, а вот «высокое звание рассказчицы», кажется, последовало за мной. * * * Смеркалось. От Кад больше не было новостей. Мы с Дахху продолжали сиднем сидеть в лазарете. Вернее, он — лежать, погребенный под рукописями. А я — играть в парикмахера, сидя в кресле-качалке. «Клиентом» был Марах вдруг вообразивший, что он — птица, которая любит ласку. Я уже несколько раз разгладила все его перышки, а филин все кудахтал и кудахтал, требуя продолжения банкета, и, стоило мне отдернуть руку, лапкой цеплялся за мое запястье. Мол, продолжай! А то не прощу! Дахху вздохнул и потянулся. Потом ойкнул, прихватился за сердце, замер — рановато что-то начал физкультурой заниматься! Опять вздохнул: — Нет, не складывается. — Что не складывается? — полюбопытствовала я. — То, что Давьер — маньяк. Либо бокки на «Ночной пляске» соврали, либо он хороший. — Бокки врут. Инфа сотка, — я зевнула. — И все же это очень, очень подозрительно. Рассказанное ими настолько логично, красиво и гармонично, что у меня нет ни малейшего сомнения в правдивости их слов. Но Анте… Анте не укладывается. Я закряхтела, поворачиваясь на кресле: — А что они тебе рассказали? Может, поделишься уже, наконец? А то темнишь, темнишь. Чуть не помер — и все равно темнишь. Дахху, выключай уже свой романтичный образ непонятого ученого. На реальных людей не действует. Он насупился: — Да не в образе дело. Просто я не хочу спекулировать сырыми теориями. Подождем. — Ага, подождем, пока срок годности твоих тайн окончательно не иссякнет, а мы все не состаримся… — заворчала я, сворачиваясь в уютный клубок. Дахху только упрямо вздохнул. Потом пожевал губами и все-таки выдал мне пару фактов, но с такой неохотой, что даже Скряга из новогодней сказки снял бы шляпу… — Тинави, как ты думаешь, из чего сделаны фонари бокки? — Хм. Из стекла, наверное. Деревянной рамы. Ну, пара пружинок еще есть… В общем, обычные фонари. — А внутри? — Огонь. — Откуда у потусторонних духов огонь? — Да прах его знает. — Ниоткуда. Это не огонь, Тинави. Дахху торжествующе приподнялся на локтях. Глаза его сверкали, и я вдруг прониклась ощущением того, что в мою грешную жизнь сейчас припрется, незваная, еще одна тайна… Смеющийся улыбнулся: — Это искры. В фонарях бокки носят искры. — Искры как души? — обалдела я. — Души живых существ? — Некогда живых. Бокки-с-фонарями — не магические твари на уровне ундин или крустов, как все привыкли считать. Бокки-с-фонарями — это призраки срединников. Они и есть наши предки, гарант сильного магического поля в Шолохе. Это их кости под курганом. А их искры — бродят по городу дважды в месяц. Я так опешила, что перестала чесать филина — и тотчас получила укол острым клювом. Ссадив недовольного Мараха на подлокотник кресла, я подошла к кровати Дахху и села подле друга: — Ты хочешь сказать, что после гибели срединников в той битве их искры не потухли, как должно, а остались тут? И…хм…живут в окрестностях кургана уже тысячу лет?