– Найджелла Башмачник, – отозвался он, снимая шляпу и демонстративно кланяясь, – выражение твоего лица, как всегда, напоминает твою лучшую обувь. Миссис Башмачник сморщила нос. Корделия украдкой бросила взгляд на Гуся, хмуро смотревшего на дядюшку Тибериуса. Один из близнецов-Перчаткотворцев повернул голову и показал Корделии язык. Она ответила самой жуткой гримасой, которую только могла состроить. – Ну, ну, давайте попробуем вести себя цивилизованно, – растягивая слова, произнёс самый высокий Плащетворец и отряхнул свой переливающийся плащ, так что его полы затрепетали в воздухе. – Ссориться – это недостойно нас. Миссис Перчаткотворец так громко сказала: «ХАХ!», что Часотворец резко повернул голову и уставился на неё. – Мы знаем, что вы думаете, будто всё вокруг недостойно вас, Плащетворцы, – ехидно сказала она. – Включая всех нас. Старый Часотворец раздражённо прицокнул. Двое его внуков замигали, как совы. Младший сосал большой палец. – Кто-то из собравшихся здесь действительно недостоин остальных, – прошипел высокий Плащетворец, переводя прищуренный взгляд с одной семьи Творцов на другую. – Среди нас есть подлый воришка самого гнусного рода. – Нечего на нас смотреть! – взорвался мистер Башмачник. – Это нас ограбили прошлой ночью! – Нас ограбили вчера днём! – закричала пара Перчаткотворцев. – А нас вчера утром! – рявкнул высокий Плащетворец. – Нас обокрали позавчерашней ночью! – проревел дядюшка Тибериус. – Не сметь тыкать своими оперчатанными пальцами в Шляпников! – Часотворец – единственный, кого не ограбили, – выплюнул юный Плащетворец. – Наверное, это он вор! Все повернулись к пожилому Часотворцу, который испуганно прижался к колонне. На мгновение наступила тишина, а потом: – Не несите ерунды! – фыркнул старший брат Гуся Игнатиус. – Он же древний! Он не смог бы украсть и печенья из собственной банки с печеньем! – Прошу прощения… – с дрожью начал Часотворец, но его возражения потонули в галдеже. – Откуда нам знать, что ты сам себя не ограбил, Старый Башмак? – закричал дядюшка Тибериус. – Чтобы выставить себя невинным! – Это абсурд! – Бессмыслица! – Наши Перчатки Мира пропали! – Плащ был почти закончен! – Наш Зловещий Секретер был взломан! – Кто этот ворюга? – Жулик! – ПРОХОДИМЕЦ! Корделия переводила взгляд с одного разъярённого Творца на другого. Каждое лицо было перекошено от гнева, Творец громогласно обвинял Творца. Наверное, именно таким и был Гилдхолл тридцать лет назад, подумала она, когда злодейство Тростетворца раскрылось и дружба между Творцами оказалась разорвана из-за горя и недоверия. Корделия закусила губу, глядя, как Гусь швыряет обидные слова в её сторону. Он и правда очень убедительно играл. – Кто завёл Созывающие Часы? – разрезал гвалт голос тётушки Ариадны. – КТО завёл СОЗЫВАЮЩИЕ ЧАСЫ? Все Творцы замолкли. БАМ! БАМ! БАМ! Кто-то колотил в двери Гилдхолла. – Кто бы это мог быть? – гаркнула миссис Башмачник. – Лукас, иди посмотри. Гусь торопливо покинул зал. – Никто не собирается признаваться в том, что призвал нас сюда? – отчётливо спросила тётушка Ариадна. – Или объяснить почему? Корделия вгляделась в лица Творцов. Все таращились друг на друга, ожидая, что виновник выдаст себя. Ей показалось, что до неё донёсся едва слышный язвительный смех, эхом отразившийся от купола чертога. Она перевела взгляд на девчонок-Перчаткотворцев – те лишь молча ухмыльнулись в ответ. Гусь присеменил назад в чертог. Следом за ним быстрым шагом шёл лорд Витлуф. Позади них шествовал Воролов. – Лорд Витлуф! – миссис Бамшачник присела в низком реверансе. Не желая отставать от неё, все остальные Творцы начали кланяться и делать реверансы. Нос одного из Перчаткотворцев практически коснулся пола – так низко он поклонился. – Вы почтили нас своим присутствием этим утром, милорд, – завела миссис Башмачник. – Для меня большая честь… Лорд Витлуф нервно махнул рукой, требуя тишины. Он рассёк толпу Творцов и взошёл на две ступени лестницы, чтобы ясно видеть собравшихся. Воролов Закон-суров остановился у двери. Лорд Витлуф прочистил горло. – Я удивлён, что все вы собрались здесь повеселиться, когда Одежда Мира так прискорбно запаздывает, – сказал он. Миссис Башмачник вся надулась, как голубь, раскрыла рот, чтобы ответить, и медленно сдулась, когда лорд Витлуф продолжил: – Мирные переговоры состоятся послезавтра, а вы, Творцы, прохлаждаетесь. Ни разу за все годы своей службы Лордом Государственным Советником я не видел такого неприятного и удручающего поведения. – Но милорд, – с уязвлённым видом начал самый высокий Плащетворец. – Нас всех ограбили… Лорд Витлуф наморщил лоб и несколько раз моргнул, глядя на Плащетворца. – Ограбили! – повторил Воролов. – Подозреваю, что вы все могли инсценировать эти ограбления, чтобы выставить себя пострадавшими. Плащетворец разинул рот. – Действительно! Творили ли вы Одежду Мира на самом деле? – раздражённо сказал лорд Витлуф, встревоженно заламывая руки. – Вас вообще волнует ваш долг перед Короной? – Милорд, мы трудились над Одеждой Мира денно и нощно… – начала тётушка Ариадна, но возмущённый голос лорда Витлуфа её перебил. – Вы что, хотите, чтобы мирные переговоры провалились? Вы будете рады, если Англия потерпит поражение от французов? Вы примете вторжение с распростёртыми объятьями, потому что так продадите больше печаток, больше плащей, больше шляп? – И башмаков! – добавил Игнатиус Башмачник. Его мать пихнула его локтем в бок. Лорд Витлуф весь встопорщился от злости. – Сначала вы не смогли помочь королю, а теперь не можете сотворить Одежду Мира. Её Высочество сообщила мне, что она серьёзно обдумывает лишить Творцов королевского патента. Корделия услышала, как тётя резко ахнула, а дядя застонал в отчаянии. По залу прокатилась волна шума, но лорд Витлуф поднял руку, призывая к тишине. – Вам известно, что это значит, не так ли? – спросил он. – Без королевского патента вам больше вообще не будет дозволено творить. Древнему ремеслу Творцов в Англии придёт конец. Желудок Корделии рухнул куда-то вниз. Больше никакого Творчества! От одной только мысли ей делалось нехорошо. – Лорд Витлуф, вы должны нам поверить! – выпалила миссис Башмачник. – Прошлой ночью мы ушли из мастерской в полночь, а когда я открыла двери на заре, Башмаки Мира пропали. И наш Зловещий Секретер был взломан и всё украдено! Голос у неё был натянутый и дрожащий, как струна скрипки, готовая вот-вот порваться… и внезапно это и произошло. – Это всё ОНА! – проголосила миссис Башмачник, тыча разгневанным пальцем в Корделию. – ОНА ВОРОВКА! Весь зал ахнул, словно одно огромное животное, и все глаза обратились на Корделию. У неё появилось чувство, будто этот всеобщий ах высосал из её тела весь воздух. – Какое возмутительное заявление! – рявкнула тётушка Ариадна. – Нелепица! – гаркнул дядюшка Тибериус. – Смехотворно! – просипела пратётушка Петронелла. – Она стояла под окнами нашей мастерской вчера утром! Перед тем, как нас ограбили! Она околачивалась! Караулила! ВЫНЮХИВАЛА СО ЗЛОКОЗНЕННЫМИ НАМЕРЕНИЯМИ! – провизжала миссис Башмачник. Её взгляд резал, как нож, а рот превратился в сплошные зубы. Воролов приблизился к Корделии. Она почувствовала себя невесомой и хлипкой, а сердце у неё заколотилось ужасно сильно. – Околачивалась? Караулила? Вынюхивала со злокозненными намерениями? – переспросил Воролов, наклоняясь, чтобы рассмотреть Корделию. Его нос оказался всего в дюйме от её, а взгляд у Воролова был пустым и немигающим, как у рыбы. Голос Корделии словно скользнул куда-то вниз, под желудок. Она попыталась вытащить его оттуда. Голос сопротивлялся. – Я… я… я бы никогда не стала ничего делать со злокозненными намерениями – что бы это ни значило! – выдавила она. – И я никогда ничего не крала, не воровала и никого не грабила!