Он шаркнул по тротуару ногой в дырявом башмаке, который, по правде говоря, был скорее дырой, чем башмаком. Корделия невзначай бросила взгляд на окно Гуся. Он по-прежнему не появлялся. Она снова повернулась к Сэму. – А как ты решаешь, какой кричать заголовок? – попыталась она вежливо поддержать беседу, чтобы загладить свою нечаянную грубость. – Мне кажное утро говорят, что орать, вот я и ору, вишь? И-И-ИЙ-СВА-А-А! – проорал Сэм, чтобы продемонстрировать. К ним подошёл лакей и дал Сэму пенни, протягивая руку за газетой. – Не, сэр, цена-то выросла, – радостно сообщил Сэм. – Теперь за газетку два пенни. Лакей посмотрел на него сердито, но всё же бросил ему в ладонь второй пенни и удалился с газетой. Гуся по-прежнему не было видно. – Почему выросла цена? – спросила Корделия. Сэм почесал нос, оставляя сажное пятно, и сказал: – Новости сёдня вдвойне плохие, так что стоят в два раза дороже. – Потом он придвинулся к Корделии поближе и прошептал: – Господин мой грит, что когда будет война, я буду продавать в три раза больше газеток в четыре раза дороже, чем щас. Потому что взрослые всегда хотят услышать плохие новости, вишь! Корделия могла лишь удивляться странным привычкам взрослых. Внезапно задняя дверь Особняка Башмачников с грохотом распахнулась, заставляя Корделию и Сэма подпрыгнуть. – Гу… – Корделия осеклась на середине слова. Это был не Гусь. Это оказалась его мать, миссис Башмачник, с таким разгневанным выражением лица, что Корделии вспомнилось высказывание «лицо как старый башмак». Миссис Башмачник стояла на пороге, сердито сверкая глазами и сжимая в руке колотушку для работы с кожей. – Околачивается тут! – проревела она. – Караулит! Вынюхивает со злокозненными намерениями! Сэм натянул на лицо обаятельную улыбку. – Он всего лишь продаёт газеты! – возразила Корделия, когда разозлённая женщина начала надвигаться на них. Но не Сэм Ловкохват вызывал у миссис Башмачник такой гнев. Она приблизилась к Корделии и нависла над ней, загораживая солнце. – Видимо, тебя твоя тётка Шляпник послала, не так ли? – прорычала миссис Башмачник. – Чтобы за нами шпионить! Чтобы посмотреть, какие отличные Башмаки Мира творят Башмачники для принцессы! Краешком глаза Корделия – наконец-то! – увидела, как Гусь выглядывает из окна своей классной комнаты. Он явно пришёл в ужас, увидев, как мать угрожает его тайному другу. За ним встревоженно маячила мисс Глаз-да-глаз. – Вовсе нет, мэм, – сказала Корделия, стараясь, чтобы голос звучал вежливо, но твёрдо. – Я всего лишь пришла купить газету. – Ха! – фыркнула миссис Башмачник. – Эта история такая же правдивая, как тот вздор, что печатают в этой «Ежедневной Пощёчине»! С этими словами миссис Башмачник швырнула Сэму в ладонь два пенни и схватила газету. – Убирайся отсюда, маленькая ушлая Шляпник! – выплюнула она. – И передай своей вредной тётке, что нечего слать сюда всяких проныр, чтобы украсть наши идеи! ШЛЁП! «Ежедневная Пощёчина», оправдывая своё название, хлопнула Корделию прямо по голове, а затем миссис Башмачник удалилась. К счастью, это была лишь газета, а не колотушка для кожи. Корделия заметила, что Гусь в окне скривился и одними губами произнёс «Прости!», а потом мисс Глаз-да-глаз утянула его прочь. – Фух! Ну и бой-баба, а? – ухмыльнулся Сэм. – Найду-ка я поприветливей местечко, чтоб газетки-то продавать. Вместе они прошли две улицы. По дороге Сэм изображал, как миссис Башмачник набросилась на Корделию. Девочка не могла удержаться от улыбки, глядя, как Сэм размахивает руками, словно ветряная мельница, и голосит. – Ваппинг же на юго-востоке, да? – спросила она его на углу Бонд-стрит. Сэм кивнул. – Ага. – Значит, туда, – решила Корделия. – Погодь-ка, – Сэм поймал Корделию за руку, всматриваясь в лежащую перед ними улицу. Немного ниже по дороге поднималась большая суматоха. Раздалось какое-то бренчание, а затем на улицу выбежала фигура в белой развевающейся ночной сорочке. – КАРАУЛ! – прокричала фигура. Кто-то ещё высовывался из окна на верхнем этаже, гремя в медные горшки. – Зовите Воролова! Нас ограбили! – Это что… – Корделия была не совсем уверена. – Это что, Плащетворцы? – Идём, – тихонько сказал Сэм, утягивая Корделию в какой-то переулок. – Давай-ка не будем впутываться. – Это уже два ограбления, – пропыхтела Корделия, семеня рядом с шагающим вперёд Сэмом. – Прошлой ночью ограбили нас, а теперь, этим утром, – их! Думаешь, это был один и тот же человек? Сэм нахмурился. – Поди так. Они проходили мимо семейного Дома Перчаткотворцев на Генриетта-плейс. Корделия взглянула на него (дом на самом деле представлял собой два одинаковых розовых дома, стоявших бок о бок) и задумалась, как в таком милом на вид жилище могут обитать такие гнусные дети, как две пары близнецов-Перчаткотворцев. Сэм сложил свою газеты в аккуратную пачку. – Вот эт хорошее местечко, чтоб распродать ещё маленько плохих новостей, – объявил он. – Мне надо идти, – сказала Корделия. – С Гусем или без него, я должна попасть в Ваппинг! – Пока, Кор! – крикнул Сэм ей в спину. Корделия спешила вниз по улице и слышала, как Сэм вопит: – А ВОТ КОМУ «ПОЩЁЧИНУ»? Глава 16 Корделия учуяла Ваппингские доки до того, как увидела: резкий запах вымазанных дёгтем корабельных снастей вперемешку с илистой вонью Темзы. Её обогнула девочка, торгующая с тележки моллюсками, мимо прошли матросы, волоча тяжёлые мешки. Мулы жалобно ревели и тянули за собой гружёные бочками повозки. Корделия поражалась, глядя, сколько же товаров приносят в доки и уносят из них. Казалось, всё, что появлялось в Лондоне, прибывало сюда через Ваппинг. Она пробралась сквозь толпу и оказалась на пристани. У причала стояли пришвартованными несколько огромных кораблей. Это были океанские суда, их гигантские корпуса вздымались вверх-вниз на речных волнах, как спящие великаны. Матросы пересвистывались, опуская лебёдкой ящики с палубы на причал. Девочки-торговки распевали, нахваливая свой товар. – Свежие солёные улитки! – Сахарный тростник с Карибов! – Табачок из Нового Света! – Простите! – обратилась Корделия к матросу, устроившемуся наверху тюка хлопка размером с карету. – Как пройти в лазарет? Матрос ткнул пальцем, и Корделия стала проталкиваться через толпу. Лазарет оказался всего лишь разваливающимся сараем. Внутри обнаружились мотки толстых канатов, уложенные возле двери, и кучи спутанных склизких снастей, брошенных как попало. – Здравствуйте? – окликнула она. Воздух был тяжёлым и спёртым. Комнату разделял грязный старый кусок паруса, перекинутый через карниз на манер шторы. Корделия потянулась к нему… – АР-Р-Р! Девочка подпрыгнула. В тенях что-то завозилось. Она вгляделась в темноту, сощурившись.