Глава 4 Обед у царицы Салтан умер как нельзя более некстати. Союзник из него был так себе, но всё-таки это был союзник и Западную Боргею он держал крепко. И за Лукоморье, и за восточные отроги Харбад можно было не переживать. Теперь всё приходилось начинать сначала. После скромного прощания и короткого семейного совета было решено, что Ольга с Финистом останутся пока в Скальном Грае, а Гвидон повезёт хоронить отца в Салтанат. Марья не хуже них понимала, какие сложности могут возникнуть у князя при принятии наследства и трона отца, и, скрепя сердце, согласилась, чтобы он поехал за признанием к Барлоогам. Сейчас важнее было удержать Западную Боргею в надёжных союзных руках, чем меряться формальными правами. Лукоморье в любом случае останется в сфере влияния Волхова; на Восточную Боргею власть императора не распространялась вообще никак и никогда. Князь отплыл в Салтанат на галерах, возвращённых Соловьём и доставленных в Скальный Грай Финистом вместе с командой и Бернардо Дамброзо. Шкипера Финист добросовестно, как и просил Соловей, передал Марье. Она внимательно выслушала о происшествии с «Прекрасной дамой», но, к удивлению Финиста, не придала этому особого значения. Или не подала виду, он не мог бы точно сказать. В любом случае Дамброзо она приняла вежливо и учтиво, извинилась за Соловья и пригласила погостить в Волхове, пообещав возместить полную стоимость потерянного судна и товара. Дамброзо, то ли не ожидавший подобной щедрости, то ли не рискнувший возражать царице, согласился. Коломна поселил его в «Семи сапогах» и велел ждать, пока придут деньги и будет подбит баланс. Царские обещания и подарки – это одно, а казённый учёт, расход и приход – другое. Незапланированные расходы нарушают бюджет, а делать надо всё по порядку – стало быть, ждать. Дамброзо пришлось согласиться и с этим. Марье на самом деле было просто-напросто не до него. Если бы она знала, чем обернётся эта проволочка, как она будет жалеть, что не послушалась Соловья и вовремя не допросила арданца Дамброзо, бросила бы сейчас все остальные дела и занималась бы только им. Но она решила, что Соловей нагнетает по своей старой ненависти к Ардану, а Финист не был достаточно убедителен, а Дамброзо, напротив, был убедителен, и весьма, и… В общем, она решила, что дело несрочное. Спихнула его на Коломну и забыла, тем паче что именно в это время, помимо смерти Салтана и решения вопроса с Западной Боргеей, пришлось всерьёз и вплотную заниматься проблемой Ивана. На фоне этого всё остальное казалось несущественным. Они едва ли не впервые поругались с Коломной. Когда тем мартовским вечером Кошкина ввалилась к ней в кабинет, а за ней двое дюжих гвардейцев осторожно внесли и уложили на кушетку исхудавшего, обросшего, искалеченного Чёрта, посланного к Ивану, она даже не сразу поняла, что произошло. Срастив ему переломанные кости и отправив отдыхать, она обрушилась на Коломну. Вот он, его гениальный план! Полетел к чертям вместе с затоптанным Чёртом! И что теперь делать? Связи с Иваном больше нет. Босоволк не в счёт, в план он посвящен не был. Что теперь там происходит, они не имеют никакого понятия, и всё потому, что Коломна уговорил её послать Чёрта. Как будто можно было надеяться, что Иван не сообразит, зачем к нему приставлен вернейший помощник дьяка, и не постарается избавиться от него при первой же возможности. И хорошо ещё, что в живых оставили, а могли и просто под лёд спустить и написать, что утоп, мол, при переправе. Дьяк вяло возражал, что, может, и впрямь всё случайно. И конь нечаянно взбесился от тычка раскалённым вертелом, и Лёня случайно встал у него на пути, и послать с вестью и за помощью некого было. Марья выходила из себя, и Коломна замолкал. Он и сам понимал, что городит чушь и таких совпадений не бывает. Иван всё понял. А он облажался. И царица имеет право пихать ему в нос. На связь по Окоёму Иван не выходил. После случившегося с Чёртом она бы и не удивилась. Её удивляло другое – то, как вёл себя Окоём. Он даже не мерцал, как если бы Иван не брал свою половину или не открывал её. Он вообще никак не реагировал и мёртво молчал, как если бы второй половины у Ивана не было вовсе. Значит, он от своего Окоёма избавился так же, как и от Чёрта. И это Марью ранило ещё сильнее. Пришлось посылать Колобка. Круглый не возвращался почти три недели, заставив изрядно понервничать и Марью, и Коломну. До Барильи, конечно, далеко, но Колобок всё равно должен был управиться самое большее за неделю. Когда круглый вернулся, стало понятно, почему он задержался. Оказывается, Ивана не было в Барилье. То есть он добрался до столицы Вестлана, но по приезде выяснилось, что император со своей семьёй и ближайшим окружением уже перебрался в летнюю резиденцию Клауден в шестидесяти милях к западу от Барильи. Пока Колобок узнал это, пока отыскал резиденцию, как раз и прошли две недели. Ещё пару дней он пытался попасть в замок Клауден, расположенный на живописном острове на озере Илич. Но тут его поджидала новая неожиданность. Подступы к острову – и водные, и воздушные – оказались закрыты. Какая-то магическая преграда не давала Колобку проникнуть на остров и разузнать, что там происходит. Всё, что ему удалось разузнать, и то лишь подслушав разговоры на береговом причале, так это то, что царевич находится в замке с двумя-тремя вернейшими приближёнными, а остальное посольство с Босоволком во главе осталось в Барилье. Это стало для Марьи новым ударом. Не то, что Иван окончательно вышел из-под контроля – с этим она за последние недели уже успела более или менее смириться, а то, что при Барлоогах нарисовался какой-то колдун, обеспечивающий им теперь магическое прикрытие. И колдун этот достаточно сильный и предусмотрительный, раз подумал о возможностях её нелегальной разведки. И если Ивана специально увезли на Илич, чтобы обеспечить секретность переговоров, значит, договариваются там не просто о сватовстве, хотя Колобок и подтверждал, что принцесса София тоже в Клаудене. Не о свадьбе там речь, понимала Марья. Не только о ней. Коломна угрюмо молчал, без слов соглашаясь с царицей. На выработку нового плана ушло несколько дней. Марья ждала известий от Соловья. Как только пришла весть о взятии и разгроме Местана, Колобок был отправлен обратно в Барилью с новыми наказами Босоволку. После этого он должен был зависнуть на Иличе и сообщать обо всём, что удастся узнать. Особенно Марью интересовала личность таинственного колдуна, устроившегося на службу к Барлоогам. Раньше императоры пренебрегали магами. С чего вдруг сейчас решили воспользоваться колдовством? Колобок отбыл, и Марья с Коломной решили переходить к следующей части плана. На небольшой домашний обед был приглашён Блэквуд. Лика взялась за низ живота, повернулась боком и недовольно осмотрела себя в зеркале. – Заметно уже, да? Что ни надевай. Растолстела как корова, фу. Маргарита зевнула. Было воскресенье, и Ферзь дал ей официальный выходной. Она валялась в сапогах на кровати Лики и смотрела, как царевна собирается, примеряя то одно платье, то другое. Её не устраивало никакое, и Дуняша уже вспотела бегать, то унося, то принося новые платья. – Да чего ты паришься?! Бери любое, и пойдём. В кои-то веки Марья нас на обед пригласила, а мы ещё опоздаем. Из-за тебя. – Тебе-то хорошо говорить, – возмутилась Лика. – Не тебе выводить эту красоту по всему дворцу. – Она демонстративно ткнула пальцами в раздавшийся живот. – Да брось! – Маргарита небрежно махнула рукой. – Все всё уже знают, от кого скрывать-то хочешь? – Одно дело – знать, другое – видеть, – пробормотала Лика, надевая очередное платье и крутясь перед зеркалом. – Нет, Дунь, это тоже не подходит. Принеси-ка мне то, серое… знаешь, с широкими рукавами… – Так, всё! – Маргарита вскочила, поворошила в куче платьев, сваленных на край кровати, выбрала одно. – Надевай вот это, и пошли. Ещё пять минут проваландаемся, и Марья нас убьет. Она протянула Лике светло-розовое непритязательное домашнее платье. Лика недовольно повертела его. – Не знаю, Марго. Оно же не спрячет живот. – Ничего уже не спрячет – ты на четвёртом месяце. Завязывай уже ныть и одевайся. Мы не на царский приём, а на домашний обед. Там только свои. С помощью Дуняши всё-таки одели и обули Лику, прибрали волосы и немного накрасили. – Я только тоналки чуток наложу. – Маргарита лёгкими касаниями маскировала тёмные круги у Лики под глазами. – И подрумяним немного. Свежести придать. А то ты что-то утомлённой стала выглядеть. Не высыпаешься, что ли? Она отклонилась, критически осматривая царевну, повернулась вопросительно к Дуняше. – Сойдёт, – кивнула служанка. – Ещё бы только улыбалась. – Да, – согласилась Маргарита. – Ну-ка, Лика, улыбнись. Хватит из себя царевну-несмеяну корчить. – Чего улыбаться-то? – недовольно пробормотала Лика. – Повод есть? – Да, – решительно ответила Маргарита. – Царица нас на обед позвала. Идём. Она схватила Лику за руку и потянула за собой к выходу, стуча каблуками сапог. Сапоги эти были гордостью Маргариты. Получив от Ферзя свою первую зарплату, она справилась, где найти в городе лучшего сапожника, нашла его мастерскую на Торгу и заказала себе сапоги, выложив за них едва ли не всё жалованье. Сапоги были высокие, удобные, красивые, светло-серой кожи снаружи и с белым кроличьим мехом внутри. К вящему удовольствию Маргариты, их можно было натягивать на босу ногу, без всяких носков и портянок. Ноги в них не потели, не зябли и не воняли, и она смогла наконец выкинуть свои дырявые носки и кроссовки, в которых проходила все эти месяцы. Она подумывала со следующей зарплаты справить себе уже и новые штаны с рубашкой, но пока что джинсы были в удовлетворительном состоянии, и Маргарита не собиралась менять их даже ради обеда с царицей. И Лика, и все остальные уже привыкли к её пацанскому стилю и больше не надоедали просьбами одеться поприличнее. Вот только в Малой дворцовой столовой царица была не одна со слугами и Коломной, как они ожидали. За столом с ней находились ещё пара неожиданных гостей – опальный властитель каганата Аддон и посол Блэквуд. – Лика! – приветливо улыбнулась Марья растерявшейся царевне. – Иди сюда, дорогая. Садись рядом. Она указала на стул справа от себя. Слева сидели Коломна, Аддон и Блэквуд, вставшие при появлении девушек. – Мы опоздали? – некстати брякнула Маргарита, подводя Лику к столу. – Здрасьте! Всем привет! – Здравствуйте, ваше высочество! – Блэквуд с Аддоном поклонились царевне и небрежно кивнули Маргарите. – Как ваше здоровье? О здоровье справился Аддон. Он-то знал о беременности Лики, а вот Блэквуд, поняла Маргарита, заметив озадаченный взгляд посла, – нет. Он ничего не знал. И, кажется, они только что стали участниками очередной постановки Марьи, устроенной ею непонятно зачем и для чего. – Благодарю! – пролепетала Лика, опускаясь на стул возле Марьи. – Всё хорошо, я в порядке. Маргарита с шумом отодвинула свой стул, села рядом. Кравчий налил вина, почтительно поднёс бокал. Лике, заметила Маргарита, подали травяной чай. Она бегала взглядом по лицам собравшихся, пыталась понять, что затеяла царица. Марья была спокойна и невозмутима, Коломна, как всегда, деловит и озабочен. Манерно-скучающий Аддон нашёл себе новую забаву. Он почти смирился со своим положением статусного заложника и теперь дни напролёт проводил возле Лики, исчезая, только когда появлялась Маргарита. Маргарита злилась. Она терпеть не могла Аддона и не понимала, зачем Лика пускает его к себе. Лика оправдывалась, что ей скучно одной, а Аддон вполне себе милый и с ним очень даже ничего. По крайней мере, он её отвлекает, пока Маргарита пропадает на своих стрельбищах и занятиях. Возразить было нечего, Маргарита смирилась. Хотя и продолжала подозрительно коситься на улыбочки и ухаживания Аддона, постоянно справлявшегося у Лики, не нужно ли ей чего, и как будто бы добровольно взявшего на себя роль её пажа. Кольцо, которое Лика пыталась вернуть ему, он категорически отказался принять назад и уговорил её оставить в качестве подарка. Маргарита предложила Лике загнать кольцо какому-нибудь барышнику на Торгу и купить что-нибудь полезное и безопасное, но царевна почему-то отказалась. Она убрала кольцо в свои прочие драгоценности и больше не разговаривала на эту тему. Блэквуд выглядел насторожённо. Маргарита понимала, что он тоже догадался о постановке царицы и тоже пытается понять, для чего она ему устроена. А то, что она устроена для посла, сомнений не было. Все прочие за столом о беременности Лики знали давно. – Давно вы не получали сообщений из Вестлана, Блэквуд? – непринуждённо спросила Марья, принимая тарелку ароматной похлёбки с потрошками. – Как там дела у нашего наследника? Скоро ли ждать известий? Или его самого? – Простите, ваше величество! – Блэквуд слегка поклонился. – Последнее, что я знаю, – это то, что его высочество благополучно прибыли в Барилью. Очевидно, сейчас ведутся переговоры. Очень скоро, уверяю вас, мы получим обнадёживающие известия. – Рада слышать это, – благожелательно улыбнулась Марья. – Прошу простить наше любопытство. И я, и царевна волнуемся за Ивана. Всё ли пройдёт благополучно, не будет ли каких затруднений? – Никаких! – заверил Блэквуд. – Я абсолютно уверен, что его высочество очарует принцессу Софию и её родителей. Этот брак выгоден обеим сторонам, никто не выступит против. Маргарита с беспокойством косилась на Лику. Кажется, она слегка побледнела, но больше ничем внешне не выдавала своего смятения. – Надеюсь на это, Блэквуд. – Марья тоже бросила взгляд на Лику и снова повернулась к послу. – Надеюсь, нам не помешают никакие неожиданности. – Какие, например? – Блэквуд изобразил вежливое недоумение. Маргарита видела: он тоже косится на Лику, с трудом удерживаясь, чтобы не спросить. Он просто не знал как. – Кто знает? – Марья пожала плечами, отломила кусок белого хлеба. – Помните, как сорвалась помолвка Эдмонда и Малики? А ведь всё уже было готово, и даже гости приглашены. И на тебе – такая неожиданность, такой скандал. Она положила кусочек в рот, выразительно посмотрела на Блэквуда. Маргарита озадаченно наклонилась к Лике. – Что ещё за Эдмонд и Малика? – прошептала она. – О чём речь? – Потом, – нетерпеливо отмахнулась Лика. Потом, после обеда, она рассказала Маргарите, на что намекала Марья. Двоюродный дядя нынешнего императора Вестлана принц Эдмонд сватался к принцессе Подветренных островов Малике. И всё уже было слажено и договорено, и молодые дали согласие, и оставалось только пожениться, как перед самой свадьбой придворные дамы, проводившие последний осмотр принцессы, сообщили жениху, что невеста беременна. Свадьба расстроилась, Малика была со скандалом возвращена на острова, и лишь много позже удалось выяснить, кто добрался до принцессы раньше принца. Им оказался обычный торговец и капитан Садко. Всё это Маргарита узнала потом, а за столом она на какое-то время потеряла нить разговора.