– Авра, скажи, ты действительно сам на это решился? – участливым и доверительным тоном спросил Никита. Он делал всё по науке, всё, как учили и демонстрировали опытные опера. Вот только у них за спиной не стояла разъярённая принцесса, готовая расправиться с подозреваемым при первом же неугодном ответе. А к такой ситуации его не готовили. Ни в одной ролевой игре. – Ты ни с кем не советовался? Никому ничего не рассказывал о своих планах? Ты всё делал один, Авра? Правда один? – Да… да, один, – Авра заметался здоровым глазом, пытаясь повернуться к святителям. Никита взял его за подбородок, заставил смотреть себе в глаза. – Авра, чистосердечное признание облегчит твою участь. Если тебе кто-то приказал или посоветовал – признайся. Госпожа помилует тебя. Ты получишь двадцать плетей, полежишь пару недель и вернёшься на службу. Казнён будет тот, кто тебя заставил. Ну же, Авра, назови имя! Ты же не хочешь пострадать один за всех? – Нет, – мальчишка мотал головой, разбрызгивая капли пота и крови, – нет, я правда… правда один. – Как ты узнал, где Саур? – Я слышал… Стоял вчера в охранении и слышал, как вы посылали ворона в святилище… следить… Никита прикрыл глаза, выругался про себя. Он не помнил, был ли вчера Авра в охранении, и не мог уличить его. Да уже было и неважно. Елена опять вскипела. – Савостьянов, так он из твоих? Из гарнизонной охраны? Никита поднялся, заставил себя посмотреть Елене прямо в глаза. – Да. Он пришёл две недели назад и… – И ты его сразу взял? Не проверил как следует, не вывернул наизнанку его гнилое нутро?! А если бы он не в Саура стрелял, а в Рогдая? Или в меня? Никита молчал. Сейчас возражать Елене ему было нечего. Как ни крути, а часть вины лежит и на нём. Тут она права. – Отойди! – приказала Елена. Он не шевельнулся. – Савостьянов, отойди. Или тоже хочешь пойти на клык Рогдаю? – Елена… – Отойди, я сказала! – выкрикнула она, взмахнув плетью. – Ты всё уже сделал, ты нашёл его. Он признался. Всё, Савостьянов, уйди. Ничего больше не хочу слушать. Она была на грани истерики. Ещё чуть-чуть – и сорвётся на нём самом. Он уже больше ничего не мог сделать. Никита молча шагнул в сторону. – Рогдай! Волк мягко поднырнул под левую руку Елены, встал рядом. Она вцепилась в шерсть на загривке, кровожадно улыбнулась, не спуская взгляда с поникшего дрожащего Авры. Секунды три-четыре просто смотрела, наслаждаясь зрелищем, потом толкнула волка, выбросив вперёд руку. – Убей! Всё произошло мгновенно. Рогдай наклонился, взял голову Авры в пасть и, мотнув шеей, одним рывком оторвал её. Кровь брызнула на белые одежды святителя, люди из обслуги издали потрясённый возглас. Рогдай разжал пасть, положив голову Авры к ногам Елены. Она брезгливо катнула её сапогом. – Поганый ублюдок! Ещё легко отделался. А тебе, Савостьянов, – она повернулась к нему, – стоило бы лучше смотреть за своими людьми. Чтоб не повторялось больше такого. Понял меня? Никита кивнул. У него ходили желваки, он боялся сейчас вообще говорить. – То-то же! – удовлетворённо констатировала Елена, поворачиваясь к святителю. – В кои-то веки, Сауза, ты всё сделал правильно. Мог бы укрыть этого ублюдка, опять в игрушки начать играть. Не стал. Молодец! – Как можно было, госпожа?! – Сауза склонился в очередной раз, прижав руку к сердцу. – Преступник должен понести наказание, кем бы он ни был. В этом нет никакого сомнения. – Хорошо, что ты понял это наконец. Что с церемонией? – Всё готово, госпожа. Через три дня, как вы и велели. – Отлично, – Елена повеселела. – И смотри, чтоб не было как в прошлый раз. – Ни в коем случае! – заверил Сауза. – Всё будет в лучшем виде. Завтра пришлю расписание и план. – Жду! – Елена повернулась к Змею. – Искардей! Змей приподнялся, взмахнув крыльями, приблизился, сделав пару тяжёлых шагов. Елена вытянула руки вверх, сведя ладонями. Змей обхватил её левой шеей за талию, поднял на хребет. Она встряхнула головой, откидывая волосы, поёрзала на горячей жёсткой чешуе, усаживаясь поудобнее, и скомандовала: – Аллонд! Нейст! Змей наклонился вперёд, сделал несколько шагов для разбега и взлетел. Никите опять пришлось прикрыть глаза от взметнувшейся пыли и расставить ноги пошире, чтобы не упасть. Проводив взглядом Змея, скрывшегося за крышами и городской стеной, он повернулся к Саузе. – Поздравляю! – криво усмехнулся он. – Советник? – Сауза недоумевающе вздёрнул брови. – Теперь ты в чести у Елены. А я в опале. Недурно, Сауза, совсем недурно. – Я не понимаю, к чему вы клоните, советник, – с достоинством ответил Сауза. – Мне жаль этого мальчика, но разве я мог поступить иначе? Вы же сами меня тогда бы и обвинили. «Ах ты, гнида халдонская! – бессильно думал Никита, глядя в спокойные уверенные глаза верховного святителя. – Знаешь, что у меня ничего нет, что нечем крыть, и изгаляешься, тварь. Ладно, ладно, посмотрим ещё, кто кого». – Может, и так, Сауза, – он старался говорить спокойно, но не был уверен, что получается. – Но кровь этого парня на тебе. Не на мне. Он кивнул на забрызганный кровью Авры белоснежный подол Саузы. Тот нахмурился, дёрнул подол пару раз, пытаясь стряхнуть. – Не получится, – со злорадством заметил Никита. – С такой ткани кровь не отстирывается и не смывается. Лучше сразу выбрасывай. Он вскочил на Рогдая, обвёл взглядом площадь перед святилищем. По краям площади, на почтительном отдалении, собралась уже изрядная толпа, не испугавшаяся даже Змея. Она стояла, насторожённо и внимательно наблюдая за всем, что происходит у входа в святилище, и Никита представил себе сцену её глазами. Толпа не слышала, что происходило здесь. Она только видела. И что она должна была увидеть? Что из святилища вывели какого-то несчастного, и их принцесса, дочь, сестра и наследница их каганов велела своему волку разорвать его. Жуткому колдовскому волку с севера. А потом её унёс такой же жуткий и чудовищный трёхголовый дракон, спаливший лучшие дворцы Халдона. Всё жуткое приходит сюда с севера – так, наверное, они думают. Пиаром своим Елена отказывалась заниматься напрочь. Ей было абсолютно наплевать, как она выглядит в глазах подданных. Она была уверена, что подчиняться ей должны просто по факту рождения и положения, как ни пытался Никита убедить её, что всё гораздо сложнее. И вот сейчас этой расправой она второй раз поставила под угрозу уже почти подготовленную церемонию посвящения. Сауза уверял, что всё пройдёт замечательно, но, глядя сейчас на хмурые, напряжённые лица горожан, Никита ощущал нарастающее беспокойство. Всё совсем не так благостно, как пытается уверить святитель Елену. Ситуация в городе на грани взрыва, и сегодняшние события только ещё больше обострили её. А самое скверное, угрюмо думал Никита, что он даже не знает, где детонатор, и не может добраться до него, чтобы обезвредить бомбу. * * * Он вернулся в шатёр, вызвал Бардина, отложив все прочие приёмы и встречи. Его ждал Исай, ждал гонец от Клишаса, ждали представители магистра и посол Маскина. Ему было не до них, нужно было сначала разобраться с делом Авры. Он велел Бардину похоронить парнишку и выяснить о нём всё, что можно. Кто он, откуда, кто его друзья, покровители, с кем он встречался, куда ходил, кто его направил в гарнизонную стражу. И был ли он, чёрт возьми, вчера в охранении? Бардин поклонился, вышел. Никита посидел, сжимая ладонями виски и чувствуя, как пульсирует кровь. На мгновение он с завистью подумал о Кошкиной. Вот бы поменяться с ней местами. У царицы на службе точно не было бы такой лажи, как здесь. Там всё четко, слаженно, выстроено. Ни закулисных интриг, ни ударов в спину, ни этой душной лести, в которой непонятно, чего больше – благоговения или угрозы. Сиди на своём месте и занимайся конкретным делом, а не вникай во всё и сразу, крутясь как белка в колесе. В Волхове Марьи чувствовалась какая-то твёрдость, уверенность, власть. Не то, что здесь, где всё зыбко, шатко, ненадёжно и непонятно, что будет завтра, не говоря уже про послезавтра. Он вздрогнул, ощутив холодную струю, льющуюся по затылку, повернулся. Майя стояла с влажной губкой и фарфоровым кувшином. – Ты чего? – Хотела немного освежить вас, господин. – Она протянула руку, пытаясь опять смочить ему голову; он отвёл её. – Холодная вода. У вас утомлённый вид, господин, она немного взбодрит вас. Никита поморщился. – Чёрт, вот только тебя мне не хватало с этой водой. У меня очередь на приём, а ты мне – купания устраивать. Я в мокрой рубашке сейчас буду сидеть? Он сорвал полотенце с её плеча, раздражённо протёр шею, швырнул обратно. – Убери это всё. И свари мне кофе. – Сюда подать? – Майя покорно опустила глаза. – Да. Она вышла. На мгновение Никита почувствовал укол совести. Чего он набросился на девочку, она же хотела как лучше?! И тут же выкинул её из головы, вернувшись к делам. Он принял гонца от Клишаса с отчётом о рейде по Восточному взгорью и Солонской дуге. Клишас доносил, что города взгорья, кроме Карадага, открыли ворота и выплатили всю недостачу по даням и сборам. Карадаг оказал ожесточённое сопротивление, был взят штурмом, сожжён и разграблен в назидание прочим. Жители поголовно проданы в рабство. Услышав об этом, оазисы Солонской дуги изъявили полную покорность, вернули угнанных за Ардарью верблюдов и ослов, тоже выплатили недостачу и приняли новых наместников. Сейчас, доносил Клишас, сбивают караваны; дней через десять-двенадцать должны довести до Халдона. Сам он с оставшимся отрядом намеревается навестить Найман, Меркит и Шираз, но там особых проблем, оптимистично завершал Клишас, он не предвидит. Гонец подтвердил то же, что писал в отчёте Клишас, и Никита, распорядившись накормить и наградить, отпустил его. Он не ждал, что Клишас так легко наведёт порядок в сомнительных областях каганата, но похоже, что так оно и было. Одобрительно хмыкнув и убрав отчёт, Никита подумал, что, если Клишас так и закончит свою экспедицию, его стоит повысить. У молодого офицера большие перспективы.