Волк осторожно принюхался, прикрыв глаза, втянул в себя запах медленно и длинно, потом ещё раз. Елена замерла у выхода в предвкушении и ожидании. Бардин стоял у стены, вытирая рукавом пот со лба. Рогдай распахнул глаза, взглянул прямо. Никиту словно ударило током. – Пошли! – он пихнул волка к выходу. – Найдём ублюдка, пока не поздно. – Что?! – возликовала Елена. – Он взял след? – Возможно, – как можно спокойнее ответил Никита. – Ты погоди Змея-то спускать. Может, всё по-тихому сделаем. Он не стал больше тратить время на объяснения, обошёл Елену и вышел за Рогдаем. Волк уверенно трусил к выходу по бесчисленным залам огромного шатра, Никита старался не отставать. Выйдя из шатра, Рогдай задержался на пару секунд, обернув морду к Никите. Тот уже был готов. Вцепившись пальцами в жёсткий хребет волка, он подтянулся и вскочил ему на спину, сжав бока коленями. Волк тут же сорвался на скок, на глазах изумлённой охраны стремительно и мягко слетев с холма. Держаться было не за что, но Никита помнил плавный ход волка ещё с прошлого раза и не боялся упасть. Его беспокоило сейчас другое: куда приведёт след Рогдая? На кого обрушится ярость Елены? Кого на этот раз они восстановят против себя? И не ошибается ли волк? Действительно ли он найдёт того, кто стрелял? Рогдай уверенно пробежал Трояновы ворота – их даже не попытались остановить. И его, и волка Елены знали в Халдоне уже слишком хорошо. Рогдай свернул в узкие улочки Старого города, немного замедлив ход и время от времени опуская морду к стёршимся плитам песчаника. «Проверяет след», – понял Никита, тут же и догадавшись, куда стремится волк. К Среднему рынку, откуда Саура уже принесли в шатёр. У входа на рынок толпились кучки зевак, покупателей, водоносов, с жаром переговаривавшихся и тут же умолкнувших при появлении волка. «Все уже всё знают, – догадался Никита, – по-тихому дело уладить не получится». Горожане торопливо разошлись подальше от волка и насторожённо смотрели, как он, потыкавшись носом в еле заметное пятно на буром песчанике у входа на рынок и повертев головой, принюхиваясь к слабому ветру, уверенно тронулся в сторону святилища. Никита сжал зубы. Подтверждались его худшие опасения. За пять минут Рогдай донёс его до внешней колоннады святилища и без колебаний ворвался бы под голубую крышу, если бы Никита не приказал: – Стой! Нельзя пускать волка в святилище. Даже в чужое, даже в такой экстремальной ситуации. Это Никита знал точно. Он слез с волка. В глубине святилища за внутренней колоннадой чувствовалось какое-то движение. Он подождал несколько секунд, неуверенно размышляя: стоит ли всё-таки идти одному? Да, он вооружён, но если им здесь устроили засаду, никакой пистолет не поможет. Достаточно одного выстрела из арбалета. Одного для него, второго для Рогдая. Может, для этого и грохнули Саура? Использовали в качестве приманки? Из глубины святилища кто-то неторопливо направлялся к ним, мерно постукивая посохом по мраморным плитам. Никита напрягся, положил руку на пистолет и тут же убрал, узнав идущего. – Сауза! – Советник! – святитель поклонился, коснувшись пальцами лба и груди. – Догадываюсь, что вас привело сюда. – Неужели?! – Увы, да. Трагическое известие, воистину трагическое. Передайте мои соболезнования госпоже. Никита не успел ответить, как стало понятно, что передавать не придётся. Тяжёлый рокот заставил их вскинуть головы и, прищурившись от яркого солнца, увидеть зловещую тень. Описав круг над святилищем, Змей опустился на площадь рядом с Никитой. Тому пришлось пошире расставить ноги, чтобы не упасть под мощными взмахами его крыльев. Сауза опирался на посох, но стоял с открытыми глазами, не отводил их и не прикрывал, как почти все здесь, впервые увидевшие Змея. Искардей сложил крылья, обхватил левой шеей Елену за поясницу и осторожно поставил на землю. Впервые за несколько месяцев в Халдоне она была одета не в шёлковые платья и халаты, а в куртку с рубашкой, рейтузы и сапоги до колен. В руках у неё была плеть. Не для Змея, знал Никита, Искардеем она прекрасно управляла и так. Плетью она вымещала ярость, стегая себя по сапогам. Пока по сапогам. – Рогдай, мальчик мой! – Елена обняла волка за шею одной рукой, поцеловала в голову. – Нашёл, умничка. Нашёл? Она повернулась к Никите, грозно сведя брови. Она была хороша даже в ярости, но он уговаривал себя не обманываться. Елена сейчас действительно опасна, как граната с выдернутой чекой. – Возможно, – так же спокойно, как полчаса назад, сказал он. – Сейчас выясняем. – Выясняешь? Выясняешь?! – она стегнула плетью по сапогу. – Так выясняй быстрее! Никита повернулся к святителю. – Сауза… – Советник! Госпожа! – Сауза перебил, опять поклонившись, на этот раз им обоим. – Примите мои соболезнования. Знаю, это нисколько не возместит вашу потерю и не послужит утешением, но вы можете осуществить справедливое возмездие. Прямо сейчас. Я знаю виновника гибели вашего ворона. – Неужели?! Никита был ошарашен. К подобному он оказался не готов. – Да, советник, – вежливо ответил Сауза. – Час назад в святилище прибежал молодой человек с арбалетом. Он был в отчаянии, умолял дать ему убежище. Не сразу, но он признался, что сделал. Убил вашего ворона, госпожа. Сауза опять почтительно поклонился Елене. Она стояла, кусая губы и раздувая ноздри, и, кажется, сдерживалась из последних сил. Никита слушал насторожённо. Он не мог понять, к чему ведёт Сауза, но был абсолютно уверен, что искренностью тут и не пахнет. – Разумеется, я отказал ему. Это невозможно, святилище не покрывает такие преступления. Я посоветовал ему пойти и самому во всём признаться, положившись на вашу милость. Но он, – Сауза замялся, пожав плечами, – он дико напуган случившимся и уверен, что вы его не простите. Плачет, упирается, отказывается выходить. Но если госпожа прикажет… – Если?! – Елена взметнула голос, яростно полоснув плёткой воздух. – Сауза, ты ещё здесь? Сейчас же вытаскивай сюда этого ублюдка, если не хочешь, чтобы Искардей спалил всё святилище с тобой заодно! Сауза покорно поклонился, приложив руку к сердцу, обернулся, махнул кому-то в глубине святилища. Никита напряжённо щурился, пытаясь рассмотреть, что происходит в полумраке внутренней колоннады. После некоторой возни из алтарного полукруга выдвинулась группа людей. Это были не святители, понимал Никита по мере того, как группа приближалась. Это была обслуга человек в пять, окружавшая шестого с явным намерением не дать ему сбежать. Они вышли из тени колоннады на свет площади, и Никита сжал зубы. Он узнал стрелка. Бледный понурый мальчишка лет восемнадцати-девятнадцати поступил в гарнизонную стражу всего две недели назад. Он сам тогда принимал его и даже запомнил имя и никак не мог представить, что всё закончится вот так. Рогдай втянул воздух с утробным рыком, оскалил клыки. Сомневаться не приходилось, стрелок был тот. Елена оскалилась, почти как Рогдай, полоснула плетью, рассекая со свистом воздух. – Он?! Один из сопровождавших передал Саузе арбалет. Сауза взял, протянул Никите. – Пусть ваш волк убедится. Это он. Рогдай зарычал сильнее и громче. У парнишки подгибались ноги, он просто повис на руках сопровождавших. – Зачем?! – выкрикнула Елена, ещё раз полоснув плетью по воздуху. Никита был уверен, что следующий удар придётся по плоти. Он выступил вперёд, постаравшись встать между стрелком и Еленой. – Это был ты, Авра? Ты стрелял в Саура? Парнишка бросил на него смятенный взгляд и тут же опустил. Было очень похоже на кивок. – Зачем, Авра? Зачем ты это сделал? Парнишка молчал, мелко тряся головой и разбрызгивая капли пота со лба. Елена нетерпеливо стегала плетью камни площади. – Отвечай господину советнику, Авра! – негромко, но повелительно произнёс Сауза. – Зачем ты это сделал? – Я… – Авра вскинул глаза и опять опустил. – Я должен был. Ворон осквернял святилище. Он влетал в храм. Сидел в алтаре. Это кощунство. Он осквернял Вещий Огонь, он должен был поплатиться. – Авра, ты понимаешь, что всё это совершенно не твоя забота? Не тебе было судить о кощунстве и Вещем Огне. Почему ты просто не сказал мне? – Я хотел, святитель! Правда хотел. Но меня не пускали к вам. Говорили, чтобы я не доставал вас такими мелочами. – Ты мог обратиться к любому другому святителю. Ты не должен был сам решать такие вопросы, Авра. Ты не должен был брать на себя этот грех. – Я знаю, – прошептал стрелок, опустив голову. – Простите. Простите, святитель. – Святитель?! – выкрикнула Елена. – Святитель?! Ты у него просишь прощения? Ах ты, мелкий ублюдок! Никита не успел выставить руку. Елена полоснула плетью, дотянувшись до лица стрелка. Сопровождавшие испуганно расступились. Авра взвыл от боли, схватившись руками за лицо и рухнув на колени. Тут же ему по голове пришёлся второй удар, и он, вскрикнув, уткнулся лицом в камни площади. – Госпожа! – Никита не решился прилюдно хватать Елену за запястья и просто встал перед ней, рискуя, что она и по нему сейчас саданёт плетью. – Проявите милосердие, пощадите мальчика. Он же признался. – Милосердие?! – завопила Елена, пытаясь из-под руки Никиты дотянуться плетью до Авры. – А он проявил милосердие к Сауру? Когда стрелял в него предательски, исподтишка. Будет ему милосердие! Савостьянов, пусти немедленно! Никита расставил руки и осторожно теснил Елену, стараясь не прикасаться к ней. Ни в коем случае нельзя подорвать её авторитет, но и то, чего она хочет, допустить тоже нельзя. – Госпожа, он получит своё, это неизбежно. Но не нужно устраивать публичные расправы, это не красит вас. – Он виновен! – выкрикнула Елена, бледнея от ярости. – Он сам признался, ты же слышал. И Рогдай узнал. Чего ещё надо? – Я не оспариваю, что он стрелял, – торопливо зашептал Никита, стараясь, чтобы святители его не услышали. – Я только не верю, что он это сделал сам, по своей воле. Если ты его сейчас убьёшь, мы не узнаем заказчиков. Давай заберём его, допросим по всей форме, как полагается. – Нет! – отвергла Елена. – Если думаешь, что он не сам, допрашивай здесь и сейчас. Я всё хочу знать немедленно. Она топнула ногой. Никита скривился, но тут же повернулся, поняв опять, что большего от Елены сейчас не добьётся. – Авра! – Он присел перед лежащим на камнях, уткнувшись лицом в ладони, стрелком. – Авра, посмотри на меня. Посмотри, если хочешь жить. Парнишка медленно приподнялся, осторожно отнял руки. Через всё лицо с заплывшим правым глазом наискось проходила кровавая полоса. Он смотрел левым глазом, испуганно вскидывая его то на Никиту, то на Елену.