– И вы… вы ему верите? Что я мог продать остров? Господа, вы же меня знаете. Сколько раз я ходил с вами в бой! – Не усложняй ситуацию, Лукаш, – спокойно, но настойчиво произнёс Ярыч. – Если Соловей врёт, отвечать будет он. Но сначала мы всё проверим. Прикажи сам. – Отлично! – Лукаш с вызовом вздёрнул голову. – Отлично. Раз вы настаиваете. Мне скрывать нечего, сами потом будете каяться и извиняться. Силантий! Справа от Лукаша поднялся невысокий круглолицый человек с заплывшими, как будто бы вечно сонными, глазами. – Ну уж нет! – возразил Соловей. – Подпускать казначея к бумагам одного – ни за что! Он же этот вексель там и сожрёт. Ярыч, иди с ним. Или пошли людей. – Я пойду, – бросил Ярыч, опуская тяжёлую ладонь на плечо Силантия, от чего тот аж присел. – Иди давай! – Он подтолкнул его вперёд. – И без фокусов. Они вышли в боковую дверь. В напряжённом молчании только Соловей, кажется, чувствовал себя расслабленно и беззаботно. Он откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и, позёвывая, поглядывал по сторонам. Сойка бросала на него тревожные взгляды. Она не понимала, что затеял капитан, но на всякий случай была готова броситься в схватку по первому его знаку. Финист сжимал и разжимал затёкшие в ремнях руки, насторожённо оглядывался. Он тоже не мог понять, к чему ведёт Соловей. Вчера они о таком не договаривались, и эта его импровизация ему совсем не нравилась. Тем более его беззаботный вид. Ярыч с Силантием вернулись минут через десять с большой шкатулкой и кипой бумаг. Силантий свалил бумаги на стол, Ярыч поставил шкатулку перед Лукашем. – Открывай. Лукаш презрительно посмотрел на Ярыча, на всех остальных. – Пожалуйста! – Он вынул ключ из кармана, швырнул на стол. – Сами открывайте, если мне не верите. Ярыч невозмутимо подобрал ключ, открыл шкатулку, взял верхний лист, развернул. Медленно прочёл первые строчки, свернул, положил рядом на стол и вынул следующий. – Читайте, читайте, – Лукаш исходил сарказмом. – Проверяйте своего командора, господа. Только когда ничего не найдёте, я потребую, чтобы Соловья высекли за клевету у всех на глазах. И вышвырнули из нашего общества с пожизненным запретом. Соловей улыбался, скрестив на груди руки и поигрывая пальцами. Сойка кусала губы, нервно посматривая то на безмятежного Соловья, то на напряжённого Финиста. Ярыч перебирал и откладывал бумаги, ничего не происходило, и она уже примеривалась, как рубанёт ремни на запястьях Скаль-Грайского, сунет ему в ладонь нож, а сама выхватит саблю и… – Так! – заинтересованно произнёс Ярыч, развернув очередной лист. – А это что такое? Сойка напряглась. За столом прошёл ропот. Лукаш побледнел. – Что? Что там такое? Ярыч сунул ему лист под нос. – Ты сказал, что не получал его. Лукаш вытаращил глаза. – Да как оно тут… да не может этого быть… Он попытался выхватить письмо, Ярыч отдёрнул руку. – «Лукаш, брат мой! – принялся зачитывать он. – Переговоры с царицей оказались не слишком удачные. Сам еле вырвался, возвращаюсь на юг. До меня дошли сведения, что Скаль-Грайские отбили город. Но у меня ещё остались отряды на Гребне, так что не всё потеряно. Пришли корабли на подмогу. Будем действовать быстро и слаженно, вернём Скальный Грай. Твой брат и командор Соловей». Ярыч дочитал, передал письмо ближайшему капитану. Лукаш тяжело дышал, безумными глазами озирая собравшихся. – Это не моё! – шептал он. – Я ничего не получал. Его не было здесь. Его не было здесь! Он опять сорвался на визг. На него бросали косые хмурые взгляды, передавали письмо по рукам, мельком просматривали, кивали. Ярыч копался в бумагах дальше. – А вот и он! – с мрачным удовлетворением произнёс он, вытаскивая плотный синий лист с золотой треугольной печатью. – Арданский вексель. На предъявителя. На пять тысяч серебряных талонов. – Дёшево же ты продал остров, Лукаш, – откликнулся Соловей с другого конца стола. – Хотя, если это плата за мою голову, пожалуй, что и нормально. Я почти польщён. Ярыч тяжело смотрел на Лукаша. Соседний капитан вытянул вексель у него из рук, внимательно осмотрел, передал соседу. Некоторые подавались вперёд, вытягивали шеи, но треугольная арданская печать на шнурке была отлично знакома всем и не оставляла никаких сомнений. – Это не моё! – завопил Лукаш. – Я не знаю, откуда это здесь! Хотя нет, стойте… знаю. Знаю откуда! Это всё он, он наколдовал мне этот проклятый вексель. Он же колдун! Лукаш тыкал пальцем в Соловья, брызгал слюной. От него презрительно отворачивались. Соловей весело рассмеялся, поднял правую руку, поиграл пальцами с оставшимися перстнями. – Ты же забрал у меня Лонгир, Лукаш. Как мне, по-твоему, колдовать? – Не знаю! – Лукаш вращал белками глаз, дёргал себя за воротник, словно нечем было дышать. – Не знаю, но это ты. Ты, колдун, ты меня подставил. Ты засунул сюда этот вексель, не знаю, как и зачем… – Хватит, Лукаш! – оборвал его Ярыч. – Доказательства налицо. Признайся по-хорошему, что ты пообещал Ардану? – Ничего! – заорал Лукаш, пнув кресло так, что оно отлетело к стене. – Говорю же вам, это подстава. Это Соловей… Он… он сговорился с Силантием… и тот подбросил… Признавайся, гнида, ты всё это подстроил?! Лукаш вцепился в горло Силантию. Тот посинел, вытаращив глаза, вцепился в руки хозяина. Даже Ярычу не сразу удалось его оторвать. Охранники растерянно мялись, не зная, что делать. Ярыч пихнул Силантия в кресло, встал перед Лукашем. – Короче, так. Или ты нам расскажешь всё прямо сейчас и умрёшь быстро, или мы отдадим тебя Кераю. Ты всё равно всё расскажешь, но умирать будешь долго. Ну? Лукаш тяжело дышал, глядя в глаза Ярычу. Они были одного роста, но Ярыч чуть ли не вдвое тяжелее и стоял и смотрелся намного более уверенно. – Ладно, – Лукаш вдруг успокоился. – Ладно, вы мне не верите. Хорошо. Но поверьте хотя бы… Неуловимым движением он выхватил из пояса охранника нож и метнул в Соловья. Никто не успел ни среагировать, ни даже повернуть головы. Сойка только дёрнулась, открыв рот, но было поздно. Грянул выстрел. Соловей стоял у стола с пистолетом в руке, опрокинутое кресло валялось позади него, а Лукаш оседал на пол, держась обеими руками за простреленное горло. Кровь толчками выходила из раны. Он захлёбывался, пытался что-то сказать, поднимал руку, словно прося о помощи. Это длилось недолго. Секунд через десять Лукаш затих, руки безвольно упали на пол и остановившийся взгляд уставился в потолок. Сойка подбежала к Соловью. – Ты как? – В порядке, – ухмыльнулся тот, подбрасывая в руке Макарова. – Отличная вещь, надо сказать. Хорошо, что разжился. На выстрел вбежала охрана из других комнат. Растерянно глядя на тело командира и Соловья с пистолетом, потянули сабли из ножен. – Охолоньте! – Ярыч поднял руку, останавливая готовых ринуться на Соловья охранников. – Он защищался, Лукаш был первым, – он кивнул на валявшийся у стены нож. – И вообще – собаке собачья смерть. Вынесите эту гниду отсюда. Коротко рассказав о произошедшем и объяснив ситуацию, Ярыч велел охранникам убрать тело Лукаша и закопать где-нибудь. Дождавшись, пока его вынесут и все, более или менее успокоившись, рассядутся по своим местам, повернулся к Соловью. – Командор! – он не стал садиться и стоял сейчас в торце стола, где ещё полчаса назад сидел Лукаш. – Примите наши извинения. Нас ввели в заблуждение, хорошо, что всё разъяснилось. Готовы ли вы забыть этот досадный инцидент и вновь принять свои полномочия во всём объёме? – Только если все остальные изъявят такое же желание. Соловей насмешливо обвёл взглядом собравшихся за столом. Все как один торопливо закивали и загудели согласно, с некоторой опаской поглядывая на невиданное оружие в руке командора. Он так и не убрал его обратно за пояс и продолжал небрежно поигрывать им, крутя на пальце. – Нет, господа, так не пойдёт, – произнёс Соловей. – Мне нужно единогласное подтверждение полным составом Совета. Вся полнота власти и полное одобрение. Тогда да, тогда я согласен. Иначе ищите себе нового командора. Капитаны переглядывались с некоторой паникой, как со злорадством заметил Соловей. – Мы верим вам, командор! – заверил Ярыч. – Можете командовать. Но Совет назначен только через неделю, не все ещё прибыли. – Кого не хватает? Ярыч с сомнением покосился на Силантия. Тот торопливо подсказал: – Пятерых. Маркел идёт с Копья Дьявола, может не успеть. Карлос послал доверенность, Мелит… – Понятно, в общем, – перебил Соловей. – Времени у нас нет, так что обойдёмся теми, кто есть. Оповестите всех – завтра Совет и общий сход. Соберите народ к полудню, я намерен выступить на Плащах. Ярыч коротко кивнул. – Будет сделано, командор. Это всё? – Всё. Свободны, господа. Можете идти. Дождавшись, пока за последним охранником закроется дверь, Соловей повернулся к Сойке. – Развяжи уже ему руки, – кивнул он на Финиста. – Пока совсем не отвалились. Сойка полоснула ножом по ремням. Финист поморщился, встряхнул руками, потёр запястья. – Что это было? – хмуро спросил он. – Мы не об этом договаривались вчера. Сойка вертела в руках вексель, рассматривала со всех сторон, чуть ли не пробовала на вкус.