– Удержать каганат. Ты ведь понимаешь, что, кроме тебя, этого больше никому не сделать? Ты – единственная наследница. Ты должна занять трон отца. – А Аддон? – Хочешь отдать трон брату? – Ни за что! – Елена вырвалась из рук Бессмертного, гневно встряхнула волосами. – Значит, придётся тебе. Больше некому. – А ты? – А я не могу быть одновременно в двух местах. Мне нужно восстановить дела в Долинах. А ты займёшься каганатом. – Но я не смогу одна. – Елена, ты одна смогла вернуть меня с того света. Уж как-нибудь справишься с купцами да садоводами. – Это совсем другое, Кощей! Ради тебя я сожгла бы весь мир. Но ради чего мне торчать в этом пыльном городишке?! – Ради нас. Нам нужно удержать за собой каганат, Елена. Это ворота к Кинжальным проходам, это наш выход к Тёплому морю. Да и дружба с Арданом не повредит. – Они тебя ненавидят. – Именно поэтому мне не стоит появляться там лично. А вот тебя они принять могут. Если ты правильно себя поставишь. Елена колебалась. Никита видел, как ей не хочется; на прекрасном её лице отражалась вся буря эмоций. И всё-таки она уступала. – Я не хочу без тебя, – плачущим голосом сказала она. – Ну пожалуйста, не бросай меня. Поедем вместе. – Елена, я не могу, – мягко сказал Бессмертный. – И я не бросаю тебя. Это ведь не навсегда и даже не очень надолго. Как только ты утвердишь нашу власть в каганате, сможешь вернуться в Золотой город. – Правда? – она опять обняла его за шею, заглянула в глаза. – Правда. И не думай, что я отпущу тебя одну. Ты возьмёшь с собой Саура, Рогдая и Искардея, они помогут тебе. И Савостьянов, надеюсь, тоже. Никита моргнул. Он подозревал, что к этому всё и идёт, но всё равно не успел подготовиться. – Ты хочешь, чтобы он поехал со мной? – Елена оценивающе и как-то по-новому смотрела на Никиту. – Если он не против. – Против, – тут же выпалил Никита. Елена мелодично засмеялась, подошла к нему. – Вы оставите меня одну, юноша? В такой трудный час? Она подняла руку, норовя погладить его. Он шагнул назад. – Бессмертный, я выполнил свою часть уговора. Я сделал всё, как ты хотел. Не заставляй меня делать большее. – А чем вам ещё заняться сейчас, Савостьянов? – Бессмертный смотрел доброжелательно и даже немного устало. – Отправить вас обратно я пока не могу. Здесь вам делать нечего, в Золотом городе тоже. А в каганате вы станете правой рукой Елены. Возьмёте на себя всё текущее управление, восстановите силовые структуры, замкнёте на себе финансы и дипломатию. Вы станете премьер-министром, вам будет чем заняться. И когда придёт время возвращаться, вы вернётесь не с пустыми руками. Вот это, – Бессмертный кивнул на рубин, – покажется сущей мелочью, по сравнению с тем, что вы сможете попросить у меня. Никита молчал. Бессмертный ведь не колдовал, кажется, но его сила убеждения действовала почти магически. – Вы познакомитесь с новой страной и новыми людьми, – продолжал он. – Приобретёте бесценный опыт, который пригодится всегда и везде. У вас будет власть. Вы сможете принести пользу, реальную пользу. И это будет интересно. Управлять страной и народом – в вашем возрасте в том мире шансов было бы ноль. А тут такая возможность! «Ах ты паскудник! – беспомощно и зло думал Никита. – Старый демон-искуситель, неужели ты думаешь взять меня вот этим?!» – И кроме всего прочего, – Бессмертный приобнял Елену за плечи, – ведь только вам я могу доверить её. Помогите ей, Савостьянов. Ещё раз. Пожалуйста. Я в долгу не останусь. Елена прикусила губу, прищурилась завораживающе. Бессмертный смотрел внимательно и ожидающе. Никита зажмурился. – Ладно, – сухо сказал он, открыв глаза. – Я поеду. Но это последнее дело, Бессмертный. Последнее! – Следуя вашим суевериям, нужно говорить «крайнее», – улыбнулся Бессмертный. – Постарайтесь не допустить, чтобы оно и впрямь стало последним. Как эта сигарета. Держите. Он протянул на ладони пачку сигарет. Никита помедлил, забрал с неохотой. Первую в своей жизни пачку он курил целый месяц. Вторая у него столько не продержится. Часть вторая Начало Глава 1 То, что не смог Велизарий Марья поставила кружку на грубую полку, повесила полотенце и огляделась с отчаянием. …Нет, в это нельзя было поверить: после утончённой роскоши школы Велизария, после многолюдства и разноцветья солнечного Халдона, после всех планов, надежд, устремлений и перспектив оказаться в этой глуши за сорок вёрст до ближайшего города, где из всего народа – только брат и сестра… За две недели странной жизни после гибели родителей девочка Марья всё никак не могла привыкнуть к новому состоянию; всё казалось чуточку нереальным, словно во сне. Ольга уже успокоилась. В первые дни она тоже плакала по ночам в подушку, но больше не за себя, не за новую отшельническую жизнь в глуши, а за брата, которому, чувствовала, было тяжелее, чем им обеим. Она его любила, и жалела, и страдала, что ничем не может помочь и хоть как-то облегчить его молчаливую муку. Но сейчас младшая освоилась и резво носилась по маленькому скромному домику, то подметая полы, то подкладывая дрова в печь, то заваривая чай. Марья понимала, что сестра пытается хоть так услужить брату, снять с него хотя бы повседневные хозяйские заботы. Она и сама варила уху и кашу, собирала грибы, разделывала пойманных братом уток и зайцев, но всё больше и больше понимала, что так это продолжаться не может. Только не для неё. Она готовила себя совсем к другому, она уже видела себя волшебницей и чародейкой, и снова возвращаться к жизни обычной крестьянки было выше её сил. Так не пойдёт, решила Марья, хмуро разглядывая неровные и не слишком чистые ногти. Брат не может лишить их будущего из-за своей несдержанности и ошибки. Она не то чтобы осуждала Кощея за месть всей деревне; её больше расстраивало то, что он попался. Если бы она мстила за смерть родителей и крёстной, то сделала бы всё гораздо хитрее и тоньше, никто и не подумал бы на неё. Марья наклонилась над ведром с водой, всмотрелась в отражение. Нет, окончательно решила она, нет, так быть не должно. Она не останется в этой глуши преждевременно стареть и угасать, как та же Ядвига, не допустит, чтобы с поверхности воды на неё смотрело только хмурое лицо с угасающим взглядом. Надо поговорить с братом. Сейчас, пока всё не зашло слишком далеко. – Оль, ты не видела его? Сестра сидела на крыльце и увлечённо выбирала семечки из подсолнуха, собираясь высушить их на последнем осеннем солнце. – Да вон он! – она кивнула на берег. – А чего тебе? – Ничего, – Марья с досадой надела плетёные босоножки. – Я сейчас. Погоди тут. Она спустилась по пологому склону к берегу. Брат стоял, скрестив на груди руки, и смотрел на медленную реку. Невозможно было понять, о чём он думает. С тех пор как они покинули Халдон и укрылись здесь, в Ближней Роще, под Волховом, он почти всё время молчал. Надо было, наверное, дать ему ещё время, но она не могла. Ей надо было понять и решить всё сейчас. Потому что потом, боялась Марья, потом она может смириться, как та же Ольга, и привыкнуть к этой беспросветной жизни. То, чего нужно избежать всеми силами, и чем раньше, тем лучше. – Кощей! – позвала она. Он не обернулся. Ей хотелось взять его под руку, потереться щекой о плечо, помолчать вместе с ним. Но она пришла сюда не за этим. Нельзя позволить себе размякнуть. Только не сейчас. – Нам надо поговорить. – Да, – он медленно кивнул, по-прежнему не оборачиваясь. – Нам надо поговорить. Марья немного замешкалась. Она не ждала такого скорого и лёгкого согласия, но раз уж брат сам разрешил… – Ты можешь сказать мне, что мы здесь делаем? – она нервно поправила трепыхавшуюся на ветру прядь. – Что мы будем здесь делать? Он опять помолчал. Где-то справа, в камышах, крикнула выпь. Марья вздрогнула, нервно оглянулась. Заметила, как на крыльце испуганно подняла голову Ольга. Брат даже не пошевелился. – Скоро начнём, – тихо сказал он. – Дай мне ещё пару дней, и я буду готов. – Начнём что? – Учёбу. – Учёбу? – Да, Маша. Не расстраивайся, я сделаю из тебя колдунью не хуже, чем сделал бы Велизарий. А скорее всего, и лучше.