За последние полвека солнцеликие не допустили никого. И не собирались допускать, невзирая ни на Василису, ни на Велизария и ни на кого вообще. * * * Всё это Костя узнал из Книги, когда в тесной и душной каюте «Безумной щуки» поднимался с Олегом и Садко по Живой реке. И всё равно не понимал. Зачем, зачем нужно было убивать Василису? Неужели нельзя было её просто уволить? Просто не допускать её племянника до выборов? Раз уж так не хотелось пускать чужака в свой клан. Ведь с этого всё началось, угрюмо думал Костя, возвращаясь к себе. Если бы не бессмысленно-жестокая расправа с Василисой, в которой погибли родители Кощея и чуть не погибли его сестры, тот не стал бы жаждать мести убийцам, не потерял бы Лонгир и Метелицу и не было бы трагедии в Игольчатом лесу, от которой уже пошло и всё остальное. И его поиски бессмертия, и изгнание в наш мир, и в конечном итоге его встреча с ним, с Костей… Ну и в результате они все сейчас там, где есть, – в довольно паршивой ситуации. Костя валился на кровать, закидывал руки за голову и смотрел в потолок. Ему не хотелось ни о чём думать, но мысли сами лезли в голову. Долго ли ещё Хранители будут его держать здесь? Зачем вообще он им нужен? Почему бездействуют Бессмертный и царица Марья? Бездействуют ли? Непонятно… Вообще ничего не понятно. Особенно то, что случилось с ним в последний вечер в Волхове. Костя машинально потёр грудь в том месте, куда попала стрела. Он расстегнул рубашку, посмотрел в который уже раз. Не было даже шрама. Стрела пронзила ему грудь и сердце, она должна была его убить. Почему он выжил? Это был первый осмысленный вопрос, который он задал, очнувшись. И царица Марья не знала, что ответить. Может быть, знает Бессмертный? Костя поправил янтарный кулон и торопливо застегнул рубашку. В комнату без стука, как и всегда, вошёл Ники в сопровождении пары слуг. Костя вздохнул, сел в кровати. Он не хотел разговаривать с мальчиком. В последние дни ему было с ним скучно и тяжело, и он в основном отделывался односложными ответами или мычанием. Прогнать наследника Хранителей или уйти от него он не решался. Приходилось сидеть и терпеть. Ники, однако, нисколько не смущался и, кажется, даже не замечал недовольства Кости. Он вполне мог вести беседу без участия собеседника, порой сам же отвечая на свои же вопросы. Иногда казалось, что ему так даже комфортнее. Ники что-то говорил; Костя кивал, почти не слушая и уйдя в свои мысли. Иногда бормотал что-то вроде: «Да, да, конечно… наверное… ты прав… согласен». Знакомое имя привлекло его внимание. – Сирин? – встрепенулся Костя. – Погоди, что ты сказал про Сирин? Ники недовольно надулся. Он не любил, когда его перебивали. – Я сказал, что открывают зелёный зал и спальню для тёти Сирин. Хочешь посмотреть комнаты, пока её нет? Сирин… Сирин… Да ведь Куан же говорил, что она в темнице царицы Марьи! Как же она будет здесь? Она сбежала? Её отбили? Отпустили? – И когда её ждут? – Костя постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно более невинно. – Ну, тётю Сирин твою. – Завтра, – ответил Ники. – Дядя Радуан сказал, что всё согласовано и завтра тётя Сирин будет дома. Только меня к ней сразу не пустят. Ей сначала придётся от чего-то там… Костя уже не слушал, он лихорадочно размышлял. Так, всё согласовано… согласовано… Что согласовано? Если дело касается Сирин, то согласовывать его Хранители могли только с царицей Марьей. Ну и с Бессмертным, как без него?! И если они отпускают Сирин, то вряд ли потому, что их заставили. Не надо было бы тогда ничего согласовывать. Получается, что отпускают её не просто так, а в обмен на что-то. На него?! Костя почувствовал, как в нём поднимается ликование. Неужели он прав? Неужели царица с Бессмертным его не забыли, не бросили и всё-таки вытащат отсюда?! Он был так взволнован, что вскочил с кровати и заходил по своей небольшой комнате с широкими окнами без штор. Окна выходили на восток, и по утрам в них било солнце, отчаянно мешая спать. Ещё и поэтому он не любил этот насквозь пронизанный солнцем, но всё равно холодный и какой-то безжизненный дворец. – Что ты сказал? – Костя опять зацепился краем уха за бормотание Ники. – Птица? Чего? Какая птица? – Я же тебя и спрашиваю! Ты что, не слышишь? – обиженно, но как-то безвольно возмутился Ники. – Жар-птица! Ты знаешь про неё что-нибудь? Костя почувствовал, как ёкнуло сердце. – Слышал кое-что, – осторожно сказал он. – А тебе зачем? – Мне не говорят, – так же обиженно и вяло ответил Ники. – Я слышал, как дядя Радуан говорил маме, что это единственный способ всё вернуть. Я спросил что, но мне не сказали. – И… и в этом разговоре ты слышал про Жар-птицу? – стараясь подавить волнение, спросил Костя. – Да. Дядя сказал, что они её найдут, но на это уйдёт время. А пока придётся уступить. – Уступить? Что уступить? – Да не знаю я! – уже нетерпеливо отмахнулся Ники. – Сказал же: мне ничего не говорят. Расскажи ты мне про Жар-птицу. – Да я тоже ничего не знаю, – решительно заявил Костя, все соображения которого только что блестяще подтвердились. – Ну есть такая волшебная птица, которая что-то там исполняет. Только лет триста уже её в этом мире никто не видел. Слушай, Ники, а о чём вообще шёл разговор? Ну в связи с Жар-птицей. С чего он начался? Если Бессмертный с царицей добились его освобождения, он тоже должен что-нибудь сделать, хоть как-то отблагодарить их. Хотя бы закрытыми сведениями из Малахита. – Не помню, – Ники капризно надул губы. – Не хочу больше говорить об этом. Скучно. – Нет, нет, Ники, вспомни, это очень важно, – настаивал Костя. – Может быть, мы с тобой видимся сегодня последний раз. Но ты же хочешь, чтобы я остался твоим другом? Могу даже писать тебе… Ему хотелось подойти к мальчику и взять за плечи. Но он знал, как Ники не любит прикосновения чужих рук. Один раз он попробовал, так тот едва истерику не закатил. – Как это – последний раз? – недовольно нахмурился Ники. – Почему это? – Потому что меня меняют на Сирин, – ответил Костя. – Я так думаю. Скорее всего, Бессмертный и царица Марья договорились с Хранителями и меня отпускают. Ники озадаченно хмурил светлые брови. – А зачем тебя менять? Почему они хотят тебя забрать? – Потому что… – Костя осёкся. А в самом деле, почему? До сих пор это казалось ему настолько естественным, что он не задавал себе вопроса. – Ну, потому что я хочу вернуться. – Зачем?! – Ники удивился по-настоящему. – Тебе что, не нравится здесь? Костя опять едва не вышел из себя, как тогда, когда услышал этот же вопрос от Руданы. – Да нет, здесь… интересно, – он натужно улыбнулся. – Но я здесь как бы в гостях… чужой… И мне всё равно надо возвращаться. Если Бессмертный с царицей устроили обмен, я уже и сделать ничего не смогу. – Хочешь, я попрошу деда, чтобы тебя оставили? Костя перепугался. – Нет, Ники, не надо. Зачем встревать, если взрослые уже договорились обо всем? Только рассердишь их, и всё. А Бессмертный… – Бессмертный! – перебил его Ники. – Что? – О Бессмертном они говорили. Мама с дядей. Ну ты спрашивал. – Ага! – Костя взволнованно потёр руки. – Ну и чего? Что говорили? – Да так, ничего особенного, – пожал плечами Ники. – Мама спрашивала, что они делать будут с ним, неужели так всё оставят. – Ну, ну! – поторапливал Костя. – А он чего? Радуан? – Сказал, что сейчас ничего не сделать. Но они этого так не оставят и всё равно разберутся с ним. И со всем его выводком. Где-то здесь и про Жар-птицу сказали. Костя ощутил странную пустоту в животе. Выводком? Кого они имеют в виду? Змея? Воронов? Волков? Только ли их? Или… – Ты чего? – он пришёл в себя от вопроса Ники. – А? Да так, ничего. Он не хотел больше говорить с Ники, он узнал всё, что ему было надо, и теперь мучительно думал, как бы избавиться от назойливого мальчишки. Ники как будто почувствовал это. Он помолчал, искоса взглядывая на Костю, непривычно помялся и вдруг спросил: – А ты правда мне будешь писать? – Э-э-э… – растерялся Костя. – Ну если ты хочешь… Ники стеснительно и болезненно улыбнулся, и Костю неожиданно кольнула острая жалость. В сущности, ведь заносчивый, надменный и ограниченный мальчик был так одинок в этом заоблачном дворце, где, кроме него, больше не было ни одного ребёнка. Ни одного, с пугающей ясностью осознал вдруг Костя и похолодел от непонятной тоскливой обречённости. Глава 10 Объяснение Знакомые стены розового мрамора. В одной – огромный аквариум, в другой – растопленный и жарко полыхающий камин. Тяжёлый мраморный стол, резные кресла, кушетка у камина. Всё как тогда, как в первый раз. И даже Баюн, нахально зевающий на углу стола, и царица…