– С тобой такое бывает? – Маргарита хмуро мотнула головой. Никита хмыкнул. – Ладно. Чтоб тебе не обидно было, тоже кое-что расскажу. Правда, тебе не понравится. Но раз уж просила – изволь. – Ты о чём? – оживилась Маргарита. Никита рассказал ей про вечер в Башне Кощея, когда он почти потерял контроль над собой. Схватил Елену, донёс до спальни, и остановила его только золотая статуя у кровати. – Почему? – Маргарита недоумённо вскинула брови. – У неё живые глаза. – Чего?! Никита пересказал историю принца Иринея, влюблённого в Елену и превращенного Бессмертным в золотую статую с живыми глазами, обречённую каждую ночь смотреть на то, что происходит в спальне. Маргарита была впечатлена. Настолько, что даже забыла про свои огорчения. – Да она натуральная садистка! – воскликнула возмущённо. – Есть такое, – вздохнул Никита. – Понимаешь теперь, каково мне там было? У тебя тут хотя бы Лика была. Это он произнёс не вполне искренне. Он помнил последние дни в Золотом городе, но не собирался рассказывать Кошкиной про цветочницу Алёну. Но главного он добился. Маргарита отвлеклась от своего ночного косяка и снова оживилась. – Да, если бы не Лика, я тут с тоски бы взвыла. Она… она такая классная, что я бы её к нам уволокла, вот точно. С ней… мне с ней так хорошо, словно она моя младшая сестра, понимаешь? Я могу говорить с ней обо всём, обсуждать что угодно… Никита одобрительно хмыкнул. – Между прочим… как ты думаешь, кто она здесь? – В смысле? – не понял он. – Ну смотри. У нас есть Иван-царевич, Кощей Бессмертный, Марья Моревна – персонажи сказок. Знакомые, известные – понятно. Соловей-Разбойник тот же. Мороз со Снегурочкой были у нас. А Лика кто? – А сирота-царевна при злой мачехе тебя не устраивает? Архетипичный же образ. Маргарита покачала головой. – Не, чё-то не то. Марья, конечно, мачеха, но не то чтобы злая. Она же не травит её яблоками… или что там в сказках делают. Да и Лика так себе царевна. Она же приёмыш, а не родная дочь. Считай, на птичьих правах тут. Так что не канает твой пример. – Может, Царевна-Несмеяна, – рассеянно предположил Никита, крутя головой. – Кошкина, куда мы идём? Маргарита встала, сама не сразу поняв, куда завела напарника. – Чёрт! – хлопнула она себя по лбу. – Я ж на автомате завернула, как в прошлый раз, когда мы с Ликой и Снежкой тут шли. Нам сейчас надо было на Арсенальный мост возвращаться, а я тебя на Северный повела. – Это когда ты Зеркала разбила? – Ага! – Маргарита помрачнела. – Ну их к дьяволу, не пойду я туда больше. – Да ладно тебе, Марго, – возразил Никита. – Ну чего назад возвращаться, далеко уже прошли. Договорились посмотреть город. А чего смотреть, где уже были? Пошли вперёд. Маргарита заколебалась. – Только к Зеркалам я не пойду, – предупредила она. – Я тоже, – кивнул Никита. – Обойдём стороной. Посмотрим, что ещё здесь есть. Они перешли Северный мост, обошли Литейный конец, где, несмотря на мороз, от массивных каменных стен мастерских и кованых ворот веяло жаром. Внутрь заглянуть их не пустили, и немного расстроенные ребята двинулись к Торгу, расположенному у северо-восточной стены крепости. Торг их впечатлил. Это, казалось, был город в городе – со своими улицами, площадями, районами для разных товаров, своими трактирами, цирюльнями, банями, гостиницами, увеселительными заведениями, своей администрацией, охраной и судом. Это особенно их поразило. – Суд, Никит! – не могла поверить Маргарита, глазея на двухэтажное здание из красного кирпича с вывеской над дверью «Торговый суд». – Может, у них тут и биржа есть?! – Насчёт биржи не знаю, а вот обмен валют здесь точно имеется, – Никита указал на контору с надписью на двери «Обмен денег» и довольно бойким людским потоком, вытекающим из и втекающим в неё. – Пойдём глянем! – загорелась Маргарита. – Узнаем, какой здесь курс и какие бабки тут ходят. – Зачем? – усмехнулся Никита. – У тебя всё равно денег нет, а у меня валюта местная. И я никуда не со-би-ра-юсь, – медленно, спотыкаясь на каждом слоге, договорил он. Маргарита поняла, что привело напарника в ступор. – А вот он явно собирается, – мрачно произнесла она, увидев выходящего из обменника царевича. – Меняет рубли на вестланские динары. Или что там у них… – Стой! – Никита едва успел схватить её за руку. – Опять скандал хочешь устроить? – Нет, просто поговорить, – она пыталась вырваться, но Никита держал крепко. – Никит, отпусти! – нетерпеливо выкрикнула она, заметив, что царевич вскочил на коня. На крик обернулись прохожие. Царевич поднял голову и тоже заметил их. – Грёбаный Экибастуз! – шёпотом выругался Никита, отпуская подругу. Иван перебрал поводья, подъехал, недобро прищурившись. – Добрый день! – учтиво поздоровался Никита. Царевич скользнул холодным взглядом и, не ответив, повернулся к Маргарите. Схватку у Калинова моста он ещё явно не забыл. Маргарита открыла рот, но сказать ничего не успела. Иван опередил её. – Кошкина! – начал он, не здороваясь и не слезая с лошади. – Не знаю за что, но Лика тебя любит. Сейчас она останется одна. Постарайся не бросать её совсем одну, – Иван сделал упор на слове «совсем». – А тебе, значит, можно бросать?! – дерзко возразила Маргарита, задирая голову и не обращая внимания на одёргивания Никиты. – Она тебе поверила, а ты её кинул. Променял на какую-то импортную кису. Ты хоть понимаешь, что… – Я всё понимаю, Кошкина! – резко оборвал он. – И даже больше, чем ты думаешь. У меня нет ни времени, ни желания объяснять тебе всё. Потом сама поймёшь… может быть. Но если ты тоже любишь Лику, позаботься о ней. Я буду… благодарен, – с некоторым усилием закончил царевич. – Слушай, ну поговори ты хотя бы с Коломной. Он может… – начала Маргарита, но Иван уже не слушал. – Тебе могут понадобиться деньги, – он сунул руку в чересседельную сумку, вынул туго набитый мешочек и кинул Маргарите; от неожиданности она едва поймала его. – Чтобы не ходить к Марье. Если понадобится ещё, спроси у Сидора. Я скажу ему. – Зачем деньги? – растерялась Маргарита. – Сама решай, – ответил Иван, перебирая поводья и уже не глядя на неё. – Главное – не ходи к Марье. И Лику не пускай. Он пришпорил коня, тронул рысью, глухо цокая по бревенчатому настилу мостовой, и через несколько секунд свернул к выходу с Торга. – Козёл! – бросила Маргарита вслед. – И слова сказать не дал, – пробормотала она с досадой. – Да, торопится, – согласился Никита, задумчиво глядя вслед ускакавшему царевичу. – Видимо, и впрямь едет не сегодня завтра. – Зато хоть деньги оставил, – повеселела Маргарита, заглядывая в кошелёк. – Теперь и я при бабках. Она вынула несколько монет, встряхнула на ладони. – Серебро! – протянула разочарованно. – Я думала золото, как у тебя. – Кошкина, золотой рубль – это валюта Бессмертного, – наставительно произнёс Никита, – и ходит он в основном в Долинах и Семиградье. А Волхов чеканит серебряную монету. Золота у них столько нет. – А какой тут курс? – загорелась Маргарита. – Погоди тут, я мигом. – Эй! – Никита сделал было попытку схватить её, но не успел. Маргарита забежала в обменник, из которого вышел царевич, и вернулась минуты через три. – Девять к одному, – сообщила она, подкидывая в руках приятно звякнувший кошель. – Сколько я тебе должна за завтрак? – Нисколько, расплатишься за обедом, – ответил Никита. – Но, вообще-то, если я правильно понял, тебе эти деньги оставили с вполне конкретной целью. Так что не растрать всё на фигню. – За кого ты меня принимаешь? – возмутилась Маргарита. – Я знаю, что это для Лики. Но тут рублей сто, можно же хоть рубль на себя сегодня потратить. Иван же не будет требовать расписки. – Вот чего я не понимаю, – задумчиво произнёс Никита, когда они снова двинулись по Торгу. – Если он собирается жениться на принцессе Барлоог, зачем просит тебя присмотреть за Ликой? Не логичнее было бы перевезти её из дворца, замуж выдать? Хоть за кагана этого. Или за кого-нибудь из Барлоогов тех же. – Вот станет царём и сплавит куда-нибудь, – желчно произнесла Маргарита. – Да вот хрен ему! Если он решит избавиться от Лики, я её с собой заберу, в наш мир. Заберём ведь, Никит? – Ага! – саркастично хмыкнул он. – Вот только расписание поездов узнаем – и рванём.