Маргарита непонимающе хлопнула ресницами. Ей понадобилась пара секунд понять, что он имеет в виду. – Ах ты, кобель! – она пихнула его в плечо и сама рассмеялась. – Щас бы тебя самого на Уловитель, посмотреть на твои грязные мыслишки. Давно никого не было? Может, по борделям? – Мне уже предлагали, – хмыкнул Никита. – Не думай, что ты первая. И кстати, куда мы идём? Они ещё не дошли до выхода с площади, когда Маргарита взяла Никиту под локоть и решительно свернула налево, под переход между северным крылом дворца и казармами. – Пойдём в «Семь сапогов», позавтракаем, – предложила она, выводя напарника к Арсенальному мосту. – До них, правда, далековато. Но я, честно, не знаю здесь другого такого заведения. – Ну пошли, – согласился Никита. За несколько дней в Волхове произошли решительные перемены. По сравнению с последней вылазкой в город, когда Маргарита на каждом шагу встречала отчаяние, страх, неустроенность, толпы голодных, оборванных нищих, нахлынувших в столицу погорельцев и обозлённых горожан, хмурые наряды городской стражи и конные патрули по всему городу, неубранные кучи навоза и грязи, – сегодня от всего этого не осталось почти ни следа. Город снова был прибран, чисто выметен и ухожен. Караулы ещё стояли на перекрёстках, но куда в меньшем количестве, чем неделю назад. Погорельцы и нищие были расселены в загородные, спешно возведённые времянки; всем назначили харчи и выделили свою долю леса. Мужики уже отправлялись рубить, чтобы, не теряя времени, восстанавливать по весне, сразу после сева, порушенные дома и хозяйства. Поначалу не хватало лошадей, чтобы возить лес, но позавчера из Рогатого Калача пригнали табун в триста голов, и дело пошло живее. По расчищенным улицам Волхова катили повозки и сани с дровами, углём, сеном, хлебом и прочим припасом, закупленным на золото Бессмертного. Снова оживилась торговля, открылись рынки, базары, лавки и магазины. Снова на улицы высыпали довольные ребятишки и пока ещё осторожные мамаши. «Вот как так-то?! – думала Маргарита, шагая по возрождённому городу и вертя головой по сторонам. – Неужели всё так зависит от одного человека? Вот не было Марьи – и в городе чёрт-те что творилось! Вернулась – и снова порядок. Как она так умеет?!» Она не хотела в этом признаваться самой себе, но царица начинала внушать ей почти что восхищение. Начав с откровенной враждебности, переросшей в ненависть и готовность избавиться от Марьи любой ценой, сейчас Маргарита смягчилась до того, что была готова простить ей даже свой допрос на Уловителе. Который, как помнила, клялась никогда не забыть и не простить. Ключевым моментом, заставившим Маргариту пересмотреть своё отношение к царице, стало покушение, едва не обернувшееся гибелью Костика. То, в каком отчаянии была тогда Марья, как изо всех сил старалась вытащить парнишку с того света и как была счастлива, поняв, что он не умрёт – чужой ей, в общем-то, мальчишка, – всё это произвело впечатление. Бездушная властолюбивая ведьма так переживать не будет. И даже последующие события не изменили мнения о царице. Ферзя она рано или поздно отпустит, да и с Иваном разберётся. А что город при ней снова ожил – этого не отнять. И если придётся выбирать между Марьей и Иваном, если придётся занимать чью-то сторону в грядущей борьбе, Маргарита уже догадывалась, кого она предпочтёт. В «Семи сапогах» было людно, тепло и пахло свежей выпечкой. Маргарита по привычке свернула в питейную половину, но тут же развернулась в чайную. – Мы же завтракать пришли, – смущённо пробормотала она. – А я, как обычно, в бар. Но когда они уселись за столик с самоваром и подошла служанка, Маргарита повернулась к Никите с невинным видом. – Давай хотя бы по кружечке пива закажем? А то голова ещё немного болит. – Серьёзно? – укоризненно посмотрел Никита. – Тебе уже похмеляться надо? Маргарита скорчила гримасу, пнула его под столом. – И когда ты стал таким занудой? В институте же умел повеселиться. – А мы ещё в институте? – О-ох! – простонала Маргарита, закатив глаза. – Да ради бога, заказывай что хочешь, – отмахнулся Никита. Маргарита мгновенно повеселела. – Так, нам сначала две кружечки пива, к ним пирогов с солёными огурцами… или с мясом… в общем, и с мясом, и с огурцами. Блины есть? – Сделаем, – кивнула служанка. – Тогда ещё блинов с икрой… можно щучьей… и сметаной… Потом, значит, чай… и варенье какое-нибудь к чаю… смородиновое… Есть? Служанка кивнула. Маргарита повернулась к напарнику: – Добавишь чего-нибудь? Никита сидел, скрестив на груди руки, и с усмешкой смотрел на неё. – А платить-то ты чем будешь? – Блин! – Маргарита растерянно захлопала по карманам. – Никит! – жалобно посмотрела она. – Я деньги забыла. – Кому ты заливаешь, Кошкина?! – хладнокровно возразил Никита. – Нету тут у тебя никаких денег. Готов поспорить, за тебя тут всё время другие платили. Маргарита с досады опять пнула его под столом. Возразить было нечего. За без малого три месяца в Волхове ей ещё ни разу ни за что не приходилось платить, и даже здесь, в трактире, за неё рассчитывалась Лика. Никита хмыкнул, полез в карман. – Я не знаю, какие здесь цены и курсы, – он вытащил тяжёлый золотой рубль, – но, думаю, этого должно хватить. Он положил рубль на стол. Официантка с почтением взяла монету. – Сдача восемь рублей шестьдесят семь копеек серебром. Прикажете сейчас? – Не к спеху, – небрежно ответил Никита, снимая чёрную, мехом внутрь куртку и вешая на спинку стула. – Может, нам ещё чего захочется. Потом рассчитаемся. Официантка поклонилась и торопливо удалилась на кухню. – Кажется, я начинаю входить во вкус, – хмыкнул Никита. – Приятно почувствовать себя богатым. Хотя бы и в сказке. Маргарита смотрела на него, вытаращив глаза. – И откуда у тебя это золото? – выдавила она наконец. – Сама-то как думаешь? – Бессмертный дал? – Ну… почти. Строго говоря, дала Елена. Но вряд ли это её карманные деньги. – Ага! – хищно воскликнула Маргарита, наклоняясь вперёд. – Хочешь сказать, и это был просто подарок? – Нет, это был не совсем подарок. Скорее, предложение сходить и поразвлечься. – Чего? – недоумевающе нахмурилась Маргарита. – Как я и сказал тебе, предложение пройтись по борделям мне уже поступало. В Золотом городе. Сегодня вот ты. Неужели я произвожу такое впечатление? Маргарита рассмеялась. – Ты производишь впечатление не того, кто любит всё это, а того, кому надо. Прям вот срочно. – По-моему, это больше тебе надо. Что-то ты зациклилась на этой теме, Марго. – Эй! – разозлилась она. – У меня всё в порядке. Это ты по своей Елене сохнешь, а у меня нет проблем. Служанка принесла пиво, поставила корзинку с аппетитно промасленными пирожками. – Блины через полчаса. – Ладно, ладно, – Маргарита нетерпеливо замахала рукой, дождалась, пока отойдёт официантка, и наклонилась к Никите. – Давай договоримся – ты не лезешь в мои личные дела, я не лезу в твои. Всё, мораторий, нейтралитет. Идёт? Никита усмехнулся, покивал молча. Маргарита с облегчением откинулась на спинку стула, хлебнула пива. И чего она так завелась? Что уж прям такого сказал Савостьянов? А ведь сказал, и она прямо дала ему понять, что он опять угадал, саданув её по больному. Никита жевал пироги, прихлёбывал пиво, время от времени бросая насмешливые взгляды. Маргарита злилась, но никак не могла придумать нейтральную тему для беседы. Никиту же молчание вполне устраивало, никакой неловкости он не испытывал и первым возобновлять разговор не собирался. В конце концов Маргарита вспомнила. – Слушай, а чего это ты говорил, что я у тебя ночью пистолет требовала? Зачем он мне нужен был? – Марго, мы договорились не обсуждать личные темы. – Так, а… а чего? – растерялась Маргарита. – А при чём тут пистолет? – Правда хочешь знать? – Ну скажи! – она набралась духу. – Ты собралась Ферзя освобождать, – Никита весело блеснул глазами поверх кружки. Маргарита зажмурилась. – Бли-и-ин! – она помолчала, потом наставила палец на напарника. – Чтоб больше никогда… никому… понял?! Никита повёл бровями в знак согласия. Говорить больше было не о чем, завтрак был испорчен. Маргарита без всякого вкуса съела пару блинов, выпила чашку чая и потащила Никиту на улицу. – Да не переживай ты так! – решил он её подбодрить. – Ну напилась, бывает. Всякую чушь несла – тоже случается. Не кисни. Завтра уже и сама не вспомнишь.