– Для меня любая земля – это, прежде всего, мать. Не обязательно моя, но всегда – именно Мать. Заботливая, нежная, чуткая… отдающая нам – своим детям – все, вплоть до последних капелек своих иссякающих сил. Когда будет нужно, она без возражений закроет нас своим телом. Когда потребуется, даст нам опору. Когда мы грустим, она утешает, когда будем счастливы – разделит нашу радость. Без лишних слов возьмет нашу боль, залечит раны, поможет забыть все тревоги… она всегда рядом, молчаливая и поразительно терпеливая. Она очень сильная и живет так долго, что мы даже представить себе не можем. Но когда она устает, приходит наше время нести ее на руках. И наш долг – вернуть ей то, что она когда-то беззаветно нам отдавала, ничего не требуя взамен, не клянча внимание. Не вымогая ласку и не напоминая о своих слезах. На такую любовь способны только настоящие Матери. И если в вашем мире успели забыть, что это значит… то такой мир обречен на вымирание. Вы знаете это. Чувствуете отголоски ЕЕ решения. А значит, понимаете, что мне нет смысла вас обманывать. И нет никакого резона преувеличивать проблему, которая и так уже стоит перед вами в полный рост. Владыка замер, уставившись на меня широко раскрытыми глазами. Но теперь вместо ярости и прежнего раздражения там появилась и боль. Слабая, едва заметная, неуловимая, но все-таки боль. Та самая, которую я так надеялась там увидеть. Которая подсказывала, что он еще не безнадежен и, возможно, все-таки сумеет исправить то, что сам же и натворил. Если, конечно, желание что-то изменить пересилит в нем гордыню и уязвленное самолюбие. Впрочем, похоже‚ земля за этот день уже успела проделать с ним неплохую работу. О чем-то шепнула. Ответила на самый важный для него вопрос. Заставила засомневаться, задуматься, мучительно заколебаться. И вынудила, наконец, искать те самые ответы, которые еще его предкам следовало найти несколькими тысячелетиями раньше. Когда я замолчала, повелитель устало прикрыл глаза и глухо спросил: – Что мне делать? Я развела руками. – Смотря чего вы хотите добиться: если ваша цель – это Знак, то боюсь, вы напрасно рассчитываете на положительный результат: если за все годы вашего правления Знак остался в земле, то и дальше ничего не изменится. Земля никому не дарует власть без уверенности, что ее избранник сможет правильно ею воспользоваться. А в отношении вас она, видимо, еще сомневается. Ее ведь не обманешь – земля слышит отголоски ваших эмоций, чувств, намерений… и если до сих пор не решилась довериться, значит, есть в вас что-то, что ей не нравится. – Что именно? – Спросите у нее. Не волнуйтесь: она услышит. Возможно, не ответит, но услышать сможет. – А вы? – неуверенно посмотрел на меня владыка. – А что я? Я тут – простая гостья. От меня ничего не зависит. – Но вас она послушала! – И что с того? – удивилась я. – Неужто вы все еще боитесь за свой драгоценный Знак? Не переживайте: мне и без него проблем хватает. Новыми я обзаводиться не хочу. – Почему? Я вздохнула и показала ему левую ладонь. – Да вот поэтому. Я свое уже отвоевала и больше не собираюсь ввязываться ни в какие… Он вздрогнул, увидев шестилистник, и поспешил отвернуться, как будто это напомнило о чем-то болезненном. Причем удивления, как ни парадоксально, я не почувствовала. Просто легкую растерянность, какую-то необъяснимую обреченность и, вместе с тем, скрытую радость от того, что последнего Знака на моей коже все-таки не было. Какое-то время он молчал, вызвав во мне еще больше недоумения, а затем неслышно вздохнул. – Помогите мне, – неожиданно твердо сказал владыка, пристально посмотрев мне в глаза. – Если вы правы, и наш мир находится на грани уничтожения, то ему понадобится ваша помощь. – Что? – замерла я, решив грешным делом, что ослышалась. – Помогите. Пожалуйста… Ого, какие он, оказывается, знает слова! – Вы просите о помощи? После того, как этим утром искали любую возможность посмотреть, что делает с Иштами дабараэ?! Владыка сжал челюсти. – Да. – Однако, это уже наглость, граничащая с… – ошарашенно кашлянула я и тут вдруг ощутила требовательный толчок снизу. Как будто пол на мгновение подпрыгнул и настойчиво ткнулся в подошвы моих новых туфель. – Та-а-к… кажется, она действительно вас слышит. – И тоже просит, – тревожно дернул уголком рта мужчина. – Да уж вижу, – мрачно отозвалась я, ощутив еще один толчок. – Но если и помогу, то ей, а не вам. Он торопливо кивнул. – Я согласен. А со своей стороны предприму все усилия, чтобы после того, как угроза для моего мира минует, вы смогли вернуться домой. А вот это – совсем другой разговор! Видно, в ход пошла тяжелая артиллерия. Или же повелитель очень четко понимает, что конкуренты ему не нужны. Я прищурилась. – Вы готовы дать мне в этом слово и отыскать возможность переправить нас на Во-Аллар? Сейчас, пока мы не одни и пока ваша… точнее, ВСЕ ЕЩЕ ваша земля нас слышит и согласна свидетельствовать? – Да. – Хорошо, – тут же кивнула я, ощутив пришедший извне прилив безумного облегчения. – Я помогу, чем смогу, и постараюсь наладить ваши отношения, чтобы они больше не угрожали целостности этого мира. Но прежде, чем мы обсудим детали, я бы хотела задать еще один вопрос. – Какой? – заметно насторожился владыка. Вытащив из складок платья, где потребовала от мастера Гриоло утроить небольшой кармашек, сложенный конверт с вычурным вензелем и, демонстративно уронив его на стол, я прохладно спросила: – Надеюсь, вы это не всерьез? Глава 17 При виде «предложения» повелитель на мгновение растерялся. Да так искренне, что ему было невозможно не поверить. Его глаза снова округлились, а во взгляде отразилась напряженная работа мысли, к которой примешивалось неподдельное недоумение. На конверт он смотрел, как на ядовитую змею, которая невесть как прокралась в его спальню. А когда поднял взгляд, там появилось столько непонимания, что я окончательно поверила: эта дурацкая идея принадлежала кому-то другому. – Леди, откуда вы это взяли? – Пару оборотов назад доставили, – суховато сообщила я. – Ниг принес со словами, что это якобы от вас. – Ах да… – владыка неожиданно нахмурился, а потом неловко кашлянул. – Прошу прощения. Мне жаль, но письмо было доставлено вам по ошибке. Я хмыкнула. – Спасибо, обрадовали. – У нас существует обычай… – замедленно пояснил он, изучая собственный герб на конверте так, будто никогда раньше не видел. – Любая женщина, появляющаяся во дворце, непременно должна показаться мне на глаза. – Зачем? – непонимающе моргнула я. – Ниг говорил, что в «невесты» приглашают девушек только определенного возраста. Под который я, к счастью, не подхожу. Собственно, именно поэтому появление конверта так меня удивило. – Возраст тут не имеет значения, – качнул головой владыка. – Это… скажем так, результат недальновидного решения, из-за которого я теперь вынужден искать женщину, которую судьба предназначила лишь для меня одного. – Что? – едва не растерялась я. – Вы ищете, сами не зная кого?! – Это сложно объяснить, – вздохнул он, облокотившись на стол. Причем на лице владыки в этот момент появилось настолько странное выражение, будто он и хотел бы пояснить свою мысль, да только сомневался, что это стоит делать. Наверное, я – не тот собеседник, с которым можно спокойно разговаривать на такую щекотливую тему? Или он еще не успел забыть своей недавней вспышки? Вернее, причины, по которой она произошла? Все-таки первая часть разговора вышла у нас, мягко говоря, нервной. И быстро это не забудется, как ни крути. Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Я помалкивала больше потому, что не считала себя вправе влезать в чужую жизнь, а он… действительно сомневался, наверное? – Вообще-то, это не такая уж большая тайна, – словно прочитав мои мысли, обронил повелитель. – У нас об этом прискорбном случае знают практически все. Так что, наверное, нет смысла что-либо утаивать. – Если вам эта тема неприятна, давайте поговорим о чем-то другом, – дипломатично предложила я. Но он только усмехнулся и, вернув самообладание, уже другим тоном ответил: – Раз уж сегодня ваша очередь задавать вопросы, то я не стану нарушать традицию. Тем более рано или поздно все равно кто-нибудь расскажет. Пусть лучше вы узнаете это от меня, чем через третьи руки. Я деликатно смолчала. – Это случилось, когда я был молод, – чуть прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, негромко начал рассказывать владыка. – Примерно двести пятьдесят лет назад, когда в Тень отправился отец, передав мне право на владение страной. Возможно, вам известны особенности наследования силы у магов, обладающих равными способностями к Свету и Тени, но если же нет, то для начала я должен сказать, что в семьях таких магов возможно рождение лишь одного наследника с даром. Причем для его зачатия наибольшее значение имеет, как ни странно, личность матери, а не отца. В первую очередь потому, что выносить младенца с даром способна далеко не каждая женщина. Я снова смолчала, но при этом решила уточнить потом у Эннара кое-какие скользкие моменты. Вдруг и у него в роду такая же фигня? – Раньше мои предки искали пару на протяжении многих лет, а кто-то – и десятилетий, – продолжил владыка, не обратив внимания на мою задумчивость. – Это было утомительно, долго и не всегда продуктивно. Поэтому со временем наши маги изобрели методы, позволяющие определить потенциальную супругу с довольно высокой долей вероятности, хотя даже с их помощью поиски больше походили на игру со случаем. Как правило, претенденток все равно оказывалось несколько, и каждая из них имела равные шансы стать супругой повелителя. Но как только одна из них оказывалась на сносях и маги подтверждали зачатие наследника, именно она получала титул владычицы. – И что, исключений не было? – осторожно поинтересовалась я, еще больше озаботившись своим собственным будущим. – До сегодняшнего дня – нет. В нашей семье на протяжении долгого времени принята традиция: до тех пор, пока не родится наследник, количество потенциальных матерей не ограничено. Невест может быть одна, две, три… столько, сколько девушек пожелают рискнуть. Разумеется, тех, кого предварительно отобрали наши маги. При этом если в результате такого союза рождается обычный ребенок, он остается здесь же, во дворце, вместе с матерью, а если вдруг появится наследник… Я кивнула – дальше можно было не объяснять. – Значит, у вас были большие семьи? – предположила я. – Напротив, – покачал головой повелитель. – После рождения наследника мои предки, как правило, не озабочивались вопросами продолжения рода – это теряло смысл. За тем исключением, конечно, если у владыки возникали теплые чувства к супруге. Но могу сразу сказать, что это – исключения. Во всех остальных случаях в наших семьях редко когда появлялось больше двух-трех детей. – А вы, вероятно, в своем поколении оказались единственным? – снова предположила я. – Отец с первого раза угадал с супругой и посчитал, что других наследников ему не нужно. Тем более что рано или поздно непременно встал бы вопрос о том, кому передавать Знак, а он не хотел междоусобиц. – Почему он считал, что обладать Знаком должен именно маг?