Я развела руками. – Ну да. Повелитель в довольно резкой форме изволил сообщить, что желает видеть меня своей невестой… как думаете, он действительно так неудачно пошутил или мне лучше взять с собой нож? Глава 16 На встречу с повелителем Ниг повел нас не через портал, а почему-то через обычный коридор, который я уже и не чаяла вновь увидеть. Вернее, сперва мы все равно переместились телепортом в какой-то незнакомый зал, а вот уже дальше пришлось топать не меньше получаса для того, чтобы отыскать личную трапезную владыки. – Таковы правила, – с извиняющей улыбкой пояснил Ниг, когда я поинтересовалась, почему мы не используем более легкий способ доставки. – В этой части дворца мне запрещено пользоваться магией. – Только тебе? – поинтересовалась я, впервые увидев стоящих вдоль стен караульных в синих мундирах. – Да, госпожа. Мне и таким, как я. Магия здесь разрешена только «бордовым» и «черным». Я понимающе кивнула. Все ясно – повелитель обезопасил себя от всяких нехороших случайностей. Возможно, у него даже порталы тут сделаны какие-нибудь особенные. Для черни свои, для элиты – свои; так, чтобы слуги не пересекались друг с другом. Хотя чего ему опасаться в собственном дворце, напичканном всякой охранной всячиной? Да еще когда сам он, судя по слухам, нехилый маг? Даже поставленную на мои драгоценности защиту как-то заметил, хотя меня уверяли, что видеть ее могут единицы. Да и то не простые чародеи, а именно что маги разума. Получается, что господин владыка все-таки не всесилен? Задумавшись, я едва не пропустила момент, когда мимо нас почти идеально ровным строем проследовали уже виденные ранее девушки в отвратительно розовых платьях. Одинаковые, как цыплята в инкубаторе, с однообразно заплетенными волосами, гордо задранными носами и надменными взглядами – те самые леди, с которыми я уже имела удовольствие встречаться в общей трапезной на недолгом ужине с повелителем. И которые сейчас шагали, как дети на утреннике – в колонну по двое и едва не держась за руки. Я их, правда, никого не узнала, потому что не больно-то тогда присматривалась к лицам, да и они не изъявили никакого желания пообщаться. Но вот «поросячье счастье», в которое меня чуть было не обрядили, забыть бы точно не смогла. По нему, собственно, и поняла, кого именно вижу. Теперь же эти самые «леди» чинно вышагивали нам навстречу, при этом старательно изображая равнодушие. Демонстративно не смотря в нашу сторону, высокомерно вздергивая подбородки… ну детский сад на выгуле, не иначе. Который выглядел тем более смешным, что в украдкой кинутых на нас взглядах я подметила и тщательно укрываемое любопытство, и раздражение, и даже зависть. Забавно, да? И чему, интересно, тут завидовать? Ах да… я же снова надела неправильное платье! Правда, не подаренное водяным, потому что оно уже успело мне надоесть и к тому же начало ощутимо жать в груди, а в новом. Которое я, будучи девушкой настойчивой, все же вытребовала с упрямого мастера Гриоло, очень вовремя вспомнив его предупреждение о коварстве магии водяных жителей и поэтому не рискнув идти на важную встречу в ненадежном наряде. Как я уговаривала его создать для меня новую одежку, вообще отдельный разговор. Вредный маг выпил немало моей кровушки, пока, наконец, дело сдвинулось с мертвой точки. Достаточно сказать, что я потратила битый час, чтобы убедить его смастерить именно то платье, которое я считаю нужным, а не то, в которое ему приказали обряжать всех особ женского пола, прибывающих во дворец. Я потратил на него уйму времени, бездну терпения и все отпущенное богами красноречие, но почти ничего не добилась, кроме головной боли, стойкого раздражения и крохотной уступки в виде легкого изменения оттенка ткани. И лишь когда, наконец, я не выдержала и, сердито рявкнув, сунула портному под нос конверт с вензелями, этот упрямец неожиданно сдался. Как-то разом сник и с тяжелым вздохом осведомился: «Чего изволит леди». «Леди» тут же озвучила свои требования. И всего через полтора оборота стала счастливой обладательницей целых трех шедевров белого, голубого и черного цветов, которые ее полностью устроили. Для визита я, разумеется, выбрала самый практичный вариант: не зная, с чем доведется столкнуться и чем вообще закончится этот вечер, лучше быть готовой ко всему. А под черным платьем хуже видны не только женские округлости, но и припрятанные ножны. Миновав молчаливую колонну девушек, вероятно, следовавших на ужин в общую трапезную, я негромко попросила: – Господин Иггер, уточните, пожалуйста, у Нига, кто эти милые леди? – Невесты повелителя, – тут же последовал ответ, заставивший меня искренне удивиться. – Как? Все три десятка?! – Таков обычай, – пожал плечами Ниг, не заметив выражения моего лица. – Раз в год во дворец присылают девушек в возрасте от семнадцати до двадцати лет от роду, каждая из которых имеет шанс стать супругой владыки. При условии, конечно, что она сумеет ему понравиться. Я чуть не споткнулась. – А каким образом это происходит? У вас тут что, конкурс красоты проходит? Девушки танцуют, поют, соревнуются в скорости вышивания крестиком? Слуга удивленно обернулся. – Нет, конечно. Господину достаточно одного взгляда, чтобы определить будущую супругу. Пока этой чести никто не удостоился. – Гм, – озадаченно кашлянула я. – Тогда что эти леди делают во дворце? Ведь, насколько я понимаю, ни одна из них ему не подошла, верно? – По закону, у невесты есть целый год, чтобы изменить мнение повелителя о себе, поэтому все это время они продолжают жить во дворце. Их кормят, одевают, развлекают… и лишь по прошествии положенного срока они возвращаются домой. Правда, повелитель редко оказывает им внимание, но и без того их жизнь здесь гораздо лучше той, что они вели у себя в деревнях. Так что никто не в обиде. Я снова кашлянула. – Прости, я не совсем поняла: а кто этих бедняжек сюда присылает? – Родители, конечно! Повелитель добр к своим невестам – каждая перед уходом получает от него ценный подарок, который способен стать не только хорошим приданым, но и обеспечить немалое преимущество семье в делах. Когда девушке из такой семьи оказывает внимание сам владыка, то и другим перепадает часть ее славы. Договоры заключается легче, налоги меньше, доверия такой семье больше… это очень выгодно, госпожа. И самими девушкам, и всем остальным. – Ну хорошо, – нахмурилась я. – А дальше-то что? Ну побывала девушка во дворце. Ну отдохнула от работы в деревне. Ну получила щедрое вознаграждение из рук повелителя… а если она на сносях вернется? Как потом жить? – Миледи, о чем вы говорите?! – неподдельно изумился Ниг, услышав вопрос господина Иггера. – Владыка ни одну даже пальцем не тронул! И не тронет, пока не найдет ту, которая ему предназначена! Для любой девицы честь уже то, что он кинул на нее хотя бы мимолетный взгляд! На ней благословение от самого господина потом всю жизнь лежать будет! Здоровьем она станет крепка, даже если раньше частенько хворала, детей родит тоже крепеньких… кто ж от такой жены в здравом уме откажется?! Я совсем озадачилась. Не поняла. Если владыка изначально не планировал использовать девиц по прямому назначению, то вопрос номер раз – на кой они вообще сдались? И вопрос номер два – а повелитель, случаем, не евнух? Хотя, конечно, если тут все происходит по взаимному согласию, то второй вопрос можно снять. Или если повелитель так верит в судьбу, что готов годами ждать «нареченную», которую он ищет по каким-то непонятным признакам. Но Ниг вроде искренне удивился, когда я намекнула на его человеческие слабости? Или я что-то не догоняю? – Значит, девушки рвутся сюда сами? – на всякий случай уточнила я. – Иных еще и под зад коленом родные из дому выпихивают, – заверил меня Ниг. – Если дуры выгоды своей не понимают. Хотя иногда находятся и такие, кому благословение господина не требуется. Влюбится, к примеру, дуреха в пастуха, так никто ей больше не нужен. А как деток родит, так и все. Считай, шанс свой потеряла. – М-м-м… – задумалась я. – Тогда я все равно не понимаю – почему, если девушек сюда стремится много, мы видели всего три десятка? Их куда-то прячут? Или просто мало народу в стране? Ниг неожиданно тяжело вздохнул. – Народу как раз хватает. Да только женщин рождается гораздо меньше, чем мужчин. Как проклятие какое, не иначе… вы уж не сочтите, что я жалуюсь, госпожа, но дела так и обстоят. Еще дед мой говорил, что на одну бабу приходится аж три мужика. А с тех пор, как я стал что-то в этом понимать, стало еще хуже. – А это касается только вашей расы, или у людей та же история? – осторожно уточнила я, но слуга только отмахнулся. – Да везде одно и то же. В иной год бывает, что девок тут всего по пять-десять обитает. А в этом что-то повезло – вон сколько понаехало. Но, видно, и эти чем-то не подошли, так что маяться им тут до начала следующего сезона… простите, госпожа, я не могу обсуждать решения повелителя. Может, вы хотите спросить о чем-то еще? Я выразительно посмотрела на идущего рядом господина Иггера, и тот сделал неопределенный жест. Дескать, информацию к сведению принял, но что с ней делать – пока непонятно. Мне и самой было неясно, что тут творится. Но у повелителя же напрямую не спросишь? Остается и дальше разбираться самостоятельно. По крайней мере, пока у нас не появится реальная возможность вернуться домой. Вспомнив о Во-Алларе, я затосковала. Как там мои мужчины? Небось, издергались все, измучались от неизвестности… а я и весточку послать не могу, потому что, растяпа, посеяла в болоте свой амулет. Ас, наверное, до сих пор корит себя в случившемся и обвиняет в том, что вообще рискнул меня подпустить к той колонне. Бер только масла в огонь подливает, потому что заранее что-то такое предчувствовал и предупреждал, что это плохо кончится. Гор, как всегда, ходит мрачнее тучи и зыркает так, что от него даже собственная Тень шарахается, а Ван… Ван, наверное, внешне спокоен, хотя на душе у него такая буря, что, вырвись она на свободу, никому мало не покажется. Что же касается Эннара… Я на мгновение прикрыла глаза, как наяву увидев его осунувшееся лицо, уставшие глаза, в которых лихорадочно горит упрямый огонек надежды, плотно сжатые губы, упрямо выдвинутый подбородок; почти почувствовав его тепло; ощутив, как и прежде, легкое прикосновение к руке, как если бы он стоял где-то совсем рядом и только ждал мига, когда я обернусь и замечу его присутствие. Боже, как хочется к нему подойти и поскорее успокоить, крепко обняв со спины! Хотя бы бесплотной тенью приблизиться и тихо шепнуть «не волнуйся, любовь моя, я вернусь»… но как?! С кем отправить весточку? Кому передать эти важные слова? Отсюда даже ветер не долетает до Во-Аллара. Ни птица перелетная туда не доберется, ни зверь лесной не добежит. Одна только мысль бесплотная и домчится, наверное… вот только я не умею телепатировать ни речь, ни эмоции. А значит, ему и дальше придется оставаться в неведении. Но как же это тяжело… – Миледи, мы пришли, – вдруг тихо сказал господин Иггер, незаметно коснувшись моего локтя. Я вздрогнула от неожиданности и, затолкав воспоминания в самый дальний уголок памяти, встряхнулась. Ну вот, чуть не раскисла накануне серьезного разговора. Еще не хватало потерять над собой контроль и наделать нелепых ошибок. С повелителем шутки плохи. А с обозленным повелителем чувствуешь себя, словно рядом стоит пороховая бочка, у которой уже подожжен фитиль. Того и гляди – рванет, оставив после тебя два дымящихся каблука. И вообще, с чего бы владыка вдруг начал делать мне такие сомнительные предложения? Поутру готов был убить, а тут вдруг письма многообещающие рассылает… все блага мира предлагает за одно коротенькое «да». Как раз после того, как решил, что я его нагло обокрала. Нет, можно, конечно, себе польстить, посчитав, что он наконец-то определился с выбором и, после того, как собственная земля его унизила у меня на глазах, воспылал прямо-таки неземным чувством к особе, которая уже не единожды щелкала его по носу… но я не склонна к преувеличению собственной значимости. Поэтому лучше вооружусь до зубов, нацеплю дежурную улыбку и, приготовив Эриол, буду терпеливо ждать удачного момента, чтобы нанести единственно верный удар. Если, конечно, это будет необходимо. Все-таки прав был Ас: политика – это тот же Харон, в котором мы всего лишь сменили доспехи и вид оружия. А так – ничего абсолютно не изменилось. Те же схватки, та же маскировка, точно такие же уловки и даже такие же твари вокруг… а раз так, то будем, наверное, воевать. Да и что еще остается, если время для мира все еще не пришло? Внутренне подобравшись, я задержалась на миг у небольшой, совершенно простой деревянной двери, на которой не было никаких знаков или узоров. Взглядом велела командиру бдить снаружи, потому что, разумеется, внутри ему делать было нечего – в переводчике при общении с повелителем я не нуждалась. Затем жестом отпустила Нига, который смотрел на меня со смесью сочувствия и непонятной надежды. А потом собралась с духом, подняла голову повыше и решительно толкнула тяжелую створку. Он ждал меня, оперевшись на спинку стоящего напротив входа кресла, и изучал с таким выражением на лице, как будто не ожидал этой встречи. Перед креслом стоял накрытый стол; неподалеку от входа находилось еще одно кресло, предназначенное, вероятно, для меня. У дальней стены виднелся высокий шкаф, до отказа набитый какими-то свитками и старыми, разлохмаченными на корешках книгами. Единственное окно было, как положено, занавешено плотными шторами, сквозь которые едва-едва пробивались солнечные лучи. А рядом с ним, почти пропадая в густой тени, прятался журнальный столик, где не было ничего, кроме искусно вырезанной из дерева шкатулки и дающей тусклый свет зажженной свечи. Какой-то рабочий кабинет, а не трапезная, если честно. И опять этот полумрак… они тут что, на магическом электричестве экономят? Неужели нельзя было повесить не два, а пару десятков светильников? Или же владыка, как какой-то вампир, не уважает яркий свет? – Добрый вечер, – спокойно поздоровалась я, когда за моей спиной бесшумно закрылась дверь. Повелитель в ответ кивнул и молча указал на ближайшее ко входу кресло. Какой вежливый. – Рад, что вы откликнулись на приглашение, – наконец, разлепил губы владыка, не торопясь занять свое место. Я чуть не хмыкнула: это называется «рад»? Ни «здрасти» тебе, ни вымученной улыбки на лице – стоит недовольным хмырем, мрачно косится на разложенную на блюдах еду, будто она отравлена, даже не притронулся к единственной бутылке вина… ничего так у него с юмором. Для кладбища как раз сойдет. Но вот что интересно – я не ощущала исходящей от мужчины злости. Ни ярости, ни гнева, ни серьезного раздражения, как будто и не было этого сложного утра и той двусмысленной ситуации, в которую он попал… кстати, по своей вине. Интересно, если он снова попытается сделать глупость, я успею оглушить повелителя до того, как он сообразит, что происходит, или же Эриол опять попробует своевольничать? Вот только убивать его пока не с руки: владыка может обладать важной информацией. Да и внезапное исчезновение столь важной для общества фигуры может потом обернуться боком… значит, если что, мне придется работать стулом и бутылкой. Сложив руки на коленях, как приличная леди, я подняла вопросительный взгляд. – Вы напряжены, – тут же заметил повелитель, но тут же исправился: – Хотя нет – скорее, насторожены. Я прав? – Отчасти, – едва заметно улыбнулась я, мысленно проигрывая возможные варианты развития событий. – Вас это беспокоит? Он качнул головой. – Мне просто сложно вас понять.