Глава 15 Разумеется, играть в героя-разведчика я не стала – едва отойдя на пару десятков шагов и убедившись, что за мной никто не ломится, резко хлопнула в ладоши, буркнула под нос знакомое имя и удовлетворенно кивнула при виде откровенно напуганного Нига. Который, появившись по первому зову и буквально вывалившись на траву, изумленно замер, а когда увидел мою особу, едва не бухнулся на колени, что-то громко причитая. – Тихо ты, – поморщилась я, когда на меня обрушился настоящий поток непереводимых фраз. – Я же сказала, что скоро вернусь. Чего ты дергаешься? Но коарани не угомонился. Вместо этого подскочил, пытливо заглядывая в глаза, словно желал убедиться, что я цела и невредима после встречи с его хозяином. Потом выдал еще какую-то длинную тираду на своем квакающем языке. Покачал головой. Помахал зачем-то руками. Наконец, понял, что мне все равно непонятно, и тяжело вздохнул. – Домой, – на всякий случай велела я, знаком показав, что была бы не прочь подремать. Ниг часто-часто закивал. Потом зачем-то извиняюще посмотрел, низко поклонился, после чего взял меня за руку, но так аккуратно, будто она была стеклянной. И настолько осторожно сжал мои пальцы, как если бы за малейший дискомфорт ему по меньшей мере грозил бы эшафот. К счастью, сия манипуляция не означала чего-то неприличного – мы всего лишь переместились обратно в гостевое крыло, прямо в коридор перед моими дверьми, где нас уже встречал мрачный донельзя господин Иггер и остальные Драконы, выглядевшие на редкость уставшими. При моем появлении они сперва растерялись, но быстро взяли себя в руки и слаженно отдали честь, словно ничего не случилось. Молодцы, вспомнили наш уговор. Правда, господин Иггер помрачнел еще сильнее, заметив, что туфли я несу в руке, однако ничего не сказал. А когда я попросила передать Нигу, что на время мы его отмазали и никаких репрессий за наше появление в саду не последует, зыркнул так хмуро, что я мысленно хмыкнула. Но не стала ничего пояснять, а, отдав несколько распоряжений, милостиво отпустила всех отдыхать: утро у нас выдалось нервным, тревожным и весьма беспокойным; вечер ожидался не лучше. Так что пусть наберутся сил перед грядущим разговором с обозленным владыкой. Возможно, они нам всем скоро понадобятся. С достоинством удалившись к себе и велев меня не беспокоить, я облегченным вздохом скинула надоевшее платье и, рухнув на постель, с блаженным вздохом снова забралась под одеяло. Недолгая прогулка и общение со Знаком отняли у меня поразительно много сил. А восстанавливаться было негде – эту землю саму еще питать и питать, прежде чем она начнет хоть что-то отдавать взамен. Это вам не дикий лес, которого много веков не касалась рука настоящего Хозяина – тут все было выкачано почти досуха, так что я вообще не знаю, за счет каких резервов повелителю удавалось поддерживать свой несчастный сад. Еще год-два, и он окончательно превратится в беспорядочное переплетение веток и старых корней. И ни благости, ни свежести, ни силы в нем уже не будет. Тяжело вздохнув, я закрыла глаза и сама не заметила, как уснула. Но если в прошлую ночь мне удалось обойтись без сновидений, но сейчас мне снова приснился Дем в своем демоническом обличье. Причем он выглядел настолько реальным, а разделяющая нас стена до того прочной и плотной, что я даже на шаг не смогла к нему приблизиться. А пустота вокруг была исполнена таким лютым холодом, что я даже во сне продрогла до костей и с ног до головы покрылась тонким слоем серебристого инея. Дем тоже выглядел растерянным. Смотрел на меня из темноты, что-то безмолвно шептал, но до меня почему-то не долетало ни звука. А когда он понял, что я его не слышу и вообще с трудом различаю его неподвижно висящий в пустоте силуэт, взмахнул громадными крыльями и метнулся к стене, от которой в его сторону вдруг протянулся длинный, ветвистый, невероятно яркий электрический разряд. Со своего места я видела, как исказилось в бешенстве лицо полудемона. Как жутко он оскалился, когда его играючи отшвырнуло в сторону, наградив напоследок еще одним сине-голубым разрядом. И как мелькнули во тьме его острые клыки, которые непроизвольно показались из-под нижней губы. Правда, боль не заставила его уйти – напротив, Дем накинулся на преграду с удвоенной силой и бился в нее до тех пор, пока на костяшках когтистых пальцев не выступила кровь, а на груди, куда раз за разом ударяла проклятая молния, не образовалась широкая рана. – Не надо! – беззвучно прошептала я, остро жалея, что в пустоте у меня нет голоса. – Не надо, не рвись… пожалуйся, брат, перестань себя калечить! Он не услышал, раз за разом пытаясь до меня добраться. И не увидел, как с каждой его попыткой меня все дальше относит от стены. «Нет! Остановись, брат!» – молча крикнула я, в отчаянии следя за тем, как расплывется во тьме его жутковатый силуэт. Но не успела – меня буквально выкинуло из пустоты, оставившей после себя ощущение дикого холода, ломоты в суставах и острого чувства потери, которое я даже после пробуждения не смогла как следует подавить. Придя в себя все в той же постели, я какое-то время лежала, переживая свой сон, но потом все же заставила себя выбраться и, кинув быстрый взгляд на окно, тихо охнула: да ведь уже вечер! Вернее, по моим меркам уже ночь, потому что сквозь шторы не пробивалось ни единого лучика света, а я еще не все сделала на сегодня, что хотела! – Вот демон! – с досадой процедила я, схватив домашнее платье. – Заколебали уже эти завязочки! Завтра потребую у мастера Гриоло, чтобы в срочном порядке осваивал производство пуговиц, а то ж сто раз запутаешься, пока эти бантики поназавязываешь! Кое-как приведя себя в порядок, я выглянула в коридор и, встретив вопросительный взгляд Веги, как бы нехотя поинтересовалась: – Командир далеко? – Нет, госпожа, – послушно откликнулся валлионец, беспокойно разглядывая мое уставшее лицо. – Позвать? – Да. Давайте-ка все сюда собирайтесь – пора обменяться информацией. Вега понятливо кивнул, отдал честь и стремглав кинулся через коридор, ненадолго исчезнув за дверью их общей комнаты и громогласно сообщив остальным, что, мол, «госпожа-с требуют»… Пока он бегал, я так же неторопливо вернулась в гостиную, чинно устроилась на первом попавшемся диване и, дождавшись, когда все четверо гуськом зайдут, на ходу пряча амулеты в заранее приготовленные тряпицы, изобразила на лице скучающее выражение. Итак, начинаем очередной спектакль… – Добрый вечер, господа. Прошу прощения за небольшую задержку и жду подробного доклада касательно своей последней просьбы. Валлионцы, переглянувшись, вытянулись, как на построении, а затем Вега выступил вперед и, чеканя слова, сообщил: – Мы осмотрели все крыло, миледи – вы были правы: здесь нет ни одного выхода наружу. – Окна проверили? – Так точно. На первом этаже их вообще нет, а те, что на втором, не открываются. – Скверно, – пробормотала я, изображая для возможных наблюдателей глубокую задумчивость. – Чем пробовали открыть? – Стулом, – позволил себе едва заметную улыбку Вега. А когда я вопросительно приподняла бровь и повернулась к господину Иггеру, тот спокойно пояснил: – Сперва попытались обычным способом, но не нашли щеколды. Потолкали, однако рама держится за проем мертвой хваткой. Тогда мы разыграли небольшую потасовку, пока решали, кому дежурить у ваших дверей в эту ночь. Пошумели, случайно опрокинули пару столов и заодно швырнули стул, по неосторожности попав им прямо в окно. В итоге стул – в щепы, а на стекле ни царапины. Похоже, какое-то защитное заклятие. Затем мы проверили окно в коридоре – там оказался балкон, куда я недавно вышел прогуляться. Но повреждений и там нанести не удалось, хотя лезвие моего кинжала почти на треть состоит из адарона. – Тоже ни царапины? – уточнила я. – Ни единой, – подтвердил господин Иггер. – Хотя я пытался и острием кольнуть, и даже заточку на лезвии рискнул испортить. – Хорошо, что еще нашли? – Я думаю, первый этаж, вопреки заявлению Нига, до сих пор нежилой. Слуг там нет – для этого внизу слишком тихо. Ни кастрюля не загремит, ни ведро не грохнет, хотя мы прислушивались очень тщательно. Конечно, не исключено, что там работает еще какое-нибудь заклятие, которое ограждает ваш нежный слух от постороннего шума, но абсолютной тишины даже в этом случае быть не должно: люди же живые – кто-то кашляет, кто-то чихнет не вовремя, у кого-то в животе забурчит. Однако за целый день ничего подобного не было. Так что‚ я думаю, слуги там бывают, но не живут постоянно, а появляются откуда-то еще, когда нам требуются их услуги. – Почему так решил? – Единственное помещение первого этажа, смежное с теми комнатами, где бываем мы – это столовая. Там нет окон и дверей, кроме той, которой пользуемся мы, однако строго к определенному времени стол всегда накрыт. Но из всего первого этажа только восточная стена столовой напрямую граничит с помещениями для слуг, так что если предположить, что она с секретом или же используется как некий телепорт, то там должны были остаться следы. Сегодня во время обеда я был так неловок, что просыпал вдоль той стены соль. Проверил через оборот – соль на месте, объедков нет. Проверил еще через оборот – соль тоже исчезла, но следов на полу ни в первый, ни во второй раз не обнаружил. – А вы уверены, что слуги, обнаружив мусор на полу, просто его не убрали? – В первый раз я почти сразу после обеда попросил Шунира… это парень из обслуги… прибраться в коридоре второго этажа. Он появился мгновенно, будто только и ждал за дверью, но при этом оставил соль нетронутой, а через четверть оборота снова ушел, опять же никак не нарушив моей «сигналки», хотя я сам видел, как он спускался на первый этаж. Через оборот после обеда, когда мы никого не звали, стол оказался убран, а соль все еще оставалась нетронутой. Но потом исчезла даже она. Причем мы специально караулили в столовой по одному, чтобы проверить, появятся ли слуги в нашем присутствии, и если да, то откуда их надо ждать. Они не появились. Но стоило Дэлу отойти в уборную, как вокруг стола тут же все подмели. В комнатах та же история – пока мы внутри, нас никто не тревожит, пока сами не позовем, но стоило только уйти – как и стул поломанный убрали, и вазы на места расставили, и стол опрокинутый подняли, и никто из нас не успел понять, когда это произошло. Я озадаченно потерла переносицу. – А у Нига вы спрашивали? – Первым же делом, – кивнул командир. – Он ответил, что слуги всегда так работают, чтобы не тревожить покой постояльцев. А насчет первого этажа он уклонился от ответа, сославшись на срочные дела и исчезнув в самый неподходящий момент. Остальных я решил не спрашивать, чтобы не насторожить раньше времени. – Нига, наверное, я позвала… – задумчиво предположила я, прикрыв ненадолго глаза и переваривая новую информацию. – Что ж, примем к сведению. Хотя, возможно, помещения первого этажа рассчитаны на тех слуг, которых гости привозят с собой и от которых не хотят отказываться‚ даже находясь во дворце. У нас тоже так делают, так что отсутствие людей вполне объяснимо. Тем более когда они все до одного владеют пространственной магией. Кстати, сколько всего нам дали народу в услужение? – Пятерых, миледи. Две ваши служанки, двое слуг-мужчин и сам Ниг. Кстати, мужчинам категорически запрещено заходить на вашу половину крыла, а женщинам, наоборот, запрещено бывать на нашей. И я за два дня еще ни разу не видел, чтобы они где-то оказались одновременно. – У них тут существует что-то вроде кастового разделения, – заметила я. Господин Иггер согласно угукнул. – Совершенно верно, миледи. Раса одна… за исключением личной охраны владыки, которую мы имели удовольствие видеть в самый первый день… а обязанности распределены строго для каждой категории слуг. И в зависимости от этого прислуга носит легко узнаваемые ливреи: серые, коричневые, бордовые… «бордовые», кстати, имеют наиболее высокий ранг. За исключением, конечно, «черных», о которых я только что сказал. – Ниг же говорил, что в охране служат «синие», – засомневалась я. – Все верно: охрана внутри дворца носит синие мундиры и является коарани. Но ЛИЧНАЯ гвардия повелителя – это исключительно люди, и именно они носят те странные брони с эмблемой, которые мы видели у болота. Других людей среди обслуги почему-то нет. А коарани, как я выяснил, все до единого обладают магией. Причем слуги получают от своего хозяина какой-то определенный дар: кто-то готовит, кто-то моет полы, кто-то шьет обувь или одежду… и они почти ничего не делают своими руками. Более того, иметь такой дар – огромная честь, так что они искренне гордятся своими способностями, даже если это – всего лишь умение безупречно драить полы. Я наморщила нос. – Не знаю, насколько это энергетически оправдано, но вчера я услышала от повелителя то же самое. Меня это удивило – никогда прежде не слышала, чтобы у нас магами становились, а не рождались. С другой стороны, коарани с рождения предрасположены к магии, так что, может, повелитель на самом деле не открывает дар, а всего лишь задает ему направление. Но при этом вольно или невольно накладывает ограничение на дальнейшее развитие. Господин Иггер наклонил голову. – Ниг утверждает, что ограничение накладывается умышленно. И слуги, что удивительно, соглашаются на такой ущербный дар лишь для того, чтобы попасть во дворец. – Они что, в пещерах живут? – хмыкнула я. – Им податься больше некуда, раз люди готовы на такие жертвы? Здесь нет зим, если я правильно поняла, ливней, извержений вулкана и других стихийных бедствий. Вечное лето, плодородная земля, ровная погода, как на курорте… да скажи кому из наших магов, что его оторвут от этого рая и пригласят во дворец, но только после того, как урежут дар – долго ли простоит тогда Валлион? – У коарани нет другого выхода, – негромко обронил командир. – За пределами дворца магией им пользоваться категорически запрещено. За нарушение этого правила любому жителю грозит изгнание на болота. А поскольку там обитает немало нежити, то фактически это означает смертную казнь. – Вот как, – поджала губы я. – Интересно, чем вызвано такое жесткое ограничение? – Ниг утверждает, что чрезмерное обращение к магии может повредить установленный над страной Купол. И что безопасно ее использовать можно только в пределах дворца, на котором стоит какая-то хитрая защита. Защиту поддерживает владыка, и он же определяет степень доступности магических умений для каждого существа во дворце. Поэтому тут такое жесткое разделение на ранги и поэтому коарани рады уже тому, что могут использовать хоть какую-то часть своего дара. Я вздохнула. – Понятно… что еще удалось узнать? – Элойдэ-шаэрэ – сравнительно небольшая страна, – задумчиво проговорил командир, прислонившись спиной к стене. – И одна-единственная на весь этот так называемый «мир». Городов тут всего два: в одном из них мы, по сути, живем, потому что дворец владыки можно смело назвать городом, а второй городок расположен где-то на севере, ближе к Гиблому болоту, которое окружает здешние леса со всех сторон. Размеры «мира» точно выяснить не удалось – Ниг никогда прежде не покидал пределы дворца и первого круга деревень вокруг него… – А тут что, деревни кругами расположены, как спутники вокруг солнца? – удивилась я. – Так удобнее организовывать снабжение. Во втором городе наш маленький друг тоже никогда не был, и до поступления на службу работал в одной из деревенек в должности простого возделывателя земли. Затем ему повезло пробиться наверх, и вот, собственно, тогда-то и началась его настоящая жизнь… впрочем, думаю, вас интересует совсем не это, – неожиданно усмехнулся господин Иггер. – Я уточнил насчет дворца и отдельных его помещений и вот что выяснил: он на самом деле огромный, с множеством «крыльев», обширным подземельем и Айдовой бездной всевозможных помещений. В большинстве из них Ниг за два года безупречной службы даже не побывал, а в некоторые ему до сих пор категорически запрещено заходить. Например, в дворцовый сад или в личные покои повелителя. Из тех, что он вспомнил, оказалось три с половиной десятка пустующих комнат для гостей, еще столько же – занятых некими личностями, о которых он ничего не знает. Порядка сорока или около того отдельно стоящих зданий, шестнадцать кухонь, целых три этажа‚ а местами и четыре-пять‚ всевозможных коридоров. Море тоннелей. И много чего еще, чего устанешь перечислять. Сад, со слов Нига, расположен внутри дворцового комплекса и со всех сторон закрыт стенами, так что посторонние туда не попадут. Однако размеры этого сада огромны – он занимает почти все доступное пространство между зданиями и тянется так далеко, что за один или два дня его точно не пересечь насквозь. – Я поняла, – замедленно кивнула я, отметив про себя очередную странность. – Что-то с обстановкой снаружи и нашему местоположению уточнили? – Почти ничего, – неохотно признал командир. – Почему? Заклятие не пустило посмотреть на вид из окна? – С нашей стороны оказалось ничего не разглядеть: днем слишком яркое солнце, поэтому осмотреться невозможно, а ночью не видно ни зги, потому что небо становится абсолютно черным, а луны или звезд даже отсюда не видать. – Со сменой дня и ночи что-то выяснилось?