— Помещик Смоленского княжества Атников Данила Георгиевич. Вы в курсе?.. — Да, я слышал ваши условия, и не нуждаюсь в повторении, — перебил его я. — Дело в том, что мне сегодня повезло за карточным столом. Одна беда, две сотни рублей перепали мне серебром, а оно нелёгкое, знаете ли. Вот я и решил немного облегчить свои карманы. — Вы определённо мне нравитесь, милостивый государь, — протянул мне руку, мой соперник. — Прошу простить, сударь, я тут кое-что услышал о вас, а потому смею заверить, что это взаимно. — Только не думайте, что я после этого вам поддамся. — Ну что вы, и в мыслях не было. — Прошу. Если позволите, я по обыкновению выбираю орла, — протянул он мне пятикопеечную монету. — О нет. В прошлый раз вы уже уступали право броска вашему сопернику, теперь думаю ваш черёд. — Но ему это не больно-то и помогло. — И всё же. — Как скажете. Ну вот не хотелось мне терять ловушку с шарами, и лишаться своего броска. Конечно могла выпасть и решка, но тут уж пятьдесят на пятьдесят. Мне повезло, и выпал орёл. С виноватым видом разведя руками, Атников взялся за кий и выставил биток. Вот только в этот раз номер с шарами в угловые лузы ожидаемо не вышел, и я с лёгкостью взял партию с одного кия. — Хм. На кону четыреста, — констатировал Данила Георгиевич, выставляя шары. Я внимательно наблюдал за его действиями. А он ничего так, знает толк в выставлении пирамиды, и жизнь мне облегчать не собирался, подготовив мне ту же ловушку, ну или обезопасив себя. Причём обошёлся без режима аватара. Я повертел монету между мальцами и запустил её вверх, секундой спустя поймал и показал решку. Атников сделал мне приглашающий жест, и я вновь взялся за кий. Ударил я не в вершину, а в основание пирамиды, оторвав один шар, вогнав его в лузу. Далее я так и отгрызал шар за шаром от постепенно таявшей пирамиды. — Хм. Однако, партия, милостивый государь, — одобрительно, произнёс соперник, и добавил, — на кону восемьсот… Остальные четыре партии так же остались за мной. Правда в двух из них Атников похоже слегка мне поддался, допустив по одному промаху. Хотя я и не уверен в этом. Всё же не допустить промах в бильярде весьма сложно, и в немалой степени из-за нервного и физического напряжения. Хотя, в случае с одарёнными усталость лучше всё же не учитывать. Я же играл в режиме аватара, так что отработал как робот, чётко, выверено и точно. — Хм. И снова партия, — выкладывая свой кий на стол, в одобрительном жесте развёл руками Атников. — Позвольте поблагодарить вас за игру, Пётр Анисимович. Признаться, мне не доводилось встречать столь серьёзного противника. Он протянул мне руку, и я не видел причин не пожать её. Тем паче, что искренность его была неподдельной. Ну или он гениальный актёр. Мало того, в его взгляде мне помнилось удовлетворение и злорадство. Похоже что первое от того, что он добился своего, второе же предназначалось родственничкам. — Милостивые государи, прошу меня простить за то, что на столь длительный срок узурпировал стол. И благодарю вас за понимание, — он обозначил короткий поклон обращённый к присутствующим. Я подошёл к полочке, и забрал свой кошель, присовокупив к нему расписку. Хотелось конечно прочесть, но я счёл это неуместным. Я конечно не больно-то заморачиваюсь всеми этими светскими условностями, но и полностью ими пренебрегать не стоит. — Тяжёлый кошель вам всё же придётся нести самому, — подошёл ко мне Атников. — Да уж, подложили вы мне свинью. — А вот этого мне как раз и хотелось бы избежать. Посему, прошу, — он указал рукой направление, и я последовал за ним. Мы прошли к столику, примостившемуся в углу комнаты, за которым сидел мужчина средних лет, с посеребрёнными сединой висками. При Нём имелась кожаная папка с клапаном, в которых обычно носят бумаги. Эдакий предвестник портфеля, но не такой практичный, к тому же писчие принадлежности приходилось носить в отдельном футляре, который уже стоял перед ним, готовый к употреблению. — Прошу любить и жаловать, Юдин Олег Сергеевич, мой поверенный, — представил его Атников, и тут же дал краткую характеристику. — Кристальной честности человек, и зная о том, к нему никогда не обращаются с делами сомнительными и неоднозначными. Из-за непреклонности своего характера трижды дрался на дуэли, дважды едва не лишившись жизни, — и тут же представил меня. — Помещик Воронежского княжества Ярцев Пётр Анисимович. — Очень приятно, сударь, — я обозначил кивком поклон. — Взаимно, Пётр Анисимович, — протянул мне руку повереный. После того как мы обменялись крепкими рукопожатием, Атников счёл свою миссию выполненной, и поспешил откланяться. Единственно сообщил мне, что делами дома занимается управляющий некто Артёмов Трифон Кондратьевич, которого я найду спросив дворника. Похоже он пребывал в прекрасном расположении духа и спешил провести оставшееся до окончания бала время с пользой. Юдин же предложил мне присесть за столик и сам опустился на своё прежнее место. — Позвольте вашу расписку, — попросил он меня. Я без лишних слов предоставил ему бумагу и он развернув её сноровисто вписал в оставленный пробел моё имя. После чего то же самое сделал и в двух экземплярах обнаружившихся в его папке. Затем указал места, где мне надлежало поставить подпись, в том числе и на расписке о получении мною двух экземпляров. Вооружился песочницей и посыпал свежие чернила. — Этот экземпляр останется у меня. Эти два я вручаю вам. И советовал бы хранить их в разных местах. Дабы уменьшить вероятность утраты документа. Арест на ваш выигрыш не наложен, но сомнительно чтобы родственники Данилы Георгиевича молча утёрлись. Так что, судебных тяжб вам не избежать. — Полагаю, что доходный дом в самом центре столицы того стоит, — принимая документы, ответил я. — Вне всякого сомнения, — улыбнувшись согласился поверенный. — Скажите, а в случае тяжбы я могу рассчитывать на ваше содействие? — Вне всякого сомнения. Мало того, я на это рассчитываю, — со значением произнёс Юдин. — Вы найдёте меня на Малой Никитской в доходном доме Аникеева. — Благодарю вас, Олег Сергеевич. Я поднялся, и простившись направился в танцевальный зал, на ходу пряча документы во внутренний нагрудный карман. Ну что же, сказать, что вечер у меня сегодня удачный, это всё равно, что ничего не сказать. Впору сплюнуть через левое плечо, чтобы не сглазить. Впрочем, не стоит быть суеверным. Понятно, что череда везения как правило сменяется на противоположную. Но я всё же уверен, что такой фарт перевесить будет весьма сложно… — Петя, что случилось? Ты прямо как кот объевшийся сметаны, — поинтересовалась сестрица, кода мы уже сидели в карете, под мерный цокот копыт катившей по ночным улицам столицы. — И есть отчего, — не без удовольствия произнёс я. — Улыбнулась удача в игре? — Причём дважды. Сначала я поднял четыреста рублей в карты. — Ого! Да ты прямо-таки в ударе. — А после выиграл на бильярде доходный дом на Воздвиженке. — Ты выиграл, что? — Ты не ослышалась сестрица. Я в деталях поведал о происшедшем, благо спешить было некуда. Конная тяга, пусть и с соответствующими узорами у лошадей, это не автомобиль, так что время было. — И что ты теперь намерен делать? — Ничего. Возьму с собой рублей двадцать, этого пожалуй мне с головой, остальное отвези домой. Второй экземпляр купчей надо будет завтра же отправить батюшке. — А не боишься, что он у тебя отберёт права на доходный дом. Между прочим, будет в своём праве, — подначила меня Лиза. — Сама-то веришь в это? — А что такого, годовой доход имения меньше чем с твоего приобретения. — Уже больше, и дальше будет расти только в путь. А вообще, прежде батюшка не засматривался на мои доходы, и трофеи в том числе, а там было не так чтобы и мало. — Да ладно тебе, прямо и пошутить нельзя. Ой, а мы куда это едем? Нам разве не в другую сторону? — всё же приметив в ночной улице что-то знакомое, удивилась она. — Ты с Ильёй и Климом поедешь домой, а я кое-куда прогуляюсь. — Куда это ты собрался? Уж не к боярыне-княжне-ли? — Много будешь знать, плохо будешь спать. — Петя, ты ведь реально нравишься Марии. — Мне нужно повторяться по этому поводу? Ну не желаю я вязаться с этим. Не рыцарь я ни разу, а натура приземлённая и практичная. Ладно, пока. Вернусь утром. Я открыл дверцу кареты, и выпрыгнул на ходу. До дома боярыни Тульевой было уже совсем недалеко. Но у самого крыльца я всё же выходить поостерёгся. Прошёлся по ночной мощёной Маросейке, убедился, что она пустынна, и только после этого подошёл к нужному дому. Это центр города, а потому ни о каких усадьбах не могло быть и речи. Тут каждая квадратная сажень золота стоила, а потому дома строились вплотную друг к другу, а двери парадных выходили прямо на мощёный тротуар. — Кто там? — практически сразу отозвался на мой стук сильный мужской голос. — Ярцев, к Елене Митрофановне, — без обиняков заявил я. Похоже прислуга была оповещена, так как сразу же громыхнули и лязгнули засовы, после чего дверь отворилась и меня впустили в вестибюль. Справа от входа диван перед которым стоит стол, за которым пристроился какой-то неизвестный мне господин, с книгой в руках. Вне всяких сомнений, это вассал боярыни, причём наверняка не бесталанный какой, и боец не из последних. Но это так, всего лишь демонстрируемая охрана. Вне всяких сомнений в доме бойцов куда больше, и в непосредственной близости от вестибюля в том числе. Нападения на дворянские дома в столице не такая уж и редкость, так что подобные меры ни разу не перестраховка. В этом доме я ещё не бывал, а потому вскоре появилась служанка боярыни-княжны, которая проводила меня в личные покои барыни, на втором этаже. Когда проходили через гостиную, я приметил открытую дверь в весьма просторный танцевальный зал. Ничем не уступит таковому у Морозовых, но вот подворье и сад отсутствуют. Последний тут если только на крыше разбивать, что очень вряд ли, ввиду отсутствия у хозяйки склонности к садоводству. Когда я вошёл в спальню, дверь за мной тихонько прикрылась. Голицыну я приметил сразу. Она сидела у туалетного столика, и гляделась в зеркало, словно не ожидала моего прихода. А ведь после бала времени прошло всего-то ничего. Я конечно подзадержался, предоставляя женщине фору, но, как мне казалось, не настолько много, чтобы она успела переодеться, да ещё и совершить вечерний туалет. Однако, она управилась и встречала меня во всеоружии. Елена поднялась со стула, и обернулась ко мне. Свечи горящие перед зеркалами, коих тут было ещё два, заливали женщину светом, как-то по особенному. Игра теней лишний раз подчёркивала статную фигуру практически не скрываемую полупрозрачным и не до конца запахнутым халатом. Старуха? Х-ха! Крепкое ладное тело с соблазнительными формами, упругая кожа без намёка на морщинки. При виде этой женщины её можно было только хотеть. И дело даже не в моём возрасте. Княжна буквально источала женственность и сексуальность, будучи настолько желанной, что все остальные мысли попросту выносило из головы… Последующие несколько часов выдались настолько бурными, что мне оставалось только порадоваться молодому и крепкому телу. А ещё, я пришёл к выводу, что у Елены Митрофановны за прошедшие месяцы никого не было. Наполнило ли это меня чувством гордости? Вот уж нет. Скорее появилось беспокойство.