Нужно завязывать с зрелыми дамами, а лучше и вовсе переходить исключительно на шлюх. Не то взбредёт какой матроне заиметь себе молоденького муженька, иди потом отмахивайся топором. Им-то плевать на то, что я бесталанный, потому что детей заводить они уже не планируют. А вот похоть свою потешить, да похвастать красавцем мужем перед другими, отчего бы и нет… Я вышел из дома когда только рассвело, и повернув вправо направился в сторону Кремля. Путь до квартиры предстоял неблизкий, а потому было бы неплохо найти извозчика. Но сейчас Маросейка совершенно безлюдна. Одна надежда, найти транспорт на Красной площади у гостиного двора, который оживает довольно рано. Я проходил мимо подворотни, по обыкновению держась от неё в стороне, чтобы избежать нападения из-за угла. Н-но… Признаться, я не понял, что произошло. Мало того, я даже не заметил самого нападения. Внезапно затылок взорвался болью, а сознание ухнуло в беспросветную тьму… Глава 18 Только что я был в кромешной и молчаливой тьме, а теперь появились звуки, и хотя темнота сохранялась, она уже не была непроглядной. Так бывает когда закрываешь глаза в освещённой комнате. Оно вроде бы и темно и в то же время что-то такое видится. Впрочем, открывать глаза я не спешил. Информация самая дорогая штука на свете, и коль скоро я жив, значит можно ещё побарахтаться. Похоже, что в помещении двое. Нос, помимо затхлости нежилого помещения, улавливает запахи съестного, как доносятся и характерные звуки. Однозначно мои надсмотрщики заняты перекусом. Не буду им пока мешать. Итак, я сижу… По ощущениям на стуле. Руки заведены за спинку и связаны, ноги привязаны к ножкам. Вязали со знанием дела, кровоток не передавлен и конечности не занемели, а значит сохранили подвижность. Хотел было пошевелить пальцами, но воздержался от этого. Во-первых, могут заметить, а мне лучше как можно дольше оставаться сторонним наблюдателем. Во-вторых, в этом нет необходимости, в режиме аватара я и так могу просканировать своё тело на предмет повреждений. К примеру обнаружилась довольно болезненная шишка на затылке. Оба амулета я ощущаю, они на прежних местах. Вообще, как оказалось на расстоянии обнаружить их не в состоянии даже сильные одарённые, а всё из-за маскирующего их вместилища. Елена заметила их только когда провела по ним ладонями. В смысле по спине, а там оно уже само получилось. Сильно удивилась данному обстоятельству, и расспросила в перерыве между нашими сладостными схватками. Камни всё так же заполнены Силой под завязку. А значит мне прилетело либо кулаком, либо ногой. И похоже нападавший свалился на меня сверху, из какого-нибудь окна. Больше попросту неоткуда. Шапок невидимок тут всё же не существует. Какое-то плетение скрыта? Я о таком не слышал, хотя в этом мире возможно всё. М-да. Самое главное, в этом слое не перевелись дураки, и мало того, одним стало больше. Это я про свою драгоценную особу. Ну вот какого было отсылать охрану. К даме на свидание? А прежде Дымок со мной не хаживал к Елене? Или постеснялся Хруста? Так он вообще считай преданный пёс, с плетением-то «Повиновения», ему вообще всё можно доверить. Ладно. Выдыхаем. А то не хватало ещё и разозлиться, отчего и прилив адреналина случится и дыхание участится. Моя задача ведь не привлекать к себе внимание, правильно? Вот и нечего тут пыхтеть. Спокойнее нужно, выдержанней. Итак, что мы имеем ещё. Хм. Эдакую лёгкость в районе солнечного сплетения, где при равных условиях обычный одарённый ощущает пустоту. Памятуя о разговоре с Эльвирой Анатольевной я попробовал принять блокирующее зелье, чтобы знать каково оно не чувствовать дар. Ощущение не из приятных, однако в отличии от других одарённых я не утратил связи с вместилищем, и мог оперировать Силой. Вот и нынешнее состояние указывало на то, что меня опоили. Однако, результат их малость разочарует. Да здравствует единое энергетическое поле Земли! Иного объяснения у меня попросту нет. Что ещё? Да ничего. На этом хорошее заканчивается, потому что похитить меня мог только тот, кто охотился на Марию и устроил покушение на мою персону. В тот раз я сумел вывернуться, в этот… Ну, пока мы живы, надеемся. А вообще конечно тупость несусветная. И ладно Шешковский, у него с оперативной работой всё очень плохо. Но я-то… В смысле, сколько детективов прочитано, да фильмов пересмотрено. Нет, понятно, что там по большей части туфта, но ведь если отделить зёрна от плевел можно же и полезное извлечь, как и применить на практике. Но не-ет, тупо и нерационально. Спокойно. Самоедство сейчас точно не помощник. К тому же у меня имеется пара-тройка козырей. Ведь я хоть и слабый, но одарённый, и дар мой не заблокирован. Ну и парочка неслабых амулета залитых Силой под пробку. К примеру, мне по силам распустить путы и освободиться. Это едва ли не первое, чему меня научила матушка, когда узнала, что я получил ранг и, как следствие, способность оперировать плетениями. Однако, предпринять я ничего так и не успел. Потому что услышал как с лёгким скрипом открылась дверь и в комнату вошёл третий. — Не стоит изображать беспамятство, Пётр Анисимович, — практически сразу произнёс вошедший. Похоже я всё же чем-то выдал себя. Ну что же, валять ваньку и выглядеть глупо мы не будем. Я открыл глаза, которые тут же резануло светом проникающим через небольшие окна, отчего у меня тут же высекло слезу. Захотелось даже использовать плетение «Лекарь», чтобы устранить дискомфорт. Но вовремя сообразил, что я как бы временно лишён дара, а потому пришлось обходиться своими силами. Ч-чёрт, даже утереться не получится. Сквозь мутную пелену я сумел рассмотреть парочку крепких мужиков почтительно замерших в сторонке. Одеты как обычные горожане. Да только как волка не ряди в овечью шкуру, натура всё одно так и прёт из всех щелей. Боевые холопы, причём с солидным опытом, тут никаких сомнений. Плюсом к этому то, как ловко они меня прихватили. Не знаю какие на них узоры, но сдаётся мне они и без них весьма опасны. Передо мной же, привязанным к стулу, встал их хозяин. Зрелый мужчина, хорошо за сорок, высок, крепкого сложения, держится уверено, взгляд твёрдый. По всему видно, что привык приказывать. — С кем имею честь? — кое-как проморгавшись спросил я. А что такого? Понимаю, что глупо. Но какие ещё варианты? Вылить на него поток брани и рассказать, что я о нём в реальности думаю? И чем это поможет? Начать ему угрожать? Глупо. Можешь, делай, не можешь, просто молчи. — Похвальная выдержка. Доводилось смотреть смерти в глаза? — Вы не похожи на мою смерть. И это правда. Ну вот не видел я себя в его глазах трупом и всё тут. Быть может тому моему недоброжелателю уже стало известно о моём разрыве с великой княжной и он решил ковать железо пока оно горячо? Вообще-то как-то оперативно получилось. Мария и её подруги пока ещё и сами не знают что произошло, да и я мог вспылить, а после остыть и пойти на попятную. От следующей мысли меня пробрало холодом. А меня ведь не нужно убивать. Достаточно просто нанести узор «Повиновения» и я сам всё сделаю. Заявлюсь прямиком в кадетский корпус, вызову её, чтобы повиниться, и с чувством выполненного долга прибью к нехорошей маме. Вот так, дерзко и демонстративно. Чем не вариант? И как-то наплевать, что за клеймение дворянина преследовать неизвестного будут по всему свету, причём каждый благородный будет считать делом своей чести если не лично покарать осмелившегося, то примет в этом активное участие. Вот только для этого необходимо как минимум узнать, кто именно осмелился заклеймить одарённого. — Вы правы, Пётр Антипович, я не собираюсь вас убивать. Мне нужна всего лишь ваша подпись под одним документом. Вернее под тремя экземплярами, одного и того же документа. Догадываетесь под каким? — Купчая на доходный дом по Воздвиженке, — легонько тряхнув головой, и поймав зайчиков, догадался я. — Совершенно верно, — приблизившись ко мне, и возлагая руки на голову, подтвердил тот. Бог весть какой у него ранг, но боль тут же отступила, как пропала и шишка. Чтобы понять это мне не нужно себя ощупывать, достаточно скользнуть в режим аватара. Стало понятным и отчего меня не вязали жёстко. Так-то, восстановить моё физическое состояние ему не составит труда, но к чему лишний раз накручивать человека, если собираешься с ним договориться по-хорошему. По плохому-то всегда успеется. Уж кто-кто, а я это знал совершенно точно. — Иными словами, я имею дело с новоявленным боярином Ратниковым, — не спрашивая, а констатируя, произнёс я. — Яков Георгиевич, — кивнув, подтвердил он. — Видите ли в чём дело, Яков Георгиевич, я стал владельцем этого дома на законных основаниях, чему есть минимум с полтора десятка свидетелей благородного происхождения. А то, что делаете вы… — Давайте без громких и напыщенных слов, — оборвал меня боярин. — Согласен, — кивнул ему я. — В таком случае скажу вам следующее, то что пришло ко мне в руки, уже моё, а своё я отдавать не привык. — Ну вот. Уже деловой разговор. Я прекрасно понимаю вас, это ведь выигрыш, причём честный. Поэтому я желаю решить дело миром. Он поднял с пола кожаную сумку и с глухим бряканьем водрузил её на стол. После чего начал выкладывать туго набитые монетами мешочки. Всего их оказалось двенадцать, и если я не ошибаюсь в каждом из них по тысяче рублей золотом. Более толстый намёк придумать трудно. Нет, где-то я Ратникова даже понимаю, так как его обошли на повороте, сыграв достаточно грязно, в то время как он старался действовать в правовом поле. Но я-то тут при чём? Пусть предъявляет своему сводному братцу. Мне же терять столь жирный приз в обмен на какую-то мелочёвку жаба не подписывала. — Здесь двенадцать тысяч рублей, на пятьсот больше, выигранной вами ставки. Излишек я кладу за доставленное вам беспокойство. — То есть, вы желаете выкупить мой выигрыш? — Именно. — По моим прикидкам доходный дом на Воздвиженке принесёт такую сумму всего лишь за год? — Ваши сведения не верны. В сегодняшних ценах он стоит сто тысяч рублей, при двадцати одной тысяче годового дохода. Но здесь и сейчас это не имеет значения. Мои условия вы слышали. — Я не стану ничего подписывать. Понимаю, ваше негодование, но все претензии к Атникову. Повторюсь, я стал владельцем дома на законных основаниях. — Данила байстрюк, и я его терпеть не могу. Но как бы к нему не относился, в нём течёт кровь отца, поэтому я собирался решить возникшую проблему по закону. Он нашёл лазейку и воспользовался ею. К слову, подставив вас под молотки, Пётр Анисимович. Но даже в этом случае я желаю решить дело миром. — Отчего же тогда вы не встретились со мной и не предложили сделку открыто? — Оттого, что в этом случае я получил бы однозначный отказ. Теперь же ситуация совершенно иная. У вас нет выбора. Либо вы берёте деньги и ставите подпись. Либо вы не берёте деньги, но всё равно ставите подпись. — А если я предпочту сдохнуть? — Уверены, что готовы рискнуть честью и жизнью вашей сестры? — Даже так? — Ни в вас, ни в вашей сестре не течёт кровь моего отца, так что, — он с показным огорчением развёл руками. — А не боитесь… — Бог мой, кого мне бояться, — оборвал он меня. — Княжну Голицыну? Она не глупа и не станет из-за очередной игрушки портить отношения со старинным боярским родом, находящимся в родстве со Смоленским князем. Великую княжну Долгорукову? Молода, импульсивна, эта могла бы наворотить глупостей, но за ней нет реальной силы. Воронежский князь и пальцем не пошевелит ради вас. Нет, будь вы хотя бы его вассалом, то очень даже возможно, хотя и не факт. И наконец самое главное, для того, чтобы хоть что-то предъявить мне, нужно для начала увязать меня с вашей пропажей, а о данном предприятии знают только я, Фрол и Никита, — указал он на двух мужиков. А вот это он сделал совершенно напрасно. Я ведь уже был практически готов пойти на сделку. Хотя и намеревался впоследствии разобраться с ним. Ну вот не нравится мне, когда угрожают моим близким. Даже если в чьём-то понимании этот ублюдок и начал за здравие, закончил он точно за упокой. — Мне нужно подумать. Ратников смерил меня взглядом, после чего хмыкнул, и сделав приглашающий жест, произнёс. — Думайте, — обернулся к своим людям, кивнул в мою сторону, приглядывайте мол, и вышел из комнаты. Едва за ним закрылась дверь, как они прибрали деньги, пристроив сумку опять на полу и вернулись к прерванной трапезе. Ничего особенного, мясо на большом блюде, сыр, хлеб и кувшин, судя по запаху, с квасом. Я осмотрелся стараясь понять, куда меня притащили. Бревенчатые стены, часть одной из которых заменяет печная стенка. Небольшое застеклённое окно, через которое виден участок двора. В основном он порос примятой травой, у самой стены леса, начинающейся через шесть саженей, стоит полуразвалившаяся телега. Мебель довольно грубая, прочная, словно изготовленная в походных условиях. Полы не крашеные, скоблёные без должного усердия дворовых слуг. Об этом же свидетельствует и плохо прибранная комната. Будь здесь прислуга и я должен был бы слышать как их сейчас секут, за такое-то небрежение. В голове отчего-то вертелась ассоциация с охотничьим домиком. Исходя из положения теней, сейчас только первая половина дня, и меня наверняка пока ещё не хватились. И не хватятся как минимум до полудня, но и тогда не станут спешить бить в набат. Если только завтра. Ловко меня прибрали нечего сказать. Впрочем, отсутствовать так долго в мои планы не входило. Пора завязывать с этим похищением и возвращаться в Москву. Тем паче, что есть все шансы прибить этого ублюдка боярина, оставшись при этом в стороне. Так-то изначально думал просто сбежать, а после разобраться по-тихому. Но коль скоро о моём похищении знает только эта троица, то грешно не воспользоваться ситуацией. Плетение сработало как надо, и верёвки безвольно опали высвобождая как руки, так и ноги. Сидевшие за столом так толком ничего и не сообразили, когда в них с лёгким свистом влетели «Воздушные клинки». Огонь подпалил бы раны, но он громче и можно ещё и пожар устроить. Лёд промораживает, но так же тишиной не отличается. У земли с боевым арсеналом полный швах, ничего подходящего для данного случая, по силам третьему рангу попросту нет. А вот воздух, то что нужно. Только очень грязно. Из ран тут же брызнула кровь, как на скотобойне, которая начала заливать стол, и потекла парой тонких струек на пол. Зато вышло тихо. Побитые боевые холопы не издали ни звука и задохнувшись собственными криками, молча повалились ничком. Кто бы сомневался, что их амулетами не снабжают. Тут и у дворян-то не у всех есть.