— Не знаю, какой была твоя мать, — сказала девушка отдышавшись, пока они без сил валялись на песке в тенёчке, — но учитель из неё был явно хороший. — Это верно, — ответил Питер, вспоминая сосульки в своих волосах, отмороженные конечности, холодную воду в лёгких и многочисленные синяки по всему телу. Сила, обретённая через боль. — А твой дядя не знает? — Что? — Арабелла с трудом подняла голову. — Полковник Бишоп не знает, что к него под боком живёт один из сильнейших магов огня? — Нет, — девушка опустила голову, довольно улыбаясь. — Ему никто не рассказывал, а я скрываю при нём. А то сдаст инквизиторам, чего доброго. В крупных английских колониях они есть, на той же Ямайке. — Не знаешь, как обстоят дела с магами в колониях других стран? — М-м-м... Мало что знаю, хотя пыталась наводить справки. Кажется, французы тайком используют магию земли, голландцы — ещё и магию воды. Но открытое проявление магии — невероятно редкое явление. Однако таких как мы всё же больше, чем кажется. Иногда нужен стимул, чтобы магия появилась. Питер шумно выдохнул. — Чем ещё удивит меня этот день? Блад не уточнил, что удивления подразумевались приятные, ибо когда они, немного восстановив силы, возвратились на плантацию Бишопа, перед ними открылось ужасающее зрелище: за палисадом они увидели Джереми, закованного в колодки. Его спина представляла собой кровавое месиво, которое облепили кровожадные мухи, он извивался, рискуя переломать себе конечности, и стонал от боли. — О господи... — прошептала Арабелла, поднеся руки ко рту, Питер же, за годы странствий видевший и не такое, предпочёл действовать. Он отбежал и вернулся с большим пальмовым листом в руках и флягой с водой. Отогнав мух и накрыв спину листом от солнца, Питер дал мученику пить. Почувствовав облегчение, Питт попытался сесть, но снова застонал. — Моя спина!.. Арабелла видела, как передёрнуло Блада и как сжались его кулаки, но голос был спокойным. — Успокойся, пожалуйста. Пока я здесь, хуже твоей спине не будет. Расскажи покороче, что тут случилось. Ты ведь не специально решился на самоубийство, чтобы сорвать побег? "Побег?" — мысленно вопросила девушка. Джереми с трудом проговорил: — Не думаю, Питер, что нам вообще удастся отсюда выбраться. — То есть как это?! — вскричал Блад. Питт прерывающимся голосом вкратце рассказал о том, что произошло. А произошло вот что. Несчастный Натаниэль побежал за Бладом и у ворот наткнулся на темнокожего громилу-надсмотрщика. — Стой, куда летишь, птица? — схватил он плотника за плечо. — Я ищ-щу д-доктора Бл-блада! — пролепетал тот. — И зачем так нестись! Жена рожает двойню? — Н-нет, то есть... — плотник паниковал, — у меня брат двоюродный! — Брат рожает двойню? — Нет! У него это... эти... черви изо рта полезли, вот! — еле соврал Натаниэль. — Ух! По таким делам, конечно, лучше в церковь обращаться, но ладно, беги. — Громила отпустил плотника, и тот припустил со всех ног. Доктора Блада на месте не было, и Натаниэль не придумал ничего лучше, чем снова бежать и домогаться уже до Питта. Он — Ну а я что тебе сделаю, придурок?! — обозначил свою позицию Джереми, махнув на плотника лопатой. — Иди обратно и жди Блада! Господи, и от такого идиота зависят наши задницы! От такой речи Натаниэль сначала лишился дара речи, а затем выдал: — Вот клянусь, мне больше всего в своей жизни жаль, что я вообще связался с вами, и клянусь, что... Но в это время из-за густых зарослей показалась фигура тучного мужчины в сопровождении двух слуг-негров. Плотник окончательно потерял рассудок и бросился в джунгли, точно олень. Это был идеальнейший поступок, чтобы угробить всех окончательно и бесповоротно. Джереми беспомощно стоял с лопатой в руке, а перед ним был полковник Бишоп. — Кто этот беглец? — зловеще прохрипел он. Питт честно искал нормальный ответ, но голове у него вертелись только ругательства. Их произносить, разумеется, не стоило, поэтому он молчал, открывая рот, как рыба. Положение ухудшило то, что у полковника в руках была бамбуковая трость. Он поднял её и заревел: — Кто это был, сучье ты отродье?! — Я не знаю! — Джереми хотел придать своему голосу панику, но получилась дерзость. Которая была мгновенно награждена сильным ударом тростью по спине. — Ты думаешь шутить со мной, ублюдок? — Полковник Бишоп посмотрел на Джереми со злобой. — Ничего я не думаю! — огрызнулся Питт. — Не смей мне перечить! Тут бы Джереми замолчать, но до того его отчаяние взяло, что он брякнул: — Отстань! В полковнике при этих словах словно что-то щёлкнуло, глаза налились кровью, а злость превратилась в звериную ярость. — Отстать? — тихо, отвратительно тихо переспросил он. — Ты думаешь, я позволю тебе так со мной разговаривать. — И тут он заорал: —Ты думаешь, я тебе, вшивому, это позволю?! Взбешённый, он начал избивать Питта, но гордость и чувство собственного достоинства последнего были разбужены мыслью о побеге и словами Блада, и потому Джереми сделал совершенно безумную вещь — бросился на своего мучителя. Он не учёл, правда, двух телохранителей, и за это жестоко поплатился. Полковник велел заковать Питта в колодки, а потом, яростно и остервенело, собственноручно сёк его тростью. Он бил со всего плеча по обгоревшей спине Джереми, покрытой волдырями, пока трость не расщепилась на полосы, которые резали кожу, но и тогда Бишоп не остановился, пока палка совершенно не пришла в негодность. После подобного вправления мозгов Питта оставили раненого, под солнцем, без пищи и воды, обещая отпустить лишь в том случае, если он сдаст того, с кем разговаривал. Иначе говоря, сдать всех и раскрыть план побега, потому что сомнений в том, что Натаниэль расколется, не оставалось. Результат всего этого действия и увидели Питер с Арабеллой. К окончанию рассказа Питта красный корабль уже приблизился к берегу и медленно входил в бухту, никем не задерживаемый. От пристани к нему отчалили две-три лодки. — Какого чёрта ты тут делаешь?! Блад обернулся: Бишоп снова был здесь, и снова с телохранителями. — Я исполняю свои обязанности, — как можно спокойнее ответил Питер. — Я увидел, что хозяйский раб ранен, значит, ему нужно помочь. Таков долг врача. Полковник раздулся, точно жаба из басни, которая хотела стать больше буйвола. — Грязный оборванный негодяй! Долг врача у него, чёрт бы побрал! Я велел не давать ему ни пищи ни воды, пока он не назовет имя своего сообщника! А ты! Ты посмел вмешаться! — Но ведь я ничего не знал! — развёл руками Питер. — Я же ведь отсутствовал. Бишоп грозно втянул ноздрями воздух. — Отсутствовал! А какого чёрта ты отсутствовал?! Где тебя носило?! Мерзавец, исчадие ада, ты вконец меня достал!.. — в руках у него была новая трость, и он угрожающе замахнулся ею. — Ради бога, не волнуйтесь! — умоляюще произнёс Блад. — У вас поднимется давление и увеличится вероятность схватить паралич! Но полковника уже было не остановить. Столь резким и неожиданным было его удар, что Питер не успел увернуться. Руки, которым всё ещё нужен был покой, украсились широкой царапиной. — Дядя, хватит! Полковник Бишоп обернулся и только сейчас заметил, что возле зарослей в напряжённой позе стоит Арабелла, лохматая, в рваной одежде и без обуви. Почему-то убеждённая, что её вмешательство всё исправит, девушка подошла поближе к месту действий. — Дядя, не надо горячиться. Питер хочет, чтобы дела у нас шли хорошо. Он исполняет свой долг, как и ты исполняешь свой. Блад почувствовал себя некомфортно из-за того, что девушка снова стремится взять над ним верх, на этот раз уже защищая его, поэтому поспешил сказать сам. — Вы, конечно, можете меня избить, я же не единственный врач на острове и к тому же ваш раб, но вспомните о том, что у губернатора подагра, и ему помогает только моё вмешательство. Как и другим плантаторам, кстати. Полковник переводил дикий взгляд с Арабеллы на Питера и обратно и, вероятно, что-то заметив и истолковав по-своему, махнул рукой телохранителям и внезапно огрел девушку тростью по голове, та от неожиданности и силы удара упала на землю. — Упрямая сучка! — заревел он. — Ясно, почему ты защищаешь эту чернявую сволочь! Ты спуталась с ним прямо в лесу! А до этого ты отказала его превосходительству, предпочла ему этого чёрта! Ты хуже портовой шлюхи! Арабелла, гневно сверкая глазами, попыталась встать, но полковник огрел её вторично уже по спине. Блад к своему ужасу обнаружил, что он не может ей ничем помочь: двое слуг крепко держали его за руки.