— Доброе утро, полковник! Похоже, вчерашний день для вас был очень тяжёлым? Признаюсь, мне тоже пришлось нелегко, хотя вы и не успели меня выпороть. И перед племянницей, я думаю, вы так и не извинились. Полковник осознал. Побледнел. Выпучил глаза. Разинул рот. — Ты!.. — Совершенно верно. Питер Блад, капитан отряда обретших свободу, к вашим услугам. Полковник закрыл рот. Скользнул взглядом по караулу. Да, это они. Но сколько гордости и злости в их взгляде, в их лицах! — Чёрт бы меня побрал и весь род мой... Это вы, что ли, корабль захватили?.. Питер Блад кивнул с одной из своих улыбок, которая очень раздражает отдельных людей, но Бишопом сейчас овладевали другие эмоции. — И вы уничтожили испанцев? — Есть такое, полковник. Бишоп обернулся в сторону берега, где пойманные и связанные испанцы стояли на том самом месте, где когда-то стояли привезённые каторжники, и их позы выражали такую же угрюмую покорность. — А дон Диего?.. — В каюте, его команда в трюме. Сейчас они не представляют угрозы. Желаете проверить? — Нет-нет! — Полковник отступил на шаг, и тут же несколько мужчин из шеренги дёрнулись. Бишоп не был особо умён, но догадался, что они хотели схватить его, если бы он поспешил спуститься в лодку. Нехорошая улыбка Блада подтверждала его мысли. Две шеренги из его бывших рабов, вооружённых мушкетами. На захваченном ими корабле, где есть пушки. А за его спиной — только два офицера и лодка. И тут полковник осознал, что дело остро пахнет жареным: он и его офицеры угодили в ловушку, причём такую простую, что подумать стыдно, но зато каким образом организованную! Будь на месте Бишопа губернатор, он бы начал льстить и умасливать, говоря о героизме и заслуженной награде за захват такого замечательного трофея и освобождение города. И он бы действительно дал эту награду, несмотря на все недоверия Питера. Но если бы полковник умел идти на компромиссы, Арабелла бы не сбежала от него. Однако он всё же попытался. — Клянусь своей матушкой, будь она неладна, то, что вы совершили, просто чертовски невероятно! Этот корабль и возвращённые деньги окупят наши потери! Вы можете быть уверены, его превосходительство губернатор Стид сообщит в Англию вашем подвиге и, возможно, сроки вашего заключения будут снижены. — Благодарим покорно, сэр, Но мы уже поняли, что такое королевская милость! — выкрикнул Натаниэль Хагторп, вызвав смех среди повстанцев. Блад, однако, улыбался, но не смеялся. — Мне кажется, полковник, вы мне уже кое-что обещали. Часть этого обещания проявилась синяком на моём плече. Собственно, вы изначально давали его не мне, а вашей племяннице. Посмотрите — здесь не хватает одного человека. Вы отлично его знаете, верно? Конечно, вы едва не превратили в фарш половину его тела. Сейчас ему лучше, но он до сих пор лежит в каюте, несмотря на то, что я помог ему снять боль. Но ведь каждый из нас мог бы быть рядом с ним, не так ли? Хагторпу опять стало невтерпёж. — Мой капитан, зачем вы тратите своё время на эту каналью? Почему бы нам не отправить его за борт? Здесь каждый ненавидит его! Цвет лица полковника менялся с бледного на красный и обратно, он тяжело дышал. — Да как вы смеете?.. Но тут вмешался другой человек — гигант Волверстон. — Чёртова болтовня мне надоела! Что мы с ним беседуем, переговоры ведём, как крысы с кошкой?! Теперь у нас есть зубы! Вздёрнуть к чертям на нок-рее! Давайте, что стоим!.. Он осёкся. Потому что всё окружающее перед ним затмили два синие глаза, грозно и осаждающе смотревшие прямо насквозь. Волверстону показалось, что вокруг его тела обвилась вода и застыла льдом, хотя Питер не пошевелил и пальцем и уж точно не владел магией телекинезом. То же ледяное предупреждение почувствовали и остальные. Это уже было раньше, несколько раз, но всё равно эффект было разительным. — Прошу прощения, Волверстон, но мы договорились, что последнее слово за мной, — совершенно спокойно сказал Питер. Негромко, однако услышали все. — Думаю, ссоры нам ни к чему. Я считаю, что наиболее оптимальным раскладом будет тот, при котором полковнику будет сохранена жизнь. Мы далеко не всесильны, заложник нам может понадобиться. Но если вы считаете иначе, убедите меня, и я с удовольствием уступлю. Ответом было гробовое молчание, нарушаемое плеском волн, скрипом корабельных досок и снастей да тяжёлым дыханием полковника, похожим на пыхтение мопса. Только Хагторп нервно хихикнул и постарался незаметно спрятаться. Блад обернулся к полковнику. — Если вы понимаете, что сейчас происходит, то изложу, что произойдёт дальше. Мы хотим уйти мирно, нам не нужны конфликты. Но конфликта не будет лишь в том случае, если обе стороны будут расположены вести себя хорошо. Думаю, губернатор Стид будет доволен, если за старания защитники города вернут себе... — он посмотрел на ящики, — ...четверть выкупа, который они отдали испанцем. Он многозначительно посмотрел на офицеров. Те очнулись от изумления, вызванного происходящей сценой, с трудом оттащили один ящик и кое-как спустили его в лодку и сели туда сами. Отплыть им пришлось без полковника, склонив голову под градом насмешек. Бедняги даже не знали, что же им сказать на берегу. — А вы, полковник, задержитесь с нами ещё ненадолго и насладитесь морской прогулкой, это будет полезно для ваших лёгких, — тоном врача сказал Питер. Бишоп только беспомощно сморщился. Теперь ему не хватило храбрости даже выругаться, ибо теперь, не имея при себе даже палки, перед своими бывшими рабами он был абсолютно беспомощен. Однако не только он подвергся испытанию. Людям Питера тоже предстояли некоторые трудности. Из всей команды в морском деле смыслили от силы шестеро. Самый большой опыт был у Джереми, но тут произошла осечка. Ночью Питт держался сносно, однако к утру ему стало хуже. Питер снова применил свою магию, но вынужден был признать, что на восстановление всё равно уйдёт в лучшем случае полмесяца, так что Джереми противопоказаны все активные движения, а силовые упражнения тем более, и вообще лучше соблюдать постельный режим. Так что придётся обойтись без шкипера. Командование судном взял на себя Хагторп. Хотя он не знал искусство навигации от слова совсем, всё же кое-как управлять кораблём он мог. Во всяком случае, гораздо лучше Питера. Блад знал лишь ту часть теории мореплавания, которая касалась баталий. От неграмотного Волверстона пока было мало толку, а Огл вообще умел только стрелять. Под командой Натаниэля команда неумех стала готовиться к отплытию, делая вид, что всё в порядке и они всё знают. Подумаешь, пару раз перепутали снасти и паруса и не догадались с первого раза, в какую сторону надо вращать, чтобы поднять якорь. В итоге сложилось так, что все вели себя хорошо: форт промолчал, полковник лишь пару раз обречённо выругался, с Питером никто не стал спорить, а экипаж благополучно довёл судно до выхода из бухты. Корабль находился неподалеку от мыса в её восточной части, когда Блад подошёл к полковнику. — Рад вам сообщить, что ваша сторона сдержала своё обещание, а значит, мы обязаны сдержать своё. При этих словах полковник сжался, точно пружина. Он слышал, как его поносили те, кто ещё совсем недавно провожал его полными страха глазами и бледнел как мел при малейших признаках хозяйского гнева. Теперь всё перевернулось. И поэтому, в силу своей низкой жестокой натуры, полковник решил, что его собираются повесить. — Простите, полковник, я задам вам необычный вопрос. — Питер наклонился поближе к Бишопу. Он сильно рисковал, поскольку полковник вполне мог вцепиться ему в лицо. Не убил бы, но его ногти оставили бы царапины. — Вы умеете плавать? — Что? Полковник сменил цвет с бледного на жёлтый. — Плавать. По-моему, это умение необходимо каждому человеку, кто имеет возможность каждый день видеть море. — Зачем вам это? — прохрипел Бишоп. — Вы же помните, что я врач, в том числе и ваш, — глаза Питера задорно сверкнули. — Мне кажется, что вам с таким дыханием не помешают оздоровительные упражнения. Поэтому я настоятельно рекомендую вам плавание в морской воде. Думаю, дистанцию примерно в четверть мили вы без труда осилите, разве у вас такие сильные руки и мощный замах. — Я не понимаю, что ты несёшь, сукин сын! Питер вздохнул с показным разочарованием. — Право, я думал лучше о ваших мыслительных способностях! Неужели вы не догадываетесь, что это ваш единственный шанс спасти свою шкуру? Как видите, мои люди слушаются меня, и отнюдь не из-за страха, хотя и он тут может быть. Но уговаривать их что-то не делать, когда они этого хотят — такая головная боль... Понимаете, я не сумел сегодня нормально выспаться и чувствую себя неважно, и помешать своим ребятам поступить с вами так же, как вы поступали с ними, мне может оказаться не по силам. Но теперь вы можете спасти себе сами, без моей помощи, ведь это же так неприятно — зависеть от других, правда? Человеколюбие Блада последнее время находилось в очень шатком положении, так что в конце концов он пришёл к выводу, что единственная причина пощадить полковника — Арабелла. Если она потерялась или с ней что-то случилось, помочь ей теперь сможет только родной человек, который к тому же имеет влияние на острове. Правда, день назад он едва не избил её, но сегодняшние события должны были послужить ему хорошим уроком. Полковник с ненавистью глядел на доску, положенную поперёк планшира. — Я не пойду по ней, клянусь дьяволом! — Вам не терпится быть выкинутым за борт? — спросил Питер. — Нет, но вы не посмеете обращаться со мной, как пираты со своим пленным! — Не хотите идти по доске? — Нет, сука! Бывшие каторжники разошлись не на шутку. Кто-то предложил подтолкнуть полковника мушкетом, кто-то поддерживал идею о полёте за борт, а кто-то по-прежнему был убеждён, что заложника нужно повесить. Команда, превратившаяся в толпу, смолкла, когда Питер обвёл её взглядом. — Если у человека предубеждение против доски, будет жестоко заставлять его иметь с ней дело, это насилие. Его можно отправить купаться и более мирным способом. Он посмотрел на полковника. — Думаю, мне уже нет смысла от вас что-то скрывать. Бишоп хотел было сказать кое-что резкое, но замер, поражённый необычным поведением Блада. Тот не достал какого-либо оружия, не отдал приказа команде. Вместо этого он снял с себя шляпу, демонстрируя приведённые в порядок волосы, отдал её Хагторпу, а сам начал делать странные пассы руками. Потом перешёл к движениям, как будто поднимал что-то тяжёлое, а затем снова стал вращать руками. Полковник не понимал, для чего этот бессмысленный перформанс, пока не обернулся на странный текучий звук. Толстая струя воды, похожая на щупальце кракена, вытянулась от самой поверхности моря, обвилась вокруг Бишопа, подняла над палубой и утащила за собой за борт в зелёную бездну. А когда полковник сумел вынырнуть, корабль уже отплыл, оставляя за собой издевательские крики и злобные шутки. Месть удалась. Питер некоторое время с довольной улыбкой смотрел вслед уплывающему Бишопу, а затем снова стал серьёзен. — Огл, ты проверял пленников? — Так точно, Питер. Никто не сознался и даже не попытался сбежать. Может, среди них и нет магов огня? Блад покачал головой. — Сомневаюсь. Маги огня — слишком большая и опасная сила, чтобы держать её далеко от себя. Дон Диего, если он сам не маг, наверняка держал одного или двух при себе. — Но не трёх, — заметил Огл. — Один остался на берегу. Он вроде бы подавал сигнал лодкам из зарослей. С других лодок никто не использовал магию. — То есть их двое и они в трюме? — насторожился Питер. Факту о маге, оставшемся на берегу, он не придал большого значения. — Так могли и потонуть в море, — возразил Огл, на затем махнул рукой: — Впрочем, я вас, магов, плохо знаю. Питер обернулся на тающий вдали город. — Нам не стоит терять бдительность. Первый рубеж пройден, но впереди нас ждут переговоры с испанским грандом, а это будет куда труднее, чем полковника запугивать. — Справимся, ты же умный, — ободряюще улыбнулся Огл, пусть его улыбка не была такой же эффектной, как у собеседника. — Ума тут недостаточно, — вздохнул Питер. — Нужна твёрдость. И знание людей. Надеюсь, я действительно обладаю этими качествами.