54 Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция Реа До сих пор мне удавалось избегать продолжительного общения с Адамом. Он не выказал никаких признаков узнавания, когда мы завтракали, да и, как сказал Кэмерон, с чего бы? Это произошло так давно, и в тот день стоял такой холод, что мы были закутаны по уши и он даже не видел моего лица. И вообще, у него было двадцать лет на то, чтобы разобраться в ситуации и предпринять какие-то действия, а он ни разу не дал о себе знать. Соответственно, мне не о чем волноваться. Но я ощущаю совсем другое. Чувство вины, преследовавшее меня два десятилетия, и та наша ложь лежат на моей душе тяжелым грузом. Я больше не могу его тащить. Не могу проводить время с братом человека, в смерти которого я — по крайней мере, частично — тоже повинна. Не могу притворяться, что сочувствую его потере, потому что эта потеря произошла по моей — нашей — вине, и мы лгали о ней так долго. — Дороги уже открыты, — говорю я Хьюго. — Мы ведь можем уехать? Сослаться на какую-нибудь чрезвычайную ситуацию на работе или что-то в этом роде? Уверена, Саймон поймет. Хьюго вздыхает. — Нам и так осталось всего пара дней. Я уже говорил: будет очень сложно попасть на другой рейс после всего, что тут случилось, да и Саймону с Кэмероном это покажется грубостью с нашей стороны, а мне очень нужно, чтобы они оба согласились со мной сотрудничать. Поэтому нет, прости, но нам придется остаться. В конце концов, — он обводит рукой нашу комнату, — есть места и похуже, в которых можно застрять, правда? Милли так о нас заботится, да и компания не так уж плоха. — Это правда, но я не могу больше сидеть тут взаперти, особенно теперь… когда этот человек с нами. И, кажется, Кэм… Кэмерон снова собирается к нам на ужин? Он просто отвратителен — хоть в этом ты согласен со мной? С меня хватит подобного общения. — Обычно тебе нравятся вечеринки. — Только не сейчас. Мы можем уехать домой? Хьюго прищуривается. — В чем все-таки дело? Ты что-то от меня скрываешь? Я чувствую, что краснею. — Нет, конечно. Я не могу ему сказать. Он бросит меня, если узнает, что я виновна в смерти человека, да еще и лгала об этом долгие годы. И тогда я окажусь практически на улице — одна, без копейки в кармане. В точности, как на тот момент, когда Кэмерон заставил меня тайком проникнуть на вечернику к Хьюго в Музее естественной истории. В последнем моем приличном платье, по уши в долгах и с судебными приставами, стучащимися в двери. Жить с Хьюго может быть скучно, но в целом он неплохой человек, и нищета пугает меня гораздо больше. Все очевидно. Хьюго берет меня за руку. — Это из-за того, что ты не хочешь детей? Поэтому не хочешь оставаться здесь со мной? Всё в порядке, за таблетки я тебя уже простил. Мы можем подождать. Я просто предпочел бы, чтобы ты поговорила со мной, а не принимала противозачаточные за моей спиной, но… я все равно тебя люблю. Ты мне нужна. А будущий ребенок — это вишенка на торте. Я сразу смягчаюсь. Сжимаю его ладонь. — Всё в порядке. Нам не нужно ждать. Я уже перестала принимать таблетки. Но все равно хочу скорее домой. Но он отнимает свою руку. — Так легко ты меня не перехитришь. Прости, Реа, но мы остаемся. 55 Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция Хьюго — Это шале было построено в две тысячи шестнадцатом году, — разливается Кэмерон, — хотя может показаться, что оно стоит тут уже давно. Весь камень местный, за исключением мрамора на кухне, одного из лучших на рынке. Как вы видите, на стенах у нас рисунки Бэнкси — никакой альпийской чепухи вроде деревянных сердечек и лыж для наших гостей. Покрывала из натурального меха, потому что это нравится клиентам, но мы можем заменить их на искусственные, если гости озабочены вопросами экологии — только предупредите. Правда, такого практически не бывает. Шампанское — «Боланже», если клиенты не попросят другое; во всех комнатах парфюмированные свечи люксового сегмента — мы предлагаем разные бренды и ароматы, перечислив их в электронном письме, которое отправляем гостям до прибытия. Любое желание — от трансфера на вертолете до стейков из аллигатора на ужин — мы с радостью удовлетворим; естественно, за соответствующую плату. Все делается на заказ — богатые это любят. Весь остаток дня Кэмерон таскал меня по своим шале. В моих глазах он остается полным придурком, но, должен признать, шале действительно впечатляющие, а сам он на рынке роскоши как рыба в воде. — Сколько недель в году у вас обычно полная бронь? — спрашиваю я. Кэмерон бросает на меня недовольный взгляд, хотя вопрос, безусловно, вполне разумный. — Обычно зимой мы полностью забронированы, плюс еще летом пару недель. Но встречаются такие клиенты, у которых денег больше, чем здравого смысла, — с них можно запрашивать просто бешеные суммы за пик зимнего сезона. Иногда богатые семьи бронируют дома вроде вашего на весь сезон: привозят с собой детей, нянек, учителей и тому подобное, прилетают на частном самолете или вертолете, благо у нас есть посадочная площадка. Могут провести тут в результате не больше пары недель, а мы получаем полную оплату за несколько месяцев. Некоторые приезжают и даже не катаются. Не представляю, зачем им платить такие деньги, какие мы с них запрашиваем, но они платят, так что я не жалуюсь. — Звучит неплохо, — говорю я, прикидывая, соответствует ли отношение Кэмерона к клиентам подходу компании «Редбуш», которая славится своим индивидуальным сервисом. — А сам ты часто… хм… общаешься с гостями? Он издает странный звук, больше похожий на лай, который, как я успел узнать, считается у него смехом. В который раз за неделю я жалею, что со мной нет Оливии — она гораздо лучше умеет обращаться с типами вроде Кэмерона. И она куда надежней Реа, говоря к слову. — Вот уж нет, — отвечает он. — На этой неделе я показался только потому, что ты — большая шишка в «Редбуше», да еще и Саймона с собой привез. Завтра же уберусь отсюда. Обычно я приезжаю только покататься на лыжах или на велосипеде, да еще чтобы приструнить персонал. Кстати, о персонале — до сих пор не знаю, как отреагировать на выходку Милли прошлым вечером. В целом она отличный сотрудник — не катается на лыжах, не ходит на свидания и не напивается, насколько мне известно, — но такая неловкость в присутствии гостей просто непростительна. — Это была обычная ошибка, — говорю я. — С каждым может случиться. Прошу, не увольняй ее. Всю неделю она работала идеально. Сейчас не время указывать на это Кэмерону, но он нуждается во мне не меньше, чем я в нем. Надеюсь, он поймет подоплеку моих слов: «Я не стану вести дела с человеком, который может уволить сотрудницу за что-то подобное», — хоть до конца и не уверен. Бедняжка Милли! Не хватало еще чтобы она лишилась работы из-за какого-то разбитого графина. — Хмм… — бормочет Кэмерон. — Ты у нас, значит, добренький, не то что я. С другой стороны, очень сложно будет найти ей замену в высокий сезон, а ведь он уже на подходе. Затем делает паузу. — Кстати, возвращаясь к твоему вопросу — я здесь только из-за гор. С туристами стараюсь общаться по минимуму — предоставляю это специалистам вроде Милли и Мэтта. Как ты уже заметил, я не большой мастер светских бесед. Непонятно, говорит он серьезно или шутит, поэтому я рассеянно улыбаюсь. Не хотелось бы, чтобы клиенты «Редбуш» контактировали с таким человеком, как Кэмерон, на регулярной основе, но, думаю, его шале очень нам пригодятся. — Что ж, у тебя отличная недвижимость, и я до сих пор под впечатлением от уровня сервиса и всего остального, — заключаю я, мысленно добавляя: «Кроме тебя самого». — Договоримся так: ты вышлешь мне свой прайс-лист на разные шале, и мы посмотрим, сможем ли включить тебя в наш люксовый сегмент, если, конечно, договоримся о комиссии и тому подобном. Обычно этим занимается мой ассистент — я не очень соображаю в цифрах. Кэмерон хмыкает и хлопает меня по плечу. Я морщусь, надеясь, что он этого не заметил. — Ладненько. Я тоже в последнее время с ними не связываюсь. Пускай наши бухгалтеры пообщаются между собой, и тогда, возможно, заключим сделку. Думаю, это будет выгодно нам обоим. — Согласен, — отвечаю я. Это и правда так. — Придется сегодня снова явиться к вам на ужин, — добавляет Кэмерон. — Мэтт и Дидье считают, что я должен еще раз повидаться с братом покойного, а мне надо оставаться у Дидье на хорошем счету. Так что увидимся вечером. Как твоя женушка, вылезла из постели? Я морщусь. Из его уст это звучит до невозможности вульгарно. — Реа? — подчеркнуто корректно отвечаю я. У нее есть имя! — Да, ей лучше, спасибо. — Приятно было снова с ней повидаться. Давненько мы не встречались. — Серьезно? Для меня это новость. Мне становится тревожно. Реа и Кэмерон знают друг друга? С каких пор? И почему она мне об этом не сказала? Кэмерон снова издает тот самый лающий звук, заставляя меня поежиться. — Ой, как глупо — я и забыл! — отвечает он с хитрецой, отчего я понимаю, что сказано это намеренно. — Мне же нельзя было тебе говорить! Сам не знаю почему — спроси лучше ее… Она — темная лошадка, так ведь? Мы с Реа работали вместе. Давным-давно. Практически в другой жизни. — А, теперь припоминаю, — лгу я. На самом деле, ничего подобного. Такое я точно не забыл бы. Меня начинает мутить. Почему Реа мне не сказала? Но я не хочу, чтобы Кэмерон думал, будто у жены есть от меня секреты, поэтому изо всех сил стараюсь сохранять беззаботный вид. Однако в голове срабатывает тревожный звоночек. Наверняка он знал, что я не в курсе, — и сказал только для того, чтобы продемонстрировать свое превосходство. Неужели они с ней спали? В этом все дело? Поэтому она не сказала, что они знакомы? И попросила его мне не говорить? Поэтому Реа не хочет по вечерам спускаться к ужину? Поэтому так странно себя ведет и постоянно твердит, что пора домой? Поэтому не планирует детей от меня — у нее до сих пор к нему чувства? Мои щеки пылают; хочется как можно скорей отделаться от этого человека. Я бормочу что-то насчет того, что мы скоро увидимся, и вылетаю за дверь. * * * Когда я возвращаюсь в нашу спальню, Реа лежит в постели и читает, но тут же откладывает свой «Айпэд» и улыбается мне. — Привет! Как ваш тур по шале? — Очень… познавательно, — коротко отвечаю ей. — Да что ты? Она прижимается ко мне.