Я оборачиваюсь посмотреть и понимаю, что за время, пока мы обедали, погода полностью переменилась. На улице валит снег, сверху нависла огромная туча. — Ого, ничего себе! — говорю я. — Да уж, — Адам кивает, отпивая еще ликера. — Погодка не для катанья. Можем засесть здесь и напиться. А можем пойти в шале и погреться в сауне. Я делаю новый глоток зеленоватой жидкости, приятно покалывающей губы. — О’кей, — отвечаю, сама не понимая, на что согласилась; из-за выпитого мне как-то все равно. Адам снова склоняется над столом. — Итак, ты рассказывала мне про Уилла… Я улыбаюсь. — Ничего подобного. Ты пытался меня заставить рассказать про Уилла. Это совсем не одно и то же. — Кручу в пальцах тонкую ножку рюмки, слегка покачивая ее. — Ты здорово рассердилась на него вчера за ужином. Ставлю рюмку на стол. Я думала, этого никто не заметит. Я что, совсем не умею скрывать свои чувства? Вообще-то мне казалось, что никто за столом не обращал на меня внимания. — Да. Честно говоря, меня разозлило, как он учил меня кататься. У меня выдался непростой день. Но Уилл не виноват, да и сегодня все прошло куда лучше. Я больше на него не сержусь. — Жаль, что он не смог прийти на ланч, — замечает Адам, откидываясь на спинку стула. Что он хотел этим сказать? Может, сломанное крепление — только предлог? Но я не позволю ему сбить меня с толку. Похоже, он снова пытается принизить Уилла в моих глазах. — Жаль, конечно. Но ничего страшного, мы с ним увидимся позже. К тому же он отправил тебя, так что… О нет, я неправильно выразилась. Хотела сказать — он же подумал обо мне, а получилось… Губы Адама растягиваются в улыбке. — Да, отправил. И я очень рад, что мы с тобой смогли познакомиться поближе. Еще по рюмочке? Я выглядываю в окно. Снег валит еще сильнее. В ресторане уютно и тепло, горит камин, и мне совсем не хочется выходить сейчас на холод. — Только по одной, — отвечаю. — А потом вернемся в шале, погреемся в сауне. * * * В конце концов мы выпиваем еще по три. И по два кофе. Часы показывают половину третьего, когда мы выходим из ресторана. Адам протягивает мне свои палки и без слов забрасывает мои лыжи себе на плечо, за что я очень ему признательна — хоть теперь я и умею их правильно носить, мне пришлось бы нелегко из-за ветра и снегопада, да еще после выпитого. Пока мы бредем к своему шале, ледяной ветер обжигает мне лицо, а руки промерзают до костей, несмотря на толстые перчатки. Я думаю только о том, как скорей попасть в горячую сауну. Адам запирает лыжи в наши ящики в подвале и сдергивает с головы шапку. — Ух! Ну и холодина, да? Надеюсь, у Нелл с Уиллом всё в порядке и они не застряли где-нибудь в долине. Если так пойдет и дальше, подъемники скоро остановят. — Тут так делают? — спрашиваю я. — Да, иногда. Но не беспокойся — к вечеру Уилл точно вернется. Даже если подъемники закроются, автобус будет ходить. Если он и застрянет, то только из-за какой-нибудь очередной своей дурацкой ошибки. Будем надеяться, с лыжами он разобрался. — Наверняка. Уилл сообразительный, — откликаюсь я. Адам меряет меня взглядом. — Ну, если ты так говоришь, — свысока бросает он. Мы уже стоим у дверей своих комнат, расположенных напротив друг друга. Мне кажется, что их комната больше и комфортабельней нашей и, вероятно, с лучшим видом. — Ладно. Не знаю, как ты, но я весь продрог. Пойду переоденусь, и потом увидимся в сауне, договорились? — спрашивает он. Я краснею. Уилл же не будет против, что мы пошли в сауну вместе? Вряд ли — это ведь то же самое, что поплавать в бассейне. Или нет? У меня мало опыта с саунами… — О’кей, — отвечаю я. — Увидимся внизу. В нашей комнате снимаю с себя куртку, штаны и остальные слои одежды. Голая, смотрюсь в большое зеркало. Брюки, которые одолжила мне подруга, слишком узкие, и от них у меня на талии остался уродливый красный след; еще один, под грудью, натерла резинка бюстгальтера. Наверное, все-таки стоило купить спортивный топ, как она советовала, но не хотелось пускаться в ненужные траты. В дверь стучат. Я хватаю полотенце, заворачиваюсь в него и открываю. Это Адам — тоже в полотенце, обернутом вокруг талии. — Луиза, слушай, извини, но я, похоже, забыл плавки. Как думаешь, Уилл не будет возражать, если я надену его? Будь мы в Голландии, я пошел бы в сауну голым, но во Франции так не принято, насколько я могу судить. Я заливаюсь краской и широко распахиваю дверь. — Конечно. Заходи. Думаю, Уилл не будет против — сейчас посмотрю в его ящике. Адам присаживается на постель. — Помню, в детстве, когда мы ездили на каникулы, Уилл всегда аккуратно раскладывал свои вещи по полочкам, а я просто заталкивал чемодан под кровать и брал одежду оттуда по мере надобности. Он все еще такой же? Стоя к нему спиной, я выдвигаю ящик комода. Уилл и правда разложил все ровными стопками. Ниже, в моих ящиках, одежда просто натолкана комками. — Да, — отвечаю я. — Легко понять, где его ящики, а где мои. Перебираю стопку его белья и нахожу плавки, тщательно сложенные. Разворачиваюсь и победно взмахиваю ими перед Адамом. — Voila! — восклицаю я, продолжая размахивать плавками, словно исполняю танец семи покрывал. Адам улыбается и встает. Оглядывает меня с головы до ног, и мне вдруг становится неловко. — Держи, — протягиваю ему плавки, но он их не берет. Что-то в его лице меняется, и в следующее мгновение я понимаю, что сейчас произойдет. Меня охватывает паника, я отступаю к стене, а он хватает меня за запястье. Его полотенце спадает, и Адам впивается ртом в мои губы, прижав меня к дверце шкафа. Он стискивает мою грудь, и на секунду я замираю от шока, не зная, что предпринять. Адам трется бедрами о мои бедра, и мое полотенце тоже падает. Я отворачиваю голову и издаю приглушенный хрип. Он впивается пальцами мне в лицо и разворачивает его обратно, опять припадая к моим губам. Просовывает язык мне в рот и хватает меня за вторую руку, поднимая ее вверх. Я пытаюсь вывернуться. Вскрикиваю в панике: — Что ты делаешь?! Адам сдергивает меня с места и швыряет на кровать, по-прежнему удерживая мои руки над головой. С силой проталкивает колено между моими ногами, раздвигая их. — Нечего брыкаться, — рычит он, целуя и кусая мне шею. Его колени движутся выше, отталкивая мои ноги, и я отчаянно пытаюсь свести их обратно. — Ты же весь день заигрывала со мной. Адам дергается, грубо входя в меня, и я заливаюсь слезами, ощутив его внутри. Пытаюсь вырвать руки, которые он все еще держит наверху, чтобы оттолкнуть его, но не могу. — Прошу, Адам, я не… я совсем… — шепчу я, потому что на крик не хватает воздуха. Кажется, он даже меня не слышит. — Я не хотела… — удается пробормотать мне, но Адам продолжает. Его дыхание становится быстрей и короче, он всем весом наваливается на меня и утыкается лицом мне в шею. Я извиваюсь на постели, но Адам слишком тяжелый — он пригвождает меня к кровати. — Пожалуйста, — умоляю я его. Стараюсь выдернуть руки, увернуться — бесполезно. Он движется все резче и сильнее, потом издает громкий стон, весь сотрясается и скатывается с меня. Я остаюсь лежать, как он меня оставил, на спине. Слезы катятся из моих глаз, стекая по лицу. Я правда заигрывала с ним? Я этого хотела? Уже сама не знаю… Адам садится и искоса взглядывает на меня, а потом рывком поднимается с кровати и оборачивает вокруг бедер полотенце — точно как было, когда он вошел. Я тянусь за своим — полотенце лежит рядом на кровати, — и прикрываюсь, хоть это уже и не имеет смысла. Никогда еще я не чувствовала себя такой обнаженной и уязвимой. Адам пробыл в комнате, наверное, не больше пяти минут; судя по его лицу, он считает, что ничего особенного не случилось. — Мы же никому об этом не скажем, Луиза, правда? Всё в порядке. Ты этого хотела не меньше меня. Да и все равно, кто в такое поверит? — Он подхватывает плавки и открывает дверь. — Увидимся в сауне. 27