— Мне неприятно, что Адам принизил меня в твоих глазах. Ему не стоило так поступать. Уилл опускает голову и наклоняется, делая вид, что поправляет пряжку на ботинке. Я вижу, что он покраснел. Глажу его по колену: — Не беспокойся об этом. Честное слово, мне все равно, что он о тебе говорит. — Ласково похлопываю его по ноге. — Давай-ка выберемся отсюда, чтобы я наконец-то выставила себя на посмешище где-нибудь на склоне. * * * Я уже напрочь вымотана и умудрилась пару раз уронить лыжи, а мы только добрались до небольшой огороженной площадки внизу склона. До нее не больше ста метров, но я едва не сварилась, и пот, выступивший под мышками, стекает вниз, щекоча мне кожу под многочисленными слоями одежды. Знала же, что не стоит так навьючиваться! — Ну вот. Мы на месте. Это «волшебный ковер», — говорит Уилл, указывая на некое подобие конвейера, идущего вверх по склону. Он нисколько не волшебный и на ковер тоже не похож. Малыши в комбинезонах, придающих им сходство с человечками «Мишлен», едут по нему в сопровождении нескольких взрослых в красных куртках. Наверное, это инструкторы. — И что в нем волшебного? — спрашиваю я, заставляя себя улыбнуться, чтобы это не прозвучало грубо. — Тут же нет никого старше пяти — ты уверен, что я его не сломаю? Мне вообще можно им пользоваться? Уилл улыбается. — Да, всё в порядке. Надо, чтобы ты немного освоилась, прежде чем отправляться на бугель. Меня охватывает паника. Звучит пугающе. — На что? — Это тоже подъемник, просто другого типа. Не беспокойся — ты быстро разберешься. Будем действовать постепенно, хорошо? — Он кивает в сторону отнюдь не сказочного конвейера. — Пошли? * * * Уилл показывает мне, как вставать на «волшебный ковер». Он ступает первым, и это оказывается на удивление легко. Похоже на траволатор в аэропорту, каким он мне запомнился в те пару раз, что я там бывала, только с небольшим уклоном. На подъезде к сходу я снова паникую, не зная, что делать, но мои лыжи соскальзывают сами, а мне остается лишь держать их прямо, как учил Уилл, который подхватывает меня под руку, помогая отойти в сторонку. Дальше все становится куда сложнее. Уилл объясняет, что мне надо катиться с горки в позиции, которая называется «плугом». — Смотри! Направляешь носки внутрь, а задники — наружу. Ну, как у настоящего плуга, — объясняет он, словно мне лет шесть. Дальше Уилл толкует о том, как переносить вес с одной ноги на другую при поворотах, что нельзя оттопыривать зад, но я его не слушаю. Я уже решила, что горные лыжи — не для меня. Это спорт богачей. Ему надо учиться, пока ты еще маленький, как эти ребятишки вокруг нас на склоне, иначе будет слишком поздно. О чем вообще я думала, соглашаясь поехать? Но мы ведь проделали такой путь, и Уилл заплатил за меня, поэтому вслух я этого сказать не могу. Притворно улыбнувшись, ставлю ноги, как было велено, и начинаю скользить вниз, а Уилл страхует меня, спускаясь спиной вперед. Мы постоянно останавливаемся, несколько раз я падаю, но он продолжает улыбаться и подхватывать меня. Все не так плохо, как я ожидала. — Вау! — кричит Уилл, аплодируя и прыгая на месте, когда мы наконец добираемся до конца горки, чем сильно забавляет группку малышей, которые, судя по всему, научились кататься раньше, чем ходить. К этому моменту Уилл уже снял лыжи, чтобы идти рядом со мной, потому что я спускалась очень медленно и постоянно падала. — Ты такая молодец! — лжет он с напускным энтузиазмом. — Попробуем еще раз или сразу двинемся на грин? «На грин — это куда? — гадаю я. — Мы что, будем играть в гольф?» — Спросить я не решаюсь. — Ладно, — киваю, — давай еще раз. А потом двинемся дальше. На грин. * * * Оказывается, грин — это зеленая трасса. Самая легкая из настоящих склонов, но все равно куда круче, чем горка в «лягушатнике», где мы были до того. И «волшебные ковры» только для новичков — видимо, чтобы внушить им ложное ощущение безопасности. Поначалу я испытываю облегчение при упоминании подъемника с «пузырями», потому что это звучит забавно, но выясняется, что никакого сходства на самом деле нет. Это кабины канатки, которые, представьте, не останавливаются, чтобы в них можно было сесть, как в нормальный лифт. Нет, вместо этого вам приходится гнаться за ними в неподъемных лыжных ботинках, волоча за собой лыжи и палки — желательно при этом не заехать ими кому-нибудь по физиономии, — а заметив свободное место, которое выискивают все в очереди, запрыгивать внутрь. Только пропустив три «пузыря», хоть мы и стоим первыми, я наконец умудряюсь сделать шаг — или скорее повалиться — в кабину, куда меня заталкивает Уилл. Я падаю, роняя на пол лыжи (и почему от них столько шума?). Уилл помогает мне подняться, пока парочка подростков подбирает мои лыжи и протягивает их мне с коротким «tenez, Madame[4]» и пренебрежительными взглядами. Подъемник карабкается вверх, и я мрачно созерцаю в окно роскошный пейзаж под прозрачным голубым небом. Не так я представляла себе этот отпуск! Конечно, я знала, что мы будем кататься, но думала, что это означает вставать поздно, возможно, заниматься сексом, съедать обильный завтрак, поданный официантами-французами в смокингах, потом немного упражняться в спуске под ярким солнышком, с чем я легко справлюсь, есть стейки с красным вином на ланч, развлекаться катанием на санях или задорной игрой в снежки, как в кино, отмокать в уличной джакузи и снова заниматься сексом на постели с меховым покрывалом, а потом отправляться на ужин с устрицами и шампанским в обществе какой-нибудь русской графини. Определенно, я пересмотрела фильмов про Джеймса Бонда. Кабина вздрагивает, и меня на секунду охватывает паника при мысли о том, как она сейчас оборвется и рухнет на землю. Но нет, мы просто доехали до вершины и теперь надо вылезать. Я вываливаюсь на снег, используя палки как опору — слава богу, мои лыжи Уилл догадался взять сам. Выхожу следом за ним со станции канатки, щурясь на ярком солнце. Это совсем не похоже на горку, где мы были раньше. Люди проносятся мимо на невероятной скорости. Откуда их столько? Мы что, будем кататься здесь? Меня точно переедут! Уилл трогает мою руку. — Ты как? Я понимаю, тут довольно людно, но не волнуйся — мы направимся вон туда, там есть склон поспокойнее, с бугелем, в сторонке от основного потока; там тебе легче будет привыкнуть. Он показывает влево, где, ниже по склону, действительно катаются куда медленней (в основном это дети, хоть и постарше, чем на «волшебном ковре» с его, как я теперь понимаю, совсем крошечной горкой). Киваю. — Хорошо. И как мы туда доберемся? — Хм… на лыжах? Похоже, Уилл начинает сердиться. Хотя причина его раздражения понятна: обычно я не такая размазня, наоборот, первой рвусь в бой. Попробовать магический гриб, который кто-то нашел в лесу? Запросто! Прокатиться голой на велосипеде среди ночи? Да ради бога! Но сейчас все по-другому. Горнолыжный спорт — это страшно, а не весело. Уилл кладет мои лыжи на снег и протягивает мне руку. — Помнишь, как застегивать крепления? Надевай, и поедем с тобой к бугелю. У меня на глаза наворачиваются слезы. — Но там же столько народу! — Голос звучит пискляво, и я ненавижу себя за это. — Мне страшно, что меня собьют! Я же езжу еле-еле, а они вон как мчатся! Он изображает сочувственную улыбку и похлопывает меня по плечу. — Не беспокойся! Я поеду за тобой, сразу следом, чтобы никто на тебя не наткнулся, а там, внизу, будет гораздо спокойнее. Смотри, тебе даже не надо поворачивать; просто езжай прямо, держа лыжи плугом, чтобы контролировать скорость. Никто в тебя не врежется! «Откуда ты знаешь?» — стонет голос внутри меня, но я заставляю себя кивнуть и выдавить: — О’кей. Я опять трачу целую вечность, чтобы попасть в крепления, в то время как Уилл застегивает свои буквально за секунду. — Ну что? Запомнила: носки вместе, колени согнуть, смотреть вперед — мы едем к бугелю, ясно? On y va! — Что? — переспрашиваю я смущенно, стараясь упомнить все, что он только что сказал. Носки вместе, а дальше?.. — Не важно. Это значит «поехали!». По-французски. Уилл срывается с места, и меня охватывает гнев — он же обещал держаться рядом со мной! Я отталкиваюсь палками, ставлю лыжи плугом — как кусок пиццы, — и очень медленно еду за ним. — Вау! Видишь? У тебя получается! — кричит Уилл, видя, что я начинаю спускаться. Я понимаю, что слишком сгорбилась, опустила голову и оттопырила зад, вопреки его предупреждениям, но следую за его голосом, пока мы не останавливаемся. Каким-то образом нам удалось добраться до подъемника. Но он не похож ни на один из тех, что я видела раньше. Люди терпеливо стоят в очереди, а потом хватают большую металлическую перекладину, приближающуюся к ним, проталкивают ее между ног, чтобы металлический диск в центре оказался у них за спиной, и эта штука тащит их в гору. Это даже хуже, чем «пузыри». Уилл смотрит на меня выжидающе. Я в ужасе таращусь на него: — Ты серьезно думаешь, что я поеду на этом? Он явно расстроен: — Луиза, все будет в порядке! Смотри, даже дети справляются. Тебе надо только держать лыжи прямо и не садиться на диск, а просто опираться на него. Один из мужчин в красном берется за перекладину и придерживает какого-то малыша перед собой, пока не раздается щелчок и они не начинают вместе скользить вверх по склону. — А можно и нам так подняться? — спрашиваю я, надеясь привнести в ситуацию легкость, которой на самом деле не ощущаю. Уилл смеется. Я понимаю, что это первый раз за весь день, когда хоть кто-то из нас рассмеялся. — У тебя получится! Вот увидишь.