— Не в этом дело, — шипит он. — Хотя да, ты слишком много выпила. Снова. Но причина в другом. Он что-то бросает на кровать. Комната крутится, и я прищуриваюсь, чтобы разглядеть маленький предмет, лежащий на меховом покрывале. Это упаковка противозачаточных таблеток. Моих таблеток. Вот же черт! — Как ты посмел рыться в моих вещах? — спрашиваю я, сразу переходя в нападение. — Наверняка это ты копался вчера в планшете, так ведь? — добавляю, мгновенно протрезвев и стараясь отвлечь его внимание. Уверена, это был он. Кто-то листал мою электронную почту, совершенно точно. — Я не рылся! — кричит Хьюго. Я подношу палец к губам, слегка пошатываясь и подавляя отчаянное желание захихикать. — Тсссс! Они нас услышат. Ты же не хочешь расстраивать Саймона, правда? — произношу я театральным шепотом. Хьюго делает глубокий вдох. — Я думал, ты хочешь ребенка, — медленно и размеренно говорит он. — Мы это обсуждали. Так почему же ты принимаешь таблетки у меня за спиной? Я тоже делаю глубокий вдох. — Обсуждали. Но это ты хочешь ребенка. А я — нет. Я не готова. Падаю на кровать. Я слишком пьяна для подобных разговоров. Зажмуриваюсь, но комната продолжает вращаться. Хьюго хватает меня за руки и заставляет сесть. Приходится открыть глаза. — О нет, даже не думай, — рычит он. — Мы поговорим об этом прямо сейчас. Мне плевать, что ты пьяна. Если ты не готова к детям, то зачем согласилась? — Потому что не хотела расстраивать тебя, — лгу я. — Потому что ты очень хочешь ребенка. Я просто не смогла сказать «нет». Подумала, легче будет притвориться, что я тоже хочу. Это лишь наполовину правда. Я действительно думала, что так будет легче. Но главное, я не могу допустить, чтобы он бросил меня, — поняв, что я ему не подхожу. Слишком многое поставлено на карту. Вот в чем основная причина моего решения. Но этого я сказать не могу. Его лицо смягчается. — Ох, Реа… Это так глупо! Конечно, мы можем подождать. У нас есть время. Немного, но есть. Ты должна была признаться. Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты была счастлива. Я выдавливаю улыбку. — А я хочу, чтобы был счастлив ты. Но не хочу ребенка. Не сейчас. Хьюго гладит меня по лицу, но он настороже. Чего-то недоговаривает. — Ладно, дорогая. Отложим это на год или два. Но мы оба не молодеем… А теперь я пойду принесу тебе воды. Думаю, сейчас лучше лечь спать. * * * Во рту пересохло, голова раскалывается. Когда я просыпаюсь, Хьюго в спальне нет. Наверное, ушел завтракать. А может, избегает меня после скандала с таблетками вчера вечером… Конечно, Хьюго рассердился, но он переживет. В конце концов, он меня любит — я это точно знаю. Смотрю на часы — уже девять. О чем мы там договаривались с Мэттом? Сообщение. Я обещала прислать сообщение. Выбираюсь из кровати и раздвигаю занавески. За стеклом сплошная белизна — на выступ крыши под нашим окном навалило столько снега, что ничего не видно, зато до меня доносится шум ветра. Хочется верить, что Хьюго с Саймоном все-таки пойдут кататься и муж не будет путаться у меня под ногами весь день, но это маловероятно. Приняв горячий душ, я плетусь вниз. Удивительно, но Мэтт уже тут; при виде него у меня на щеках проступает румянец. Хьюго сидит за столом, притворяясь, что читает французскую газету. Он не отрывает глаз от страницы, хоть наверняка услышал, что я иду. Похоже, он меня еще не простил. Я сажусь с ним рядом и ласково прикасаюсь к руке: — Доброе утро. На мгновение Хьюго поднимает голову, а потом снова утыкается в газету. — Привет. — Остальные еще не вставали? — Не похоже. В гостиную входит Милли: — Доброе утро, Реа. Что желаете на завтрак? Яйца? При одной мысли о яйцах у меня к горлу подкатывает тошнота. Хьюго откашливается, по-прежнему глядя в газету. — Хм… нет, Милли, спасибо, — отвечаю я. — Лучше оладьи. Она кивает. — Никаких проблем. С кленовым сиропом? Или с шоколадным соусом? — С кленовым сиропом, пожалуйста. Большое спасибо. Хьюго продолжает таращиться в газету. Французский он знает совсем плохо — куда хуже меня, — поэтому вряд ли действительно читает. Я копаюсь в телефоне, чувствуя себя на удивление некомфортно из-за его молчания. Хорошо бы Саймон или Кэсс спустились к нам… А может, они уже позавтракали и ушли? Точно нет. Кэсс ни за что не встала бы в такую рань и не пошла бы на улицу по такой погоде. — Вы с Саймоном катаетесь сегодня? — забрасываю я пробный шар. — Не думаю, — холодно отвечает Хьюго. — Я его еще не видел, но, по словам Мэтта, подъемники могут и не открыться. Я стараюсь не показать свое разочарование. Мы не сможем побыть с Мэттом наедине, если Хьюго не пойдет кататься. — Серьезно? Погода такая плохая? — Очевидно, — говорит он, не глядя на меня. Едко добавляет: — Что, ты разочарована? — Однозначное неодобрение нашего с Мэттом плана. Меня так и подмывает съязвить что-нибудь в ответ, но тут возвращается Милли. Она ставит передо мной блюдо с внушительной стопкой оладий и белый кувшинчик с сиропом. Дотрагиваюсь рукой — кувшинчик теплый. — Выглядит потрясающе, Милли, большое спасибо. Она улыбается. — Я очень рада. Что еще вам предложить? Кофе? Чай? Свежевыжатый апельсиновый сок? — Чай с мятой, пожалуйста, — прошу я. Хьюго цокает языком — он знает, что мятным чаем я спасаюсь от похмелья. Игнорирую его и обращаюсь к Мэтту: — Хьюго сказал, подъемники сегодня закрыты? Он кривится: — Да, боюсь, что так. Не знаю, слышали ли вы новость… Хьюго поднимает глаза. — Какую новость? — Про труп. На курорте нашли труп. Часть II 22