— Что значит не работает? Ты вчера звонил Уоллесу. — А теперь сигнала нет! — гаркнул Фрейзер. — Думал, только с рацией Дункана нелады, а оказывается, с моей тоже. Сам посмотри! Сержант сунул рацию Броуди. Бывший коп взял ее и набрал номер. Приложил трубку к уху, вернул обратно. — Попробуем из машины. Установленная в «рейнджровере» рация была подключена к той же системе. Не спрашивая разрешения, Броуди проверил ее и покачал головой. — Глухо. Видимо, ураган снес вышку. Если так, вся связь на острове отрезана. Я оглядел пустой, открытый ветрам пейзаж. Низкие темные тучи, повисшие над Руной, усиливали ощущение изолированности. — И что теперь делать? — спросил я. Броуди на секунду растерялся. — Будем пытаться пробиться. Рано или поздно починят или наземные линии, или радиосвязь. — А пока этого не произойдет? По лицу Броуди стекали струйки дождя. Он с суровым видом смотрел на фургон. — А пока будем действовать своими силами. 17 Я предложил остаться на месте, пока Броуди с Фрейзером съездят в деревню за колышками и молотком. Надо было оцепить фургон, но от него мало чего осталось, чтобы прикрепить ленту. Увезти тело Дункана — не вариант, даже если бы было куда везти. С останками Дженис Дональдсон выбора вообще не было, а тут картина другая. Правда, придется оставить фургон с содержимым на милость стихии. Тем не менее на этот раз я был полон решимости сохранить место преступления, и без того нарушенное буйством Фрейзера. И никто не сомневался, что произошло убийство. Кто-то умышленно поджег коттедж и фургон, как и больницу. Только я смог выбраться, а вот Дункан нет. Погода была хуже прежнего. Дождь падал свинцовыми пулями, стекал ручьями по моему опаленному капюшону. Над головой неслись тяжелые тучи, и их движение отражалось в лужах. Однако ничто не могло сдуть запах гари и непреложный факт смерти юного констебля. Он висел пеленой повсюду, добавляя холодок и без того промозглому воздуху. — Это произошло до или после пожара в клубе? — спросил я у Броуди. Тот оглядел черный каркас фургона. — Скорей всего до. Логичней сначала поджечь коттедж, а потом больницу. Подчистить следы тут, а потом уже устраивать пожар в деревне, который поднимет всех на ноги. Я испытывал шок и гнев от бессмысленности поступка. — Но зачем? Мы ведь уже увезли останки. Как можно просто бросить тут жертву, а спустя столько времени учинить такое? Не вяжется. Броуди вздохнул, вытирая с лица воду. — И не должно вязаться. Преступник запаниковал. Он понимает, что совершил ошибку, не позаботившись о трупе, а теперь пытается ее исправить. Решил уничтожить все, что связывает его с убийством. Даже ценой новых жертв. — Броуди замолчал и посмотрел мне в глаза: — Уверены, что хотите тут остаться? Мы уже обсуждали этот вопрос. Броуди должен ехать, потому что только он знает, где найти инструменты, необходимые для оцепления. Кому-то придется находиться здесь, а Фрейзер не в состоянии. — Да. — Будьте осторожны, — предупредил Броуди. — Появится кто, держитесь начеку. Излишние слова. Однако мне вряд ли угрожала опасность. Больше у убийцы нет причин сюда возвращаться. К тому же мне надо было кое-чем заняться. «Рейнджровер» поехал прочь по кочкам к дороге. Дождь отбивал по моей куртке азбуку Морзе. Я вернулся к фургону. Ливень примял пепел, и ветер лишь изредка срывал и уносил охапки. На фоне каменных склонов Беинн-Туиридх серо-черная груда идеально вписывалась в пейзаж. Вокруг выжженная трава. Дрожа на леденящем ветру, я встал с краю и попытался представить целый фургон, чтоб восстановить картину, как он мог дойти до теперешнего состояния. Затем перевел свое внимание на Дункана. Это было нелегко. Обычно я имею дело с останками чужих людей. Я узнаю их только после смерти, а не при жизни. Теперь приходилось бороться с воспоминаниями о молодом констебле. Тело лежало в сгоревшем каркасе фургона. Огонь превратил его в кусок костей и плоти, в черную марионетку. Последний раз, как я его видел, констебль вез меня в деревню, чем-то обеспокоенный. Зря я не настоял и не выпытал, о чем он тогда думал. Позволил ему уехать и провести последние часы жизни в одиночестве на отшибе. Надо отбросить сожаления. Такой подход не поможет ни ему, ни мне. Стоя под дождем, я попытался избавиться от лишних мыслей и эмоций. Хочешь поймать убийцу? Забудь о Дункане. Думай о фактах. Тело лежало лицом вниз. Одежда сгорела, как и кожа. Под мягкими тканями виднелись внутренние органы. Руки согнуты в локтях, стянутые сократившимися сухожилиями. Ноги также скрючены, от их движения в пламени таз слегка накренился в сторону. Под ним виднелась часть столешницы. Ноги лежали ближе всего к двери, голова была немного наклонена вправо и упиралась в кушетку, от которой остались черный костяк и пара пружин. Там валялось что-то еще. Наклонившись, я узнал стальной корпус фонарика Дункана, покрытый копотью. Мой фотоаппарат сгорел вместе со всем оборудованием в больнице, поэтому пришлось набросать положение трупа в блокноте, прихваченном из «рейнджровера». Получилось не очень хорошо из-за повязки на плече и необходимости загораживаться от дождя. Но я старался как мог. Закончив с рисунком, я принялся осматривать тело. Стараясь ничего не задеть, склонился над трупом и увидел то, что искал. В черепе была дыра размером с кулак. Мотор приближающейся машины сбил меня с мысли. Слишком рано для возвращения Броуди с Фрейзером. Оказалось, это не полицейский «рейнджровер», а металлически-серый «сааб» Страчана. В голову тотчас пришло предупреждение Броуди. Кто бы ни появился, надо быть начеку. Я поднялся на ноги, спрятал блокнот и пошел ему навстречу. Страчан вылез из машины, бросил взгляд на фургон, даже не поднял капюшон. — Боже! Здесь тоже был пожар? — Вам не следует здесь находиться. Страчан не слушал. Круглыми глазами он смотрел на труп. — Бог мой! Вдруг он скорчился, и его вырвало. Медленно выпрямился, нащупал в кармане платок, чтобы вытереть рот. — Вы в порядке? — спросил я. Он кивнул. — Извините. Кто… кто это? Молодой констебль? — В любой момент вернутся Броуди с Фрейзером, — сказал я вместо ответа. — Будет лучше, если они вас не застанут. — Пошли они к черту! Это мой дом! Я пять лет пытаюсь поставить здесь все на ноги, а тут… — Он замолчал, взялся руками за голову. — Глазам своим не верю. Кто это делает? Я молчал. Страчан отошел от шока. Поднял лицо к небу, не замечая ветра и дождя. — В такую погоду полиция сюда не доберется. И вы не сможете утаить происходящее. Масса напуганных и рассерженных жителей потребует объяснений. Позвольте мне помочь. Они послушают скорей меня, чем вашего сержанта. Или Эндрю Броуди, если на то пошло. В точеных чертах читалась полная решимость. Соблазнительное предложение. Я по опыту знал, как могут накалиться страсти в узком кругу. Сам однажды обжегся, хотя был там не чужим. А здесь, вдали от внешнего мира, я и думать не хотел, что может произойти. Стоял вопрос, насколько мы можем доверять Страчану. В одном деле он действительно помог бы. — Нельзя ли воспользоваться вашим радио на яхте? — На яхте? — удивился он. — Да, конечно. Там у меня спутниковая связь. А что, полицейские рации не работают? Я не хотел говорить ему правду, но надо было что-то ответить. — Одна сгорела. Нужно иметь запасной вариант, если Фрейзера не окажется поблизости. Страчан, кажется, принял мое объяснение. Снова подавленный, он уставился на фургон. — Как его звали? — Дункан Маккинни. — Бедняга, — мягко произнес он и посмотрел на меня: — Обращайтесь. Сделаю что угодно. Абсолютно все.