— Ой! Больно! — Она подняла диктофон. — Я записываю. Меня силой выталкивает сержант Нил Фрейзер… Фрейзер пропустил ее слова мимо ушей. — Увижу, что вы здесь ошиваетесь, арестую. Понятно? — Это несанкционированное применение силы! Фрейзер уже вывел Мэгги из коттеджа и повернулся к Дункану: — Посади ее в машину и проследи, чтоб уехала. Справишься? — Извините, я… — Выполняй! Дункан поспешил наружу. — Здорово! — Фрейзер кипел от ярости. — Этого нам только не хватало, назойливая писака! — Она, кажется, вас знает, — отметил Броуди. Фрейзер сердито уставился на него: — Сейчас я запишу ваши показания, мистер Броуди. И больше вы нам не понадобитесь. Броуди стиснул зубы, тем не менее никак не высказал досады. — Где вы собираетесь разместиться на время следствия? Фрейзер скептически прищурился: — Что? — Вы же не можете уехать, оставив место преступления без присмотра. Пока. Если есть желающие, могу предоставить жилой прицеп. Скромное убежище, но временно годится. — Он поднял брови. — Если, конечно, вы не планируете ночевать в машине. Судя по выражению лица сержанта, он не продумал этот вопрос. — Я пошлю с вами Дункана, чтоб подкатить фургон, — угрюмо сказал он. В глазах Броуди читалась усмешка. — Приятно было познакомиться, доктор Хантер. Удачи. Все ушли, и я остался стоять в маленькой комнате, пытаясь избавиться от ощущения беспокойства, возникшего наедине с трупом. Не глупи. Стал обдумывать план действий, и мурашки пошли по коже. Я резко повернулся: показалось, вернулся Дункан или Фрейзер. Помимо теней, комната была пуста. 4 Фрейзер ехал обратно в деревню, и я сидел на переднем сиденье «рейнджровера», сонный от удушающей жары печки и ритмичного стука дворников. Фары гипнотически застыли на дороге впереди, и за пределами конуса света мир скрылся во тьме, стекло покрылось разводами от дождя. На тот вечер я сделал все, что мог. После того как Броуди увез Дункана обратно за туристическим фургоном, я воспользовался радио сержанта и доложил обстановку Уоллесу, пока сам Фрейзер оцеплял коттедж. Выслушав меня, детектив встревожился. — Так, значит, Броуди не преувеличивал? — удивленно произнес он. Связь зашипела, угрожая прерваться. — Нет. — Я глубоко вздохнул. — Послушайте, вам это не понравится, но стоит подумать, не выслать ли сюда следственную команду. — Есть подозрения на убийство? — резко спросил он. — Нет, но я не уверен. Невозможно точно определить, что скрывает пепел, и мне не хочется натоптать на месте преступления. — Но вы ведь не нашли доказательств, указывающих на нечто конкретное? — не сдавался он. — Фактически, по вашим словам, все говорит об обратном. У меня была лишь интуиция, но ее в довод не приведешь. — Верно, но… — Значит, выслать следственную команду на данном этапе будет лишь мерой предосторожности? — Если смотреть на дело под таким углом, то да. Уоллес почувствовал раздражение у меня в голосе и вздохнул. — В привычных обстоятельствах я бы завтра же утром прислал вам команду. Но сейчас железнодорожная катастрофа имеет первостепенное значение. Под завалами люди, а погода замедляет проведение спасательных операций. Похоже, фургон, оставленный на путях, угнали и поставили на рельсы специально. Мне приходится учитывать вероятность террористического акта. Поэтому на данный момент я не могу посылать людей на происшествие, которое скорей всего окажется несчастным случаем. — А если нет? — Тогда я прямо сейчас отправлю вам команду. Повисло молчание. Я понимал его ход мысли, но меня он не очень радовал. — Ладно. Если обнаружу что-нибудь подозрительное, доложу вам до прибытия следственной команды, — наконец произнес я. — И еще один момент. Хотелось бы поработать над установлением личности. Вы не могли бы предоставить мне данные о пропавших молодых женщинах, которые соответствуют основным параметрам жертвы? Раса, рост, возраст и тому подобное. Уоллес уверил, что вышлет мне файлы по электронной почте, и закончил разговор без лишних церемоний. Повесив трубку, я попытался успокоить себя, что сделал все возможное. И вероятно, он прав. А я слишком осторожничаю. Принесенный Фрейзером прожектор на батарее был слабой заменой лампам от генератора, которые обычно используются в подобных случаях, поэтому я решил подождать утра, чтоб произвести более достоверную оценку. Отбросив сомнения, я достал из кейса цифровой фотоаппарат и начал делать снимки останков. В заброшенном коттедже с провисшими потолками и крошившимися стенами было нечто угнетающее. Я пытался не замечать иррациональную тревогу. Она не имела никакого отношения к жалкой куче костей и пепла посреди комнаты. Мертвые мне не страшны. Я видел смерть в разных обличьях и не верю в привидения. Если покойные и продолжают жить, то только в наших мыслях и сердцах. По крайней мере мои находятся именно там. И все же мне было неспокойно находиться одному в доме. Я списал это на усталость и жалобные завывания ветра, на тени от прожектора в каждом углу. Единственная опасность для останков грозила от ветхой крыши. Все казалось таким неустойчивым, непогода набирала обороты, и мне не хотелось, чтоб крыша рухнула и накрыла хрупкие кости, пока я не успел их исследовать. Я едва закончил фотографировать, как вернулся Дункан с фургоном. Это был маленький «уиннебейго». Внутри было тесновато, но безупречно чисто, как и в машине Броуди. — Тебе там будет уютно, — сказал Фрейзер Дункану, похлопав по фургону. Я не удивился, что ночевать остается молодой констебль. Фрейзер кивнул в сторону коттеджа. — Если она приедет и начнет донимать тебя, можешь арестовать ее. — Ага, спасибо! — радостно откликнулся Дункан. Фрейзер ухмыльнулся. Пообещав привезти что-нибудь перекусить на ужин, сержант оставил напарника, который пытался разжечь парафиновый обогреватель, и предложил подвезти меня до города. Мы ехали около десяти минут, когда я увидел строение, стоявшее подобно маяку в темноте. Фары осветили внушительный дом. — Здорово, наверно, иметь кучу бабок, — кисло отметил Фрейзер. — А кто там живет? — Человек по имени Страчан. Местные жители думают, будто солнце светит из его задницы. Приехал сюда пару лет назад и стал сорить деньгами. Отремонтировал дороги и дома, оплатил строительство новой школы и больницы. Богат до умопомрачения. Имеет собственную яхту, и жена — сногсшибательная красотка. — Сержант презрительно фыркнул. — Везет же некоторым. Я обернулся на освещенные окна, повисшие в темноте, и подумал: почему одних судьба балует, а других терзает? Тут мы повернули за угол, и дом пропал из виду. Вскоре мы добрались до поселения, раскинутого во мраке. Дорога спускалась круто вниз к бухте, мигавшей янтарными огнями. Я уже различал дома с задернутыми шторами, скрывавшими от жителей зимнюю ночь. Фрейзер повернул на узкую боковую улочку. Там одиноко стояло высокое старое здание с аккуратной табличкой «Отель Руна». Выглядел он уютно и гостеприимно, но после такого дня любое место покажется раем. Когда я вышел из машины, дождь стих. Раскромсанные тучи летели по чернильно-черному небу, и между ними мелькали яркие звезды и месяц, похожий на сломанный опал. Ночь была холодной, но вымытый дождем воздух обладал солоноватой свежестью. Даже здесь было так тихо, что я слышал, как волны бьют о залив, невидимые в темноте. Я последовал за Фрейзером по ступеням и через двойные двери. Из длинного, залитого теплым светом коридора донесся приятный запах воска и свежеиспеченного хлеба. Несколько поколений ног истоптали деревянный пол до цвета корицы, потолок и стены были покрыты старыми сосновыми досками, и мы словно вошли в древний корабль. Антикварные напольные часы ритмично тикали рядом с зеркалом в оправе из красного дерева, за давностью лет отражательная поверхность была испещрена крапинками. В дверях на дальнем конце появилась молодая темно-рыжая женщина, примерно под тридцать, высокая и стройная, в джинсах и голубом свитере. Нос и скулы украшало созвездие веснушек, а над ними — удивительные глаза цвета изумрудного моря. — Feasgar math, — сказала она и перевела для меня: — Добрый вечер. — Я знал, что на некоторых Гебридских островах до сих пор говорят по-гэльски, но слышал этот язык только во время произнесения тостов. — Вы, должно быть, сержант Фрейзер и доктор Хантер? — Ага, — ответил Фрейзер, смотря на бар через открытую дверь. Оттуда доносились приятные голоса и смех. — Я Эллен Маклеод. Ваши комнаты уже готовы. Будете ужинать? Фрейзер с неохотой оторвал взгляд от бара. — Не откажусь от горяченького, когда закину в номер сумки.