— Мелисса, Шин, ну-ка идите погуляйте, — приказала она детям. — Почему-у? — запротестовала девочка. — Потому! Брысь отсюда, я сказала! Ребятишки поднялись и, волоча ноги и огрызаясь, покинули кухню. Их мать подошла к раковине и открыла кран. — Он спускается? — спросил я. — Спустится. Когда захочет. Похоже, добиться большего от нее не удастся. Она раздраженно принялась перемывать стопку тарелок, и в кухне какое-то время слышались только плеск воды да звон посуды. Я пытался уловить хоть какой-нибудь звук сверху, но так ничего и не услышал. — Что же мне делать? — спросил Скотт, обеспокоенно уставившись на ногу. Переключить внимание стоило некоторых усилий. К тому же раздражал Скарсдейл, молча наблюдавший за мной. Нетерпение пару секунд боролось с чувством ответственности, затем я сдался: — Давайте-ка я посмотрю. Рана оказалась не столь уж запущенной, как можно было ожидать по безобразному состоянию бинтов. Процесс заживления пошел, и имелись неплохие шансы, что функции нижней конечности восстановятся полностью. Стежки выглядели так, будто их накладывал неопытный криворукий санитар, однако края раны явно начинали стягиваться. Я принес из машины свой медицинский набор и занялся очисткой и перевязкой. Дело подходило к концу, когда тяжелый топот возвестил о прибытии Бреннера. Закончив с бинтами, я встал, и в этот момент Карл лениво вошел в кухню. Одет он был в грязные джинсы и обтягивающую майку. Торс совсем не загорелый, мертвенно-бледного цвета, хотя крепкий и перевитый жилистыми мускулами. Бреннер бросил в мою сторону ядовитый взгляд, потом кивнул Скарсдейлу, нехотя выражая уважение. В общем и целом он походил на угрюмого мальчишку, вызванного в кабинет строгого завуча. — Доброе утро, Карл, — сказал пастор, беря инициативу в собственные руки. — Извините, что пришлось вас побеспокоить. В его голосе читалось некоторое осуждение. Заслышав такие нотки, Бреннер, кажется, даже устыдился своего внешнего вида. — Да я только что встал, — сообщил он, хотя это и слепому было видно. Голос хриплый, как у едва проснувшегося человека. — Вернулся поздно. Выражением лица Скарсдейл дал понять, что прощает Карла. В первый и последний раз. — Доктор Хантер хотел бы вас кое о чем спросить. Бреннер и не пытался скрыть свою ненависть ко мне. — Да мне наср… — тут он спохватился, — наплевать, чего он хочет! Пастор, наш терпеливый миротворец, воздел руки к небу. — Я понимаю, это выглядит как вторжение, однако доктор Хантер полагает, что дело может оказаться важным. Мне бы хотелось, чтобы вы его выслушали. Тут он обернулся ко мне и всем своим видом показал, что считает свою миссию выполненной. Я вступил в разговор, хотя мне здорово мешало присутствие Скотта с матерью. — Вы знаете, что Бен Андерс арестован? — спросил я. Бреннер не торопился с ответом. Он оперся задом о стол и сложил руки на груди. — Ну и?.. — Вам что-нибудь об этом известно? — Да я тут при чем? — В полицию поступил анонимный звонок. От вас? Как жар от раскаленной печи, от Карла исходили волны враждебности. — А вам-то что за дело? — Потому что если это так, я хотел бы знать, действительно ли вы его видели. Его глаза превратились в щелки. — Вы меня обвиняете? — Послушайте, я просто не хочу, чтобы полиция зря теряла время. — С чего вы взяли, что она теряет время? Уже давно пора присмотреться к этому ублюдку Андерсу. Скотт обеспокоенно заерзал на стуле. — Карл, я не знаю… Может, это не он… Карл резко обернулся. — А ты чего лезешь? Заткнулся, быстро! Скотт вздрогнул и втянул голову в плечи. — Дело не только в Бене Андерсе! — возмутился я. — Господи Боже, да неужели вы не понимаете?! Бреннер оторвался от стола и сжал кулаки. — А ты кто такой? Мы тебя вечером остановили, так ты даже разговаривать не стал, а теперь заявился и давай мне указывать, что и как делать? — Я просто хочу, чтобы вы сказали правду. — Так я, по-твоему, вру? — Вы играете с человеческой жизнью! Он зло ощерился. — Чудненько. Да пусть его хоть повесят, мне до лампочки! — Да я не о нем! — закричал я. — А девушка?! С ней-то что будет? Тут он перестал ухмыляться. Такое впечатление, что эта мысль никогда не приходила ему в голову. Он пожал плечами, как бы пытаясь оправдаться. — Да она, наверное, и так уже… того… померла. Скарсдейл успел придержать мою руку, когда я двинулся на Бреннера. Страшным усилием воли я заставил себя попробовать еще раз. — Он держит их живыми трое суток, потом убивает, — сказал я, стараясь говорить ровно. — Держит живыми, чтобы проделать с ними бог знает что. Пошел второй день, и полиция еще не добилась от Бена Андерса признания. А все оттого, что кто-то заявил, будто видел его возле ее дома. — Здесь мне пришлось сделать паузу. Секунду спустя я добавил: — Я вас очень прошу. Если это были вы, то так и скажите им. Все смотрели на меня, ошеломленные до потери дара речи. Никому, кроме следователей, не было известно, что жертв убивали не сразу. Маккензи придет в ярость, когда узнает, что я все выболтал. Ну и ладно. Теперь моим вниманием полностью завладел Бреннер. — Понятия не имею, о чем вы тут говорите, — пробормотал он, хотя в лице его читалось сомнение. Он отказывался смотреть нам в глаза. — Карл? — нерешительно обратилась к нему мать. — Сказал «не знаю», значит — не знаю! — выпалил он, разозлившись опять, и повернулся ко мне всем корпусом. — Что, задал свой вопрос? А теперь пошел вон отсюда, кусок дерьма! Не знаю, чем бы все обернулось, если бы не Скарсдейл. Он мгновенно встрял между нами: — Хватит! — Затем, глядя на Бреннера, он продолжил: — Карл, я понимаю, вы расстроены, но вам никак не следует прибегать к подобным выражениям в моем присутствии. Или на глазах у вашей матушки. Бреннер отнюдь не стал приветливее, получив выговор, однако убежденность Скарсдейла в собственном авторитете носила абсолютный характер. Пастор обратился ко мне: — Доктор Хантер, вы получили ответ. Не думаю, что вам следует здесь задерживаться. Я не двинулся с места и просто смотрел на Бреннера. Никогда еще не была так сильна моя уверенность, что он оболгал Бена, чтобы отомстить ему. Как же мне хотелось выбить наконец правду из этой наглой рожи! — Если с ней что-то случится… — сказал я, не узнавая собственного голоса. — Если она умрет из-за твоего вранья, даю клятву, что прикончу тебя вот этими руками. Эта угроза словно высосала воздух из комнаты. Будто во сне, я почувствовал, как Скарсдейл взял меня под руку и повел к двери. — Ну же, доктор Хантер… Проходя мимо Скотта Бреннера, я остановился. Побелев как полотно, он широко раскрытыми глазами смотрел мне в лицо. Потом Скарсдейл вытолкал меня в коридор. До «лендровера» мы дошли в полном молчании. Дар речи вернулся ко мне лишь после выезда на поселковую дорогу. — Он врет. — Если бы я знал, что вы потеряете самоконтроль, я никогда не согласился бы прийти, — горячо ответил Скарсдейл. — Что за постыдное поведение! Я изумленно взглянул на пастора.