— В деревне вам делать нечего. Встретимся у меня вечером, поговорим. Я подождал на кухне, пока Страчан проводит Фрейзера с Броуди. Захлопнулась входная дверь. Страчан вернулся с неловким видом. Чуть ли не со смущенным. Напряженный выдался день. Возможно, он ждет от меня моральной поддержки, заверений, что с Грейс все будет хорошо и его вины здесь нет. Или ему просто надо выговориться. — Спасибо, что остались. На часок, не больше, пока Грейс не ляжет спать, а затем я отвезу вас в отель. — Стоит ли оставлять ее одну? — спросил я. Ему это, видимо, не пришло в голову. — Ну… вы можете переночевать у меня. Или взять мою машину. Управление автоматическое, так что вы справитесь даже одной рукой. Я уже пережил одну аварию на Руне, и меня не прельщала перспектива вести машину в повязке. Потом разберемся. — Что ж, я совсем забыл о манерах, — продолжил Страчан. — Хотите выпить? У меня есть бутылка солодового двадцатилетней выдержки. — Не стоит открывать ее ради меня. Он улыбнулся: — Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас. Идемте в гостиную. Он провел меня по коридору в зал. Интерьер был выполнен в той же сдержанной манере, что и весь дом. Два черных кожаных дивана стояли друг против друга, разделяемые журнальным столиком из дымчатого стекла. Паркетный пол покрыт толстым ковром. Над камином висела абстракционистская картина Грейс, окаймленная по обе стороны книжными полками от пола до потолка. Вдоль одной из стен стеллажи с кремниевыми орудиями, стрелами и другими археологическими артефактами: черепками древних глиняных горшков, резными фигурками из камня — все стратегически расставлено и освещено подсветкой со скрытым источником. Пока Страчан рылся в черном лакированном баре, я рассматривал книжные полки. Художественной литературы там практически не было. Несколько автобиографий исследователей, таких как Ливингстон и Бертон, а по большей части научные труды по археологии и антропологии. Я заметил и пару книг о первобытных традициях погребения. Взял одну с названием «Голоса прошлого, жители прошлого» и начал листать. — Самая интересная глава — о похоронах в Тибете, — отметил Страчан. — Мертвых относили в горы и оставляли на съедение птицам. Считалось, что птицы унесут их души в небеса. Он поставил на журнальный столик бутылку солодового и два стакана, сам сел на кожаный диван. — Не думал, что вы пьете, — сказал я, отложив книгу и опустившись на противоположный диван. — Я и не пью. Однако сейчас хочется нарушить привычку. — Он наполнил стаканы и передал один мне. — Прошу. Солодовое было торфянистым, но мягким. Страчан глотнул и закашлялся. — Боже! Вам это нравится? — спросил он, глаза прослезились. — Очень. — Тогда ладно. Он глотнул еще раз. — Вам следует отдохнуть, — сказал я. — Нелегкий выдался день. — Переживу. В голосе звучала крайняя усталость. Он запрокинул голову на спинку дивана и прислонил к груди почти пустой стакан. — Мой отец говорил, что надо остерегаться событий, которые невозможно предвидеть. — Страчан печально улыбнулся. — Только теперь я понял, что он имел в виду. Кажется, будто ты управляешь своей жизнью, а тут — бац! Тебя бьет исподтишка неожиданный поворот. — Такова жизнь. Невозможно уберечься от всех опасностей. — Согласен. — Он задумчиво уставился в стакан. У меня возникло ощущение, будто Страчан собирается сообщить мне настоящую причину, почему попросил меня остаться. — Это жуткое нападение… Думаете, Грейс оправится? Не в физическом смысле. Не могут ли остаться… психологические раны? Мне пришлось осторожно подбирать слова: — Я не психолог. Но мне кажется, она неплохо держится. Ваша жена производит впечатление сильного человека. Мои заверения его не успокоили. — Надеюсь, вы правы. Просто… Ну, пару лет назад у Грейс был нервный срыв. Она забеременела, и у нее случился выкидыш. Были и осложнения. Врачи сказали, она не сможет иметь детей. Ее это сокрушило. — Сожалею. — Я вспомнил грусть, с которой она на днях говорила о чужих детях. И как ей нравится работать в школе. Бедная Грейс. И бедный Страчан. Я завидовал их отношениям, забыв, что беда приходит в дом и к богатым. — Вы не думали усыновить ребенка? Страчан покачал головой и глотнул еще солодового. — Это не выход. Именно по этой причине мы уехали из Южной Африки и так много путешествовали. Хотели начать все заново. Поселились здесь. Руна показалась мне… своего рода пристанищем. Поднимешь трап — и чувствуешь себя в безопасности. А тут такое творится. — Остров маленький. Преступника обязательно поймают. — Может быть. Но на Руну уже никогда не вернется прежнее спокойствие. И меня волнует, как будет чувствовать себя Грейс. У него начал заплетаться язык: усталость усиливалась действием алкоголя. Осушив стакан, он потянулся за бутылкой. — Вам налить еще? — Нет, спасибо. Мне надо уходить. Страчану следует быть с женой, а не напиваться со мной, погружаясь в состояние уныния. Вести машину одной рукой — достаточно сложная задача и в трезвом состоянии, не то что с двумя стаканами солодового в крови. Стук в дверь избавил меня от неловких извинений. Страчан нахмурился и поставил бутылку. — Кого опять принесло? Если это чертов Брюс Камерон… — Он поднялся и закачался. — Теперь вспомнил, почему я не пью. — Давайте я открою дверь. — Нет, я сам. Он не возражал, когда я отправился вместе с ним в прихожую. События последних часов всех выбили из сил. Страчан открыл дверь, я стоял у него за спиной. Узнав красное пальто Мэгги Кэссиди, я вдруг ощутил, что порядочно набрался. Страчан ей не обрадовался. — Что вам нужно? — спросил он, не приглашая пройти. На улице шел сильный дождь. Мэгги стояла в проеме. Эльфийское личико казалось крошечным под громадным капюшоном. Она украдкой бросила на меня взгляд и обратилась к Страчану: — Извините за беспокойство, но я узнала о случившемся. Решила зайти проведать вашу жену. — Нам нечего рассказать, если вы за этим. Мэгги покачала головой: — Нет, я… вот я принесла. — Она подняла горшок с крышкой. — Это куриный бульон. Фирменное блюдо моей бабушки. Очевидно, Страчан такого не ожидал. — О… спасибо. Мэгги смущенно улыбнулась и протянула суп. Точно так же она улыбалась, когда обманула Дункана, уронив сумку. Я вдруг понял, что будет дальше и уже открыл рот, чтобы предупредить Страчана, но было поздно. Он протянул руку, и горшочек выскользнул. Глиняные осколки разлетелись по полу. — О боже! Извините… — выпалила Мэгги. Стараясь не смотреть на меня, она достала из кармана платок. Капли заляпали ее красное пальто и одежду Страчана. — Оставьте, ничего страшного, — раздраженно произнес он. — Ой, нет, позвольте мне убрать… Лицо Мэгги стало того же цвета, что и ее пальто. То ли из-за нелепости ситуации, то ли она чувствовала, что я за ней наблюдаю. Страчан схватил ее за руку, едва она начала неумело промокать ему рубашку. — Майкл? Что-то разбилось? По лестнице спускалась Грейс в белом купальном халате. Волосы убраны наверх, кончики мокрые. Отпустив руку Мэгги, Страчан встал от нее подальше. — Все в порядке, дорогая, — сказал он и с иронией указал на беспорядок. — Госпожа Кэссиди принесла тебе суп. Грейс кисло улыбнулась: — Понятно. Так почему ты держишь ее в дверях? — Она собиралась уходить. — Не глупи. Она проделала такой путь. Нехотя Страчан потеснился, пропуская Мэгги. Когда он закрыл дверь, она наконец заметила меня. — Здравствуйте, доктор Хантер, — сказала Мэгги с видом напускной невинности, затем быстро повернулась к Грейс: — Я искренне сожалею, госпожа Страчан. Не хотела вас потревожить.