После этих слов Мак почувствовал, как безвозвратно исчезает из груди какое-то гнетущее чувство, а на его место приходят спокойствие и радость. Он никому ничем не обязан, он вовсе не должен выполнять чьи-то указания и дожидаться исполнения предречений о будущем, которые поставят его в какие-то рамки… Он полностью свободен. И всё же оставалось ощущение чего-то нелепого и непонятного. — Постой… Почему же в день моего выпускного от тебя явился тот странный тип, который передал мне сферу с черной и белой субстанциями? — Тот тип явился не от меня. Обнаружив, что ты и без моего вмешательства обладаешь немаленькими способностями, я отказался от идеи передать тебе сферу — в этом просто не было необходимости. Но Тенебрис Блэйн, выкрал у меня сферу через подставное лицо и под видом чиновника пришёл на твой выпускной. — Так это был Тенебрис? Но чего он добивался? И зачем отдал мне сферу, если она не имеет никакого значения? — Во-первых, рассчитывал настроить тебя против меня, чтобы сделать своим союзником. Во-вторых, хотел устроить взрыв и лишить тебя тела, превратив в тень, такую же, как и он. Но до взрыва ему нужно было активировать твои темные способности этой сферой, а светлые, как он думал, останутся неактивированными. Первая его ошибка была в том, что на тот момент у тебя уже были все твои способности. А вторая — в том, что как только твоя кровь пролилась на землю, я почувствовал, что с тобой что-то не так и успел вытащить тебя за секунду до того, как взорвалось заклинание Тенебриса. — Так это ты меня вытащил?.. — Мак судорожно вздохнул. — Вот почему меня нашли в стороне от места взрыва… Несмотря на открытие, он снова почувствовал себя втянутым в чужую игру. Получается, в день выпускного из него хотели сделать тень с максимальными способностями к разрушению. Спасло лишь то, что он до крови сжал сферу в руке, а Люциан почувствовал это и успел его вытащить… А если б не успел?.. До выпускного он даже не знал, какая война разыгралась вокруг него. Война, в которой он стал призом победителю. Похоже, с того дня всё и началось. Мак поёжился будто от холода. Он знал, что Люциан слышит его мысли, но не мог ничего поделать с их потоком. Остался последний вопрос. — Почему после того, как сфера оказалась у меня в руках, я смог обычным заклинанием разрушения превратить огромное дерево в пыль, хотя раньше так делать не мог? — Ты мог, но не использовал эти силы полностью. Я заблокировал их, чтобы ты спокойно учился. Сфера разрушила тот блок и поспособствовала их активации. Всё-таки поспособствовала активации… Мак отвернулся от Люциана. «Почему тебя называют “Тот, чьим планам нельзя мешать”?» Люциан и так его слышит. Интересно, способен ли он, Мак, услышать ответ? «У меня не было на твой счёт никаких планов! — прозвучало в голове немного гневно. — Кроме того, что я “Тот, чьим планам нельзя мешать”, я ещё “Тот, кто любит и ценит семью”, не слышал о таком?.. Хоть у меня не было жены и детей, но были родители, которых я любил, было два брата и две сестры. Я считал их своей семьей! Я всегда заботился об их детях и о детях их детей… и о тех, кто произошел от них. Обо всей своей семье! Я почувствовал, что пролилась твоя кровь, потому что это голос крови, только и всего, а не какие-то магические приспособления, чтоб за тобой следить!» Чёрт! Услышал даже мысли за мыслями… Что ж, спасибо, что ответил. «Что касается мыслей — ты слышишь меня, потому что я захотел, чтоб ты сейчас меня услышал. Слышать все мои мысли — это было бы слишком много, чтобы тебе вместить». Хорошо. Спасибо и на этом! Ты сказал, что всегда заботился о своей семье… А как же мои родители — они, что ли, не относились к твоей семье?.. «Опять за своё! Тенебрис сказал, что я их убил, чтобы настроить тебя против меня. Я не убивал их — говорил же, что никого не убиваю! И, кстати, твои родители живы. Только сейчас не могу сказать, где они…» — Что?! Мак резко повернулся к Люциану и встретился с ним взглядом. — Почему ты молчал? Почему не сказал раньше?! «Они живы. Запомни: никому об этом не говори! Никто не должен узнать! Когда всё закончится, ты увидишь их». — Закончится что?.. Что должно закончиться? «Пообещай…» — Обещаю! — только и успел сказать Мак, как огромной силы то ли гром, то ли грохот заглушил последний слог. Они повернули головы туда, где громыхало. На краю горизонта, где небо соединялось с поверхностью пустыни Гиман, занималось красно-синее зарево, которое вовсе не было похоже на восход солнца. Глава 26. Не пытайся объяснить необъяснимое Элиара Кинжал блеснул на солнце, описывая круг рукоятью вокруг пальцев ладони, затем, с коротким свистом пролетев полкомнаты, впился в обитую деревом стену. Принцесса сделала несколько шагов к стене и задумчиво взялась за рукоять. Через минуту всё повторилось: иллюзия вращения сверкающего лезвия вокруг руки, короткий свист и характерный звук застрявшего в дереве металла. Это нехитрое занятие давно стало излюбленным развлечением Её Императорского Высочества. Рукав красного платья скрывал крепящиеся к руке ножны, но стоило сделать особое движение ладонью, как в ней тотчас оказывалась удобная рукоять. А в далекой юности Элиара научилась ещё одному фокусу: она перекидывала рукоять кинжала из обычного положения сначала между указательным и средним пальцами, а затем зажимала его тремя пальцами лезвием вниз, после чего кинжал вновь возвращался в прежнее положение. Однако, делалось это так быстро, что создавалось впечатление, будто кинжал крутится вокруг руки, не повреждая её и словно составляя с ней единое целое. С тех самых пор у принцессы появилась привычка в минуты раздумий крутить кинжал то в одной руке, то в другой, периодически отправляя его в полет до стены или до любой другой цели. Сегодня для раздумий и злости была веская причина: Элиара вспоминала свою беседу с представителями семьи Фейнов в королевском дворце Эранора и была вне себя. — Нет, ну какая же странная семейка! — бросок кинжала в стену, характерный звук. — Особенно эта Алоиз, воплощенное высокомерие! Элиара вспомнила холодное презрительное выражение на лице правительницы Эранора, королевы Алоиз, покрутила кинжал вокруг одной руки и быстро перекинула в другую. — Никакого почтения к дочери императора! — снова полет кинжала через комнату, удар о стену. — Жаль, не пересекались раньше и я так мало о ней знаю… А еще жаль, что правитель Эранора не мужчина — было бы куда проще. За годы, прошедшие после смерти матери, принцесса настолько хорошо изучила природу мужчин, что теперь, добиваясь чего-то от высокопоставленных чиновников или глав королевств, всё чаще обходилась лишь словесными угрозами. Стоило ей только появиться у ворот какого-нибудь богатого особняка со своей свитой, как владелец сам спешил навстречу, готовый расстаться с чем угодно, едва заслышав её имя… и готовый исполнить любые её желания, какими бы они ни были. В последний год даже не было необходимости прибегать к угрозам — её имя само работало на нее. И всё благодаря точному расчету и безупречной игре на слабостях этих высокопоставленных ублюдков. Деньги, власть, женщины. Вот три кита, на которых помешаны эти никчемные представители противоположного пола. И эти же три кита делают каждого из них уязвимым — благодаря огромному количеству проступков, совершенных ради своих похотей. Стоило лишь пригрозить обнародованием этих проступков, даже малой их части, как несчастные тут же менялись в лице и выражали полную готовность сделать всё, что ей нужно. Особенно забавно выходило, когда очередной испытуемый был любвеобильным человеком и посещал, кроме жены, много других женщин. Угроза рассказать жене о наличии любовниц, особенно когда таких любовниц больше одной, всегда действовала безотказно. Ещё эффектней выглядел этот трюк, если жена — дочь какого-нибудь высокопоставленного чиновника, от которого зависит благополучие мужа. Хуже, когда человек не проявлял ни к чему из этих трех китов никаких очевидных слабостей. Или когда на высокой должности — женщина. С женщинами выходило все как-то очень запутанно, потому что в их действиях не было свойственных мужчинам логики и простоты. Вот когда приходилось поразмыслить над поиском уязвимостей и выбором индивидуальной системы воздействия. А с правящей королевской семьей Эранора сразу всё пошло не так… Раньше Элиаре ничего от них не было нужно, а теперь, когда понадобилось, такое жесткое сопротивление правительницы даже не просьбам, а простым вопросам стало полной неожиданностью. Своё желание поближе познакомиться с родственниками Максимиана Фейна принцесса объяснила себе просто: возможно, кто-то из них помогает ему или даже укрывает у себя, всё-таки, не чужие люди… Она со своей проницательностью сразу бы догадалась, что это так. Но после разговора с Алоиз стало ясно: тайная полиция права, Фейны не общались ни с Максимианом, ни с его родителями уже много-много лет. Если даже не знают, что последние давным-давно умерли… О чем с ними вообще говорить? Разговор и не пошёл, контакт не состоялся. И теперь Элиара не могла себе объяснить, что её злило больше: презрение этой представительницы семейства потомственных белых магов лично к ней, к её делам и репутации «третьего стихийного бедствия Антарона» или её полное безразличие к собственному племяннику. Осталось ощущение, что Максимиана просто вычеркнули из жизни, как будто хотели начисто забыть историю изгнания из Эранора всей его семьи… Официальная причина изгнания была ей известна: за эксперименты с темной стороной черной магией. Значительную роль сыграла ещё вся эта свистопляска вокруг недопустимости темной магии в светлом королевстве. Но разве не было черных магов среди Великих отцов, объединивших Одиннадцать королевств в Империю? Были. Причем, именно маги с темной стороной. Что-то здесь не так… Со всем этим отгораживанием Эранора от черной магии что-то не так. Пожалуй, этой историей с изгнанием стоит всерьез заняться. Может, как раз тут и кроются те самые уязвимости, которые станут рычагом давления на упрямое семейство. — Сказания о Великих Отцах почитай на досуге! — посоветовала Элиара королеве Алоиз, вновь отправляя кинжал в полёт. Не услышит, конечно… ну и ладно. Пришло время покопаться в их семейных тайнах. Завтра она даст особое поручение тайной полиции. Посмотрим, что накопают! А то, видите ли, мы все из себя такие светлые… а на племянника нам плевать. Элиара подумала, что в отличие от представителей семейства Фейнов, Максимиан Фейн начисто лишен высокомерия. Как и каких-либо очевидных слабостей. Зато есть в нем какая-то очевидная сила, которая ощущается во всём — в движениях, в повороте головы, во взгляде. Память снова перенесла Элиару в день, когда она пришла в тюремную камеру с целью освободить Максимиана от лап отца и Гефера. И она вновь испытала прежнее замешательство…