— За огромное честолюбие приходится платить огромную цену! Это уже доказал мой учитель. — И награды тоже огромны! — горячо возразил Люциан. — Я принял решение. — Мальчик, — Маку сделалось немного странно от этого слова, потому что говоривший сам имел юношеское лицо с тонкими чертами, хотя по сведениям из памяти Люциана эльфу сейчас было около двухсот лет. — Ты способнее и умнее всех, кто пришёл сегодня определиться с цветом мантий. Хоть и моложе… Как думаешь, для чего маги конклава проводят Испытание именно в такие дни — когда все три луны восходят в ночной небосвод в полной своей силе? — Это сделано, как Вы мне сказали, для того, чтобы каждый маг мог получить поддержку своей магии от луны нужного цвета. — Вот именно — каждый маг! Каждый, а не только новичок! Наверняка тебе известно, что мой бывший учитель Тенебрис хоть и остался без тела, но не оставил своих намерений. Оставшись без тела, он пребывает в иных планах бытия, но ему необходимо воплотиться в этом мире, чтобы продолжить начатое. И Испытания конклава магов — это отличная возможность для него выбрать себе юное тело, способное и приученное к магии. А выйти из иных планов бытия как раз и поможет его луна — луна Мрака, у которой он будет просить поддержки. Мак почувствовал, что Люциан возмущен. — Говорить об этом можно только в теории! — Громко выкрикнул он. — Испытания проводятся раз в семь лет, их прошли уже сотни магов, но за почти двести лет после потери тела Тенебрисом, он так и не смог воплотиться в нашем мире! — Из источников, которые находятся не в этих планах бытия, я получил информацию, что Тенебрис будет присутствовать на сегодняшнем испытании, и что своей жертвой, своей целью для получения тела он выбрал тебя! — Эльф выпалил всё это скороговоркой Люциану в лицо, и для верности указал на того пальцем, видимо, устав выслушивать возражения и окончательно утратив терпение. Люциан молча стоял, переваривая услышанное. — Спасибо, что предупредили… — наконец, выдавил из себя он. — Я сильный. Я буду сражаться. Голос его был твёрд, но на последней фразе дрогнул. — Сражаться с Тенебрисом? — В голосе эльфа было безграничное удивление. — С сильнейшим магом в мире за всю историю? С магом, бросившим вызов самой богине Тьмы и почти победившим её?.. «Что-что?..» — Теперь уже Мак впал в крайнее изумление — своё собственное, а не Люциана. — «Почти победившим богиню Тьмы?..» — Да! — твердо произнес Люциан. Эльф лишь грустно рассмеялся в ответ. — Увы, ты обречён мальчик! И никто не в силах помочь тебе. А знаешь, что я должен буду сделать, когда Тенебрис достигнет своей цели? Он склонился над ним так, что Люциан ощутил дыхание эльфа над своим ухом. — Я поклялся уничтожить и уничтожу его! И тут уже не важно, в чьё тело он вселится! Люциан в ужасе отшатнулся от него, но через секунду его душу до краев заполнил гнев. — А раз всё равно, то почему предупреждаете только меня? Если я сейчас уйду, то пострадает кто-то другой! Тогда почему бы вам не объявить об этом во всеуслышание? Почему бы вообще не отменить сегодняшнее Испытание и не отпустить собравшихся на него? Так вы спасёте, по крайней мере, одну живую душу и отсрочите приход Тенебриса в наш мир на семь лет! А там, может, уже и какое-то средство борьбы с ним найдётся… Во время разговора они незаметно вышли из-за колонны, и на крик Люциана начали поворачиваться маги, сидящие за круглым столом. — Тише, не кричи! — Эльф схватил его за руку, заставляя зайти обратно за колонну. Люциан вырвал свою ладонь из чужой руки и стоял, гневно сверкая на него глазами. Мак ощущал весь его гнев и участившееся дыхание, чувствовал стекающий по лбу пот, и был полностью солидарен с ним в мыслях, чувствах и решениях. Если бы он был на его месте, не раздумывая, поступил бы так же. Если бы был рядом в тот момент, обязательно бы поддержал! Но как поддержать Люциана в том, что уже стало прошлым? Причём, далёким прошлым. Очень-очень далеким… — Я предупредил тебя в надежде спасти хотя бы самое ценное из мира магии… О, мой бог, никогда ещё земля не рождала таких талантов! — Он с неподдельной горечью смотрел на Люциана. — Мальчик, лучше бы тебе не приходить на сегодняшнее Испытание. Тот, кого он назвал мальчиком, подскочил к нему, и, схватив за ворот черной мантии, рывком притянул к себе. — Почему?! — Теперь уже он дышал прямо эльфу прямо в лицо, хотя тот был выше него на полголовы. — Почему достойные маги ведут себя как стадо овец, позволяя Тенебрису приходить, когда вздумается, и забирать их лучших учеников в качестве… своего тела? На последних словах он с омерзением поморщился. А темный эльф, похоже, вконец смешался. Он стоял и взирал на Люциана совершенно растерянно, и, в то же время, с огромным уважением. — Так ведь… недостаёт нашего могущества, чтобы справиться с ним! — проблеял эльф. — Недостаёт? У преподавателей школ и магов конклава? У всех вместе взятых?! — последнюю фразу он снова выкрикнул, а затем подтянул эльфа поближе и впился пристальным взглядом в его глаза. Мак никогда не видел такую высокую степень гнева! Точнее, никогда не ощущал её так, будучи в теле другого человека… но при этом, одновременно не в теле, а в его воспоминаниях. Он чувствовал, как вздымается грудь Люциана и сам вместе с ним прерывисто дышал. Он видел перед собой испуганные глаза эльфа и вместе с Люцианом не верил, что у почтенного мага конклава может быть такой испуганный взгляд. А ещё он чувствовал, как выходит из-под контроля магия Люциана. Или он делает это специально?.. — Я знаю, почему ты так боишься! — Медленно произнёс Люциан, а эльф побледнел. — Ты до сих пор восхищаешься им, Твоим учителем! И сегодня ты пообещал, что поможешь ему: напугаешь того, кого он избрал на роль тела… а он придёт на готовенькое. И сокрушить волю своей жертвы ему не составит труда. Только вот — жертва не испугалась, она вообще не хочет быть жертвой! Что ты на это скажешь?.. Мак ощущал в Люциане, такую мощную магическую силу, какой никогда не чувствовал в себе, даже в дни наилучшей магической формы и в минуты наивысшего накала эмоций. «Ну да, конечно… “чуть больше способностей, чем у обычных учеников” и ничего более», — пронеслось у него в голове. — Ты не имеешь права так неуважительно обращаться со мной! — наконец выкрикнул эльф, видимо, уставший висеть на руке Люциана. — Почему? — Люциан вытолкнул его за колонну и вышел из-за неё сам. На них оглянулись все маги конклава, некоторые уже повскакивали со своих мест. — Итак, во имя любви к своим товарищам по Испытанию, я сейчас иду и сообщаю всем им, а заодно и магам конклава, что на сегодняшнее Испытание должен явиться сам Тенебрис, о чем мне только что рассказал ты! И поэтому Испытание отменяется. Эльф отшатнулся от него, будто увидел нечто страшное… Но спина его уперлась в другую колонну, которую он попытался медленно по кругу обойти. В этот момент в зале потемнело. Исчез круглый стол у окна и фигуры магов за ним. Исчезли и стоявшие группами и поодиночке молодые маги-новички. Эльф возле колонны ехидно ухмыльнулся и растворился в воздухе вместе с ней. Раздался громкий пронизывающий хохот, который мгновенно проникал под кожу, как январский мороз. Маку сделалось невыносимо жутко. Как и Люциан, он понял, что всё происходящее до этого, было иллюзией. Только с какого момента эта иллюзия берёт своё начало? И как понять — то, что происходит сейчас, иллюзия или реальность? — Ты звал меня, щенок? — наконец, поинтересовался обладатель жуткого смеха. — Я не звал тебя! Проваливай туда, откуда пришёл, — отозвался Люциан. Его голос был твёрд, но Мак чувствовал, как внутри всё сжимается от страха. И уже было непонятно, где его собственный страх, а где страх хозяина этих воспоминаний. — Ну как же? Ты хотел сражаться с Тенебрисом, и вот я здесь! Темнота скрывала почти все очертания предметов. Мак различал только неясные звездные блики в тех местах, где раньше были окна. Где это полная луна, когда она так нужна?.. Люциан обшаривал взглядом все окна и стены, но никого не видел. — Несчастный маменькин сынок! Пришёл на Испытание, но не успел защитить других маменькиных сынков. Так ты хотел сражаться со мной или не хотел? — Хотел! Мальчишеский голос Люциана был тонким, по сравнению с басом Тенебриса… но прозвучал твердо и уверенно. В ответ раздался зловещий хохот, ещё более громкий, который эхом отскакивал от стен зала и многократно увеличивал сам себя. И уже непонятно было, смеётся ли это сам Тенебрис, или смеются стены зала и воздух между ними. *** Наконец помещение обильно осветилось светом — белая луна вышла из-за туч. Мак ясно увидел её идеальный круг под острой аркой окна. Он порадовался, что теперь у Люциана есть то, что поддержит его магию. — Прекрасно! Да только я не планировал сражаться с тобой, мой мальчик! Посреди зала в свете луны нарисовался темный полупрозрачный силуэт, в котором угадывалась человеческая фигура. Мак поразился тому, как изменился тон Тенебриса с агрессивного на миролюбивый: вот только что смеялся и обзывал щенком, а теперь — «мой мальчик»? Что-то здесь не то… Или он настолько боится, что Люциан воспользуется поддержкой своей луны? — Мне известны твои планы, — голос Люциана дрогнул от отвращения. — Но тебе придётся сражаться, хочешь ты того или нет. Живым я не дамся! — Ну конечно… Эти дураки сказали, что я хочу забрать твоё тело для того, чтобы воплотиться в этом мире. Только так могли рассуждать эти идиоты! Но я бы никогда не захотел лишить мир этой юной души и этой силы! «”Эти дураки”, а не “этот дурак”», — про себя отметил Мак. — «Выходит, знал не только эльф, а все маги конклава?..» Темный силуэт, между тем, сделал шаг и потянулся вперёд чем-то похожим на щупальца. — Теперь нас будет двое… Я сделаю тебя своим учеником. Мы будем править миром! — Не приближайся ко мне! — Люциан вскинул руки перед собой и тяжело задышал. — Никогда… Никогда я не буду твоим учеником! — Ты уверен, что не лжешь себе, мальчик? Несколько минут назад ты говорил совсем другое! Разве не ты сказал, что хочешь большего? А потом убеждал Ремира, что где огромное честолюбие, там и огромные награды… — Я не это имел ввиду! — резко оборвал его Люциан. — Разве?.. А я вижу, что как раз это! Мы с тобой очень похожи в главном: свой талант и свою магию стоит ставить на первое место, а мир на второе. К чему все эти правила — белая магия, серая, черная? Все эти разговоры о служении миру ведут лишь слабаки. Главное правило по-настоящему могущественного мага — служить самому себе. — Я несколько иначе понимаю это правило, — прервал его Люциан. — Хватит разговоров! Или проваливай обратно в свою плоскость бытия, или будем сражаться! И куда ты отправишься после этого, ещё неизвестно. — Ах-хах-ха! — Тенебриса опять разобрало на смех, только теперь совсем не жуткий. Похоже, ему действительно было смешно. — Проваливать обратно? Как забавно! Твоя магия бессильна против меня, малыш. — Это мы ещё посмотрим! — крикнул Люциан, сжимая кулаки. Похоже, слово «малыш» лишило его последних остатков терпения. — Нет, назад я не вернусь, — спокойно отвечал темный силуэт, словно не замечая гнев своего собеседника. — У меня было двести лет на то, чтобы обдумать ошибки. Двести лет невыносимых страданий от осознания, что не могу ничего изменить… Но в последние двадцать лет у меня появился единственный источник радости, помогающий каждое утро встречать пытку собственными мыслями — твой образ, который я видел сквозь миры в своем сознании. Тенебрис протянул к Люциану свою руку-щупальце. Тот с отвращением отступил ещё на шаг. — Я наблюдал за тобой все эти годы! — голос темного силуэта, напоминающего человеческое существо, сделался громким и торжественным. — В тебе есть огромная внутренняя сила, которая приходит от меня. Я сделал для тебя всё, что мог. Я знал, что когда-нибудь ты придешь ко мне, чтобы узнать, как пользоваться этой силой, моей силой…