С чего он решил, что им кто-то управляет, как марионеткой? Родители? Возможно, они с самого начала так решили, потому и попытались его спасти. Ну что ж, они сами выбрали сами свой путь… И теперь ему все так же невыразимо жаль, что их нет… но… Кто что выбирает, тот то и получает. Всё по законам светлой магии, кстати. Светлой? А как же… На языке вертелся один вопрос, который сорвался с него сам собой. — Как так вышло, что в Легенде о Вратах написано, что твой мир погиб, а он на самом деле продолжает существовать? Еще и выглядит так… так… — Мак посмотрел на звезды, подбирая слово, — потрясающе! — Как так вышло, что в протоколах полиции написано, что ты убил двух человек, а на твоей ауре нет следов убийства? — Люциан состроил удивленное выражение лица точь-в-точь как у Мака. — А ты еще и людей лечишь… так… потрясающе! — Пха-хах! — Мак чуть не подавился от хохота. Он еще долго хохотал, держась за живот, потом, наконец, успокоился и смог что-то сказать. — Я и забыл, что легенды это почти такое же народное творчество, как народные сплетни! Интересно, что обо мне насочиняют?.. Боюсь даже думать. Люциан усмехнулся: — Скоро узнаешь. — Кстати, я знаю девушку, о которой ходят жуткие слухи, похожие на страшилки. Но когда я её увидел, понял, что правда лишь то, что она носит красное платье. Не удивлюсь, если в легендах о тебе правда — только твоя одежда. — Правда там есть, — Люциан еле заметно поморщился. — И это не только одежда. «Интересно, дружище Люциан, ты сейчас об этой своей легенде или о слухах про Элиару?» — подумал Мак, но вслух высказать эту мысль не решился. — Обо всём. — Что?.. — Нам надо поговорить обо всём, пока я здесь. Глава 25. Медленно рассказывай свою историю Максимиан Мака потянуло на насмешливый тон: — Неужели пришло, наконец, то время, когда ты готов мне всё рассказать? Или — как ты говорил — когда я готов всё услышать? — После встречи со смертью человек не просто готов, — Люциан сделал длинную паузу. — Он хочет узнать ответы на важные вопросы. Усмешка медленно сползла с лица Мака. — Ты прав. Я действительно хочу узнать. Он в ужасе смотрел на Люциана — это существо, которое способно читать мысли и считывать состояния, просто сидя неподалеку от него в самой человеческой и непринужденной позе, какая только может быть… В то время, как он сам, целитель-менталист, может воспринимать мысли и чувства человека только прикоснувшись к его руке и погрузившись в транс. Мак почувствовал, как со лба у него стекает холодный пот. — Не всё так страшно, — Люциан улыбнулся. — Садись! Расскажу тебе обо всём. А после ты сделаешь свой выбор. Опустившись на камень, Мак вытер пот со лба и приготовился слушать. — С кем это ты говоришь, Макар? Пожилым людям трудно было запомнить его сложное фальшивое имя — Макариус Росс. Поэтому Корнелия и Ренар все эти два дня звали его просто Макаром. Подошедший к костру лесоруб внимательно посмотрел на Мака, а потом будто обшарил взглядом всю поляну. При этом взгляд его совсем не зацепился за сидящего на камне Люциана. Мак понял, что тот невидим для него. Ему подумалось, что, видеть бессмертного мага могут далеко не все. Возможно, это доступно только магам… или тем, кому он сам позволяет себя увидеть. — Да я… заклинания повторяю, дядя Ренар. — Ах, вот оно что… Заклинания! — Ренар кивнул и повернулся, чтобы уйти, — Только ты потише, а то Корнелия уже легла. — Хорошо. Лесоруб медленно прошагал обратно, пока не скрылся за углом дома. — Как ты уже понял, в легендах обо мне много вранья, — начал Люциан. — Его сейчас стало в мире настолько много, что людям сложно отличить ложь от правды. Причина этому — то, что у меня есть неприятель. Существо, которое мне противостоит. — Неприятель? Ты серьёзно? Разве есть в этом мире кто-то, кто сильнее тебя? — В этом мире — нет. Но есть и другие миры. Мак присвистнул. — Из известных тебе назову два: мир теней или Бездна, и мир богов. — Так и… Этот твой неприятель, он из мира богов или из мира теней? — Из мира теней. Это долгая история… Когда-то он не получил то, что хотел — мои жизненные силы и способности. Я был молод и неопытен, и всё же осмелился противостоять ему во время Испытания, устроенного конклавом магов. — Испытание — это что-то вроде экзамена в те времена? — Нет. Это вовсе не экзамен и не проверка магических знаний! Хотя его можно сравнить с высшим посвящением белой или черной магии и с получением диплома, который даёт право на звание мага-профессионала. В мое время Испытание было тем, что открывает магу правду о себе — показывает, на светлой он стороне или на темной. Суть в том, что Конклав магов создаёт иллюзию, которую проходящий Испытание принимает за реальность. И в этой мнимой реальности маг должен сделать ряд выборов, которые покажут, стремится ли его сердце к Тьме или к Свету. — Наверное, я слишком любопытен… Но всё-таки, — Мак сделал небольшую паузу на случай, если тема запретная… но Люциан его не остановил. — Как выбор мага может показать, лежит у него сердце к Свету или к Тьме? — На самом деле ты знаешь это, — Люциан лишь на секунду скользнул по нему взглядом из-под полуприкрытых ресниц, и Мак содрогнулся от ощущения, что смотрит он не на лицо и глаза, а на что-то внутри него. — Каждый раз ты делаешь именно тот выбор, который говорит, что твое сердце предназначено Свету. И никаких Испытаний не нужно, чтобы в тебе это прочитать. Люциан тепло улыбнулся в ответ на потрясенный взгляд Мака, и продолжил: — Возможно, дело в том, что тебе никогда не доводилось облекать этот принцип в слова. Я мог бы просто назвать его, но лучше расскажу свою историю, а ты догадливый, сам всё поймешь. — Он помолчал, будто собираясь с мыслями. — Наверное, у меня было самое обычное по тем временам детство: родители, два брата, две сестры. Обычная учёба в магической школе… Только, может быть, чуть больше интереса к магическим наукам и чуть больше способностей, чем у обычных учеников. Всё самое необычное началось в момент, когда я пришёл на Испытание в Башню Высшего Волшебства, куда и явился Тенебрис Блэйн. — Кто-кто?.. — В мои времена это имя наводило ужас на магов с любым цветом мантий! И не только на тех, кто уже состоялся, как маг. Знали о нём даже новички, лишь мечтающие прийти на Испытание. — Чем же он так прославился? — Это маг-ренегат, который не имел равных во владении темной магией. Впрочем, уже тогда он потерял свое тело и от него осталась лишь тень. — Ренегат — значит, и не светлый, и не темный? — Да. Тот, кто отказался следовать правилам и светлой, и темной магии. Тогда можно было быть ещё серым магом — магом равновесия, но и таким он отказался быть. Ибо для него существовало лишь одно правило — служить самому себе. — Как же он потерял тело? — О, это очень занимательная история! И, кстати, частично она тебе уже знакома… разве что с другими действующими лицами, — Люциан усмехнулся. — Впрочем, и его самого ты уже знаешь. Но позволь, я расскажу сначала об Испытании, а потом буду надеяться, что всё и так сложится у тебя в голове. Мак задумчиво кивнул. Его сильно озадачили слова о том, что он частично уже знает историю потери тела магом Тенебрисом, но ещё больше он напрягся после заявления Люциана, что с этим магом-ренегатом он уже знаком. Впрочем, тот, кто это заявил, сейчас опять улыбался и смотрел на него самым благожелательным взглядом, какой только можно себе представить. Мак чувствовал, как медленно погружается в едва заметный серебряный свет этих светло-серых глаз и совсем не хочет препятствовать погружению. Не разрывая зрительный контакт, Люциан продолжил: — Никто из новичков не знал о том, что Тенебрис придёт на него… а мне посчастливилось узнать это перед самым началом. — Он невесело усмехнулся. — Если это можно назвать счастьем… Позже я понял, что тот разговор уже был началом моего Испытания, потому что пришлось делать непростой выбор… но сначала воспринял это, как проявление симпатии и желание помочь. Один из самых могущественных магов конклава, темный эльф Ремир отозвал меня в сторону, сделав вид, что хочет напомнить условия для новичков… Его внимание льстило самолюбию — сам ученик легендарного Тенебриса решил уделить мне время! Ученик, который всё-таки не стал ренегатом и занимал сейчас почетное место в конклаве. Сначала он сказал то, что я и так знал: сегодня особый день, все три луны, белая, черная и серая будут в зените, и поэтому маг, который выбрал Свет, может попросить помощи у белой луны, маг равновесия — у серой луны равновесия, а маг, выбравший Тьму, без сомнения, получит поддержку от луны Тьмы. Я высказал благодарность за то, что он мне это напомнил, и за то, что маги конклава так позаботились о нас, новичках — Испытания всегда проводятся как раз в такие дни, когда все три луны в зените, чтобы каждый, выбирая цвет мантий, мог получить ещё и поддержку. А дальше начало твориться нечто, что разрушило все мои представления о благородных и заботливых магах конклава. Люциан не делал никаких движений, как не делал и пауз в своём рассказе. Но с этого момента Мак слышал его голос будто бы издалека, а порой вообще не слышал… и видел всё происходящее словно находясь внутри истории, глазами самого Люциана. Он увидел себя стоящим в каком-то круглом зале, в который через высокие окна лился мягкий дневной свет. Очевидно, это и была одна из комнат или даже один из этажей Башни Высшего волшебства, где проходили такие испытания. Вокруг группами или по одному стояли молодые маги, одетые в древние мантии, наподобие той, что носил Гефер. Рядом, почти вплотную к нему, стоял высокий мужчина в черной мантии с тонкими чертами лица и черными длинными волосами. Не только тонкие черты, но и острые уши выдавали его происхождение. Мак понял, что это ученик Тенебриса — эльф Ремир. Лицо эльфа выглядело каким-то осунувшимся, под глазами были темные круги. Мак чувствовал, что всё ещё улыбается ему — видимо, они только что говорили о том, что рассказал Люциан: он благодарил конклав магов за заботу о магах-новичках. Неожиданно тонкая рука эльфа дёрнула его е себе и они оба оказались за толстой колонной — там, откуда, к большому сожалению Мака-Люциана, не было видно круглый стол и сидящих за ним представительных магов. — Ещё раз спасибо за внимание и заботу, но… куда Вы меня тащите?! Эльф быстро склонился к его уху и холодным голосом произнёс: — Люциан, не делай этого! — О чем Вы? — Мак отчетливо почувствовал сначала его удивление, а затем смущение, когда Люциан понял, к чему клонит эльф. — Нет, я не могу так поступить! — Не ходи на Испытание. Возвращайся домой. Будь доволен тем, что имеешь! — Нет! — возмущенно вскричал Люциан. — Вы думаете, я буду счастлив использовать магию лишь для бытовых целей — чистить одежду, расщеплять и трансформировать мусор… или развлекать гостей фокусами на праздниках? Нет, я хочу большего!