«Ты не справишься с этим один! Но я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Пусть даже мне придётся потерять репутацию…» — Что, командир? О чём Вы? Джас повернул голову и наткнулся на недоумённый взгляд Кристола. Кажется, он сказал последнюю мысль вслух. *** Ариана Зеркало отразило бледное испуганное лицо в обрамлении светлых волос. Щеки осунулись, а под глазами залегли чёрные круги — неизбежное последствие двух бессонных ночей. Но сейчас это не имело значения. Она только что увидела сцену «похищения» Даеннира. Вот как, значит… Значит не было никакого похищения. Почему? Почему ей не показали это раньше?.. Почему она никак не может на это влиять? Этот дар должен был усилиться после тех событий, что с ней произошли. Но видения снова запаздывают, а она не может увидеть будущее по своему желанию. Что толку от запаздывающих видений? Если бы она узнала это сразу… Или два дня назад… Она бы успела предупредить Мака. А теперь уже, наверное, поздно. А ведь так уже было. Уже был момент в её жизни, когда она не успела предупредить. События четырёхлетней давности замелькали перед глазами, воскрешенные памятью… как птицы, вылетевшие из железной клетки, где были наглухо заперты все эти годы. Особенно больно было увидеть в воспоминаниях лицо матери — такое радостное и озаренное счастьем всего за несколько секунд до… До того, как её не стало. Ариане исполнилось двенадцать лет, когда на полотне бытия она начала видеть знаки истинной сути вещей и зарождающегося будущего. Это случилось, когда король Абамвер собрался в очередной раз ехать на объезд границ Северного предела, но Ариана плакала и просила отца остаться ещё на один день. Отец не внял просьбам дочери, и накануне его отъезда она тяжело заболела. Жар непонятной природы приковал девочку к постели, врачи говорили, что возможно, принцессу уже не спасти. Абамвер отложил поездку и остался во дворце, снедаемый беспокойством за жизнь дочери. Утром того же дня, как раз в час, когда король должен был проезжать по каменному мосту над ущельем, мост попросту обрушился без всяких видимых на то причин. После ещё двух таких случаев, когда «капризы» и непонятная болезнь маленькой принцессы спасли ему жизнь Абамвер начал догадываться о необычном даре дочери. С тех пор он стал брать Ариану с собой в военные походы. Королева Риена сначала возражала против этого, но заметив, что из походов с дочерью король возвращается в благодушном настроении, да и то, что сами походы стали более удачными, перестала отговаривать мужа от этой затеи. Прошло ещё два года, в течение которых как-то незаметно для себя король и королева Северного Предела стали полагаться на свою дочь в принятии важных решений королевства. И вот, наступил тот самый день… Весенний Праздник Благодарности, который в Аэлане отмечали уже несколько веков подряд. В этот день королева по традиции собралась объехать столицу и остановившись в самых многолюдных местах, выслушать простой народ — кто чем живёт, кто в чём нуждается. Король Абамвер был в имперской столице, так что на традиционное общение с народом должны были ехать Риена и Ариана. Обычно в день Благодарности принято было благодарить богов Северного Предела и правителей страны, и лишь потом высказывать свои просьбы. Представители народа выходили к королеве с традиционными подарками — свежеиспеченным хлебом и специями. Специи на Севере ценились очень дорого и считались символом большого расположения дарителя. Королева ехала в карете с Арианой и, чуть приоткрыв занавеску, махала из окна приветствующим её людям. Они уже побывали на Храмовой площади и у Торговой палаты и теперь карета медленно двигалась к большой площади у Городской Ратуши. Воины из Королевской стражи мягко теснили народ, опасаясь давки. Наконец, королевский кортеж остановился у возвышения, специально возведенного ради праздника, где уже ждали представители Городской Ратуши. Королева и принцесса вышли из кареты и в сопровождении охраны стали подниматься по деревянным ступеням. Ещё тогда в голову Арианы закралась мысль, что помост в этом году сделали каким-то слишком высоким…Но это была всего лишь мысль, всего лишь её воспоминание о том, как было в прошлом году — а тогда сделанный в честь праздника помост был явно ниже… Никаких видений в тот момент в голове не было и она успокоилась. Бесконечные ступени отзывались недовольным скрипом на прибытие большого количества людей. Гирлянды цветов ручной работы, украшавшие помост, без остановки трепыхал ветер, который в тот день был особенно резким и холодным. Наконец, восхождение закончилось и королева, опершись на небольшой столик для подношений, поприветствовала народ. Церемония началась! Представители от народа — глава Ратуши и несколько старейшин, вышли к помосту. Глава процессии начал перечислять благодарности богам и королевской семье. Ариана почти не слышала слов из-за сильного ветра. Она повернулась и посмотрела на идеальный профиль своей матери Риены — та была спокойна и улыбалась, но всё же хмурила брови то ли от ветра, то ли от напряженного желания что-то услышать. Но если хвалебные речи ещё можно было пропустить мимо ушей, то дальше стало хуже — глава Ратуши начал зачитывать просьбы от народа. Королева должна была как-то на это отреагировать, но из-за ветра и высоты помоста никто из стоявших наверху, не услышал этих просьб. А ветер, как нарочно, становился всё сильнее. Небо заволокло тучами. Стоявший на площади народ заволновался. Наконец, королева жестом предложила делегации подняться к ним на помост. Это было логично, ведь Глава ратуши всё равно должен был передать свиток с письменными просьбами, а представитель старейшин — вручить поднос с хлебом и специями. Ещё два человека поднялись на помост и под громкие крики стоявшей на площади толпы, вручили королеве подношения и свиток. Впрочем, на тот момент большая часть людей уже покинула площадь, потому что потемневшее небо грозило разразиться ураганом. В момент, когда вся процессия повернулась к лестнице, чтобы начать спуск, произошло нечто неожиданное. Из-за резкого порыва ветра высоченный помост сначала повело в сторону, а потом он мгновенно обрушился вниз… со всеми, кто на нём находился. То, что увидела четырнадцатилетняя принцесса перед тем как потерять сознание, было похоже на замедленный сон. Вот перед ней широко распахнутые глаза матери и её протянутая рука. В следующее мгновение Ариана хватает эту руку и тащит мать на себя, но у неё нет опоры под ногами, всё падает вниз, и она тоже…Вот, падая, королева ударяется виском об угол стола для подношений. По удивленному лицу медленно стекает кровь, а губы шевелятся, словно она до последнего момента не может поверить в происходящее и спрашивает дочь, как такое могло произойти с ними… ведь с ними никогда не должно было такого произойти! Потом глаза приобретают отстранённое выражение, взгляд останавливается, а пальцы в руке Арианы разжимаются… После этого страшного события чудом оставшаяся в живых принцесса провалилась во тьму болезни. Но не физической, а ментальной, как сообщил Абамверу его личный целитель. Пока отец проводил расследование событий, произошедших на площади возле Ратуши, девочка только сидела и, не отрываясь, смотрела в окно. Она не отвечала на вопросы и не реагировала на просьбы. Король всерьёз забеспокоился и приказал осматривать дочь каждые полчаса. На самом деле Ариана всё слышала и понимала. Просто в эти моменты она прокручивала в голове последние секунды жизни своей матери. Это было единственное, что у неё осталось. Даже на похороны матери не было смысла идти… потому что там уже не было её самой, не было её личности… Расследование показало, что виновных в случившемся просто нет. Причиной происшествия был слишком высокий помост, который возвели в честь праздника, и внезапно изменившаяся погода. Вместе с королевой Риеной в тот день погибли ещё несколько человек из стражи и глава городской Ратуши. Примерно через месяц очнувшись от ментальной прострации, Ариана попробовала проанализировать события логически… насколько это возможно было для четырнадцатилетнего ребёнка, у которого вдруг внезапно закончилось детство. Служанки часто замечали, что принцесса, застыв в напряженной позе возле зеркала, оставалась так сидеть какое-то время, а потом вскакивала и уносилась во двор, еле успевали её догнать. Во дворе Ариана раскачивалась на верёвочных качелях и безотрывно смотрела на небо. Девочка миллионы раз прокручивала в голове события того злосчастного дня в голове, но так и не смогла понять, почему она тогда ничего не почувствовала. Почему она не ощутила той отчётливой тревоги, как когда отец собирался ехать через мост? Почему в тот день у неё было радостное и благодушное настроение, как и у её матери? Почему она не заболела непонятной болезнью и не отговорила свою мать от участия в празднике, как когда-то отговорила от поездки отца?.. Насыщенная синева вечно прекрасного неба так и не дала ей ответов. Единственное, что поняла тогда Ариана — её дар всё ещё не работает в полную силу. И в этом виновата она сама. Потому что стоило заняться тренировкой и шлифовкой дара сразу же, как только он появился. Но она не настояла на этом, в двенадцать лет не отстояла своё мнение перед родителями. Отец говорил, что если для тренировки тела ещё можно было найти учителей, то где найти того, кто поможет раскрыть её дар? Когда-то в Аэлане было много прорицателей, а теперь никого не осталось. А кроме того, её отец не особо верил в возможности магических наук, поэтому почти все прорицатели и маги перебрались из Северного Предела в столицу Империи — огромный город Антарон. А потому отец настоял на том, чтобы его дочь занялась физическими тренировками, если так хочет защищать дорогих ей людей. После того, как узнала о даре, Ариана, вместо его шлифовки, посвящала всё свое время усердным тренировкам во владении мечом и даже участвовала несколько раз в учебных состязаниях. Сейчас она легко побеждает даже суровых закалённых в боях воинов в поединке один на один. За счёт быстрой реакции и лёгкого подвижного тела этого оказалось несложно достичь. Но её главный дар остался на прежнем уровне — он до сих пор не помогает даже ей самой! Что уж говорить о других людях… Этот дар, как и прежде, не помогает никому. Сейчас она пожинает закономерные плоды своей давней нерешительности и неспособности настоять на своём. Ариана очнулась от воспоминаний и вытерла со щёк тонкие дорожки слёз. Круги под глазами стали ещё отчётливее, но лицо приобрело решительное выражение. Она немедленно отправится в имперскую столицу! Две ночи подряд попытки связаться с Маком по ментальной связи ничего не дали. Очевидно, что-то случилось… Медлить нельзя. «Ты думаешь, что справишься один, но это не так! Я должна предупредить тебя». Когда-то она не смогла помочь своей матери — самому близкому человеку, женщине, которая подарила ей жизнь. Потом другой человек сделал ей этот подарок снова — вернул её к жизни, показал её яркие краски… Теперь она сделает всё, чтобы вернуть этот долг. Ариана быстро прошлась по комнате, дрожащими руками складывая вещи в небольшую дорожную сумку. Она давно приучилась обходиться без служанок, а в этой ситуации они тем более были не нужны. В какой-то момент она остановилась и замерла. А потом села за столик и написала записку отцу, где в несколько строк изложила всё, о чём только что думала — о смерти матери, о жизни и о долге. Последние строки вышли неровными. Глядя на них, она подумала, что, возможно, дело вовсе не в долге, а в чём-то совершенно другом… Но писать больше ничего не стала. *** Даеннир — Рэй, ты что-нибудь помнишь о том, как мы сюда попали? Принц удивленно таращился на нехитрое убранство больничной комнаты с высокими окнами уже несколько минут после своего пробуждения. Наконец, по заостренным вверху аркам окон он сделал вывод, что находится в дворцовой лечебнице. На кровати, стоявшей чуть поодаль, пошевелился человек, в котором подошедший Даеннир узнал своего телохранителя — мага Рэймонда. И теперь он пытался выведать у ничего не понимающего парня хоть что-нибудь, что поможет объяснить это странное пробуждение в месте, где они непонятно как оказались… С чего бы это им быть здесь, в имперской столице? Ведь в Аэлане осталось еще столько дел… Он собирался провести как можно больше времени в обществе прекрасной девушки, старшей принцессы Северного Предела. В жизни не видел никого красивее! И… умнее. Принц подумал, что до встречи с Арианой он относился к женщинам и девушкам весьма пренебрежительно. Его внешность и положение всегда вызывали какое-то ненормально острое внимание слабого пола, настолько острое, что в конце концов это стало сильно раздражать. «Все они хотят только одного», — пробегая взглядом череду восторженных девичьих лиц, думал наследный принц на очередном официальном приеме. — «Нет ни одной девушки или женщины, с кем можно было бы просто поговорить. Просто по человечески обсудить хотя бы что-то, без этого ненормального блеска в глазах и одержимости идеей если не выйти замуж за наследника императора, то хотя бы ему понравиться».