– Нет, – отрезала матриарх, рассматривая свои ногти. – Я уже пригласила патриарха Дома Даждьбог вместе с одним из его представителей, чтобы обсудить эту нелепую затею с координатами Спящего Чертога. Через два часа мы выезжаем в Иркутск. Возможно, вы и правда разгадали загадку Тескат-очков, но, быть может, вам просто повезло. Мне нужно знать, почему я должна слушать наглую девчонку и… – она перевела взгляд на Энрике, – мальчишку, которому все еще нужно постричься. Как же она напоминала его мать! Она покраснел и пригладил волосы. – Я потерял свою расческу, – смущенно сказал он. – А я потеряла всякое терпение, – ответила матриарх. – Где Северин и Лайла? – спросил Гипнос. Один уголок сердца Энрике кричал: «Мама!» Другой угол бурлил, когда он пригладил волосы. – Они «беседуют», – фыркнула матриарх. – Как будто я не знаю, что это значит. Зофья нахмурилась, очевидно, не понимая, что еще могло означать слово «беседовать». – Вы добились моей защиты как матриарха Вавилонского Ордена, но вы еще не заслужили моего доверия. Гипнос прочистил горло. – Я тоже предоставляю защиту… – Да, мой дорогой. Вчера, в горящем переулке, вы ярко это продемонстрировали. Лицо Гипноса помрачнело. – Какую информацию о Спящем Чертоге вам удалось найти? Они переглянулись, но ничего не ответили. Правда состояла в том, что в архивах не осталось ни одного чертежа Спящего Чертога. Падший Дом уничтожил все записи, а это значит, что они отправлялись на эту экскурсию совершенно вслепую. Должно быть, Дельфина поняла это по их взглядам, потому что ее глаза прищурились. – Понятно, – сказала она. – И что же – помимо предсмертного бреда сумасшедшего – заставляет вас поверить, что в Спящем Чертоге действительно спрятаны сокровища? – Это… – начал Гипнос, но вдруг передумал заканчивать предложение: – …было бы ужасной тратой пространства без… сокровища. Зофья промолчала. – Никаких исторических записей, которые могли бы это подтвердить? – спросила Дельфина, переводя взгляд на Энрике. – У вас есть хоть что-то? Энрике еще крепче прижал к себе стопку документов. Все, что он мог сделать – сказать правду. – Страшные истории. Матриарх подняла бровь. – Страшные истории? Энрике кивнул. – Разве это можно считать доказательством? – спросила она. Его уши горели, но в голосе матриарха прозвучало искреннее любопытство. Услышав его, Энрике почувствовал, как по его телу пробежала приятная дрожь. – Иногда страшные истории – это все, что остается от истории, мадам Дельфина, – сказал он. – История строится на призраках и мифах, переплетающихся между собой в сложном узоре, зависящем от того, кто ее рассказывает. Она подняла бровь. – Продолжай. – Если верить координатам Тескат-очков – спящий Чертог находится где-то на озере Байкал. – В Сибири нет ничего, кроме льда, – отрезала матриарх. – И старых убийств: наверное, отсюда и пошли страшные истории. – Озеро Байкал – священное место, особенно для бурятов, коренного народа, который живет на юго-востоке России у монгольской границы, – быстро сказал Энрике. – Само название означает «священное море». – Я так и не услышала ни одной страшной истории, – сказала матриарх. – Что ж, это очень интересная тема, – начал Энрике. – Если начать изучать историю этого места – быстро натыкаешься на множество слухов о беспокойных духах. В частности женщин, чьи крики эхом проносятся надо льдом посреди ночи. Кроме того, можно найти рассказы об убийствах, последнее из которых произошло почти двадцать лет назад. Зофья заерзала на своей табуретке. – Виновного так и не поймали, – сказал заметно встревоженный Гипнос. – Считается, что убийства были совершены без всякого мотива, – продолжил Энрике. – Но я не думаю, что это действительно так. Энрике подошел к матриарху, протягивая ей одно из своих исследований. На листе бумаги были изображены сибирский пейзаж и огромная гробница, вырезанная из цельной плиты черного мрамора и покрытая замысловатым узором из серебряной лозы и закольцованных надписей. – В четырнадцатом веке известный путешественник по имени Ибн Баттута наблюдал за погребением великого монгольского хана. Он был захоронен вместе со своими сокровищами, верными охранниками и женщинами-рабынями. Все они были помещены в углубление под гробницей. – Рабыни и охранники были убиты? – спросил Гипнос. – В конце концов они там и умерли, – сказал Энрике. Гипнос побледнел. – В некоторых культурах считалось, что нельзя построить важное здание, не заплатив десятину человеческими жизнями, поэтому они хоронили людей в фундаменте, – Энрике вытащил еще один лист, на котором была изображена кирпичная стена. – Например, албанская легенда о Розафе, где молодая женщина принесла себя в жертву ради постройки замка. – Как это относится к страшным историям? Энрике тяжело сглотнул, мысленно борясь с ужасом того, что он собирался сказать. – Если ты закапываешь свои сокровища – тебе понадобятся вечные стражники. Стражники, которые не могут уйти. В комнате повисла тишина. – Падший дом, как известно, любил прибегать к древним обычаям. Я думаю, что девушки, пропавшие в районе Байкала, напрямую связаны с их попыткой спрятать свои сокровища. Последнее убийство было совершено двадцать лет назад, что совпадает с последним упоминанием Божественной Лирики. После этого книга долгое время считалась утерянной. Зофья выглядела так, словно ее вот-вот стошнит. Матриарх промолчала, но плотно сжала губы. На ее лице промелькнуло странное выражение, как будто какая-то ужасная идея, возникшая у нее в голове, только что обрела смысл. – Вот почему я думаю, что сокровища, которые мы ищем, действительно спрятаны в Спящем Чертоге, – сказал Энрике. Дельфина даже не взглянула в его сторону. Вместо этого она повернулась лицом к пустому дверному проему и крикнула: – Ну? Вы убеждены? В комнату вошел кто-то новый. Это была потрясающе красивая рыжеволосая девушка примерно его возраста. В ней было что-то знакомое, но эта мысль исчезла, как только позади нее появился Руслан. – Как и следовало ожидать, превосходные волосы скрывают превосходный ум! – сказал Руслан, хлопая в ладоши, а затем повернулся к матриарху. – Да, я полностью убежден. Я был очень заинтригован вашим письмом. Честно говоря, очень трудно отказаться от приглашения подслушать чужой разговор, – он улыбнулся Дельфине. – Рад наконец-то познакомиться с вами, матриарх. – И мне очень приятно познакомиться с вами, – сказала Дельфина, протягивая руку. – Я виделась с вашим отцом всего один раз и рада возможности встретиться с вами лично. Она указала на Руслана и рыжеволосую девушку. – Зофья, Гипнос и Энрике… позвольте представить вам Еву Ефремову, непревзойденного мастера кровного Творения и двоюродную сестру Руслана Горюнова – патриарха Дома Даждьбог. 14 Зофья Дорогая Зофья, мне уже намного лучше. Единственное, что у меня болит – так это сердце, потому что тебя нет рядом. Ты так усердно работаешь, сестренка. Признаюсь, это меня пугает. Дядя рассказал мне, что ты передаешь весь свой заработок на мое лечение, и мне так стыдно. Тебе нет и двадцати. Кто-то должен присматривать за тобой, Зося, и я займусь этим, как только поправлюсь. Хела ЗОФЬЯ ПЕРЕЧИТАЛА ПИСЬМО. Верный своему слову, Северин позаботился о том, чтобы она получила сообщение Хелы. Обычно почту не доставляли так быстро, но в России было много порталов, а Польша находилась не так уж далеко. Зофья все время возвращалась к одной фразе: кто-то должен за тобой присматривать. Это никак не давало ей покоя. Возможно, когда-то она нуждалась в том, чтобы родители подсказывали ей, что делать, объясняя разницу между тем, что люди говорят, и как они поступают. И да, она нуждалась в помощи Хелы, чтобы справиться с их смертью. Но Париж изменил ее. У нее была своя работа, свой распорядок дня в лаборатории, и все шло как по маслу, пока Тристан не умер, а Хела не заболела. Ее мир снова стал опасным и незнакомым, и когда она была вынуждена справляться с ним в одиночку, ее охватывала паника… но это вовсе не означало, что она нуждается в чьем-то присмотре. Или нет? – Зофья? Зофья подняла голову. Перед ней стояла Лайла, закутанная в пушистую белую шубу. На ее шее блестело незнакомое Зофье бриллиантовое колье.