Может, остаток ночи провести в мотеле? Ну уж нет. До города полтора часа. И потом — для чего облегчать им задачу? Остаток пути он несся по правому ряду, выдавая пятьдесят пять миль в час. Оставив машину на стоянке, поймал такси и был дома в час тридцать. Красная лампочка сбоку от кровати сообщала, что ему оставлено одно сообщение на автоответчике. Он не удивился, услышав голос Переса. — Эй, Логан? Ну что ты со мной вытворяешь, старик? Дай о себе знать, как только вернешься. Немедленно. Не важно когда. Скинув туфли, Логан упал на кровать. Интересно, который час теперь в Италии? Но, прежде чем успел вычислить, уже спал. В этот самый момент Сеф Шейн, наоборот, пребывал в сильном возбуждении. Глаза его бегали от одной истории болезни к другой. На каждой аккуратно наклеен ярлычок и черным написано: Роум, Кобер, Уильямс, Дитц. Он снова вчитался в результат вскрытия Дитц, почти идентичный Уильямс и Роум: «Скоротечный печеночный некроз… плевральное излияние… перикардиальная тампонада…» Каждая из этих женщин умерла внезапно, за несколько часов перейдя от сравнительно нормального состояния к полной физиологической декомпенсации. Их печень вдруг прекратила работу, легкие перестали функционировать, сердце ослабело до безнадежности. А что с Кобер? У нее была позитивная реакция, как и у других? Но почему в ее случае не пошел такой разрушительный процесс? Он улыбнулся про себя. Очень плохо, что она не умерла. Тогда бы у него был отчет о вскрытии и он мог бы сравнить. Шейн внимательно изучил все истории болезни. Все похожи. Кобер не пропустила ни одного вливания. У него было над чем поразмышлять, если бы она пропустила. И доза у нее не была меньшей: как и остальные, она получила полный курс соединения Q. Два грамма каждые две недели в течение четырех месяцев. Лениво он листал историю болезни Кобер. Потом в третий раз вытащил снимок. Подержал на свету. Восемь снимков пациентки. Гомогенная печень занимала почти целиком один снимок. На следующем он увидел верхний полюс левой почки, ворота почки, выемку, куда входили и откуда выходили кровеносные сосуды. Потом… минуточку. А это что? А где же верхний полюс правой почки? Быстро Шейн вернулся к заметкам, сделанным после первого обследования. Вот оно, подтверждение. У этой женщины только одна почка. Шейн отложил историю болезни и откинулся на спинку кресла. На первый взгляд — ничего особенного. На самом деле — как раз наоборот. Как и многие лекарства, соединение Q очищалось почками. Поскольку одной не было, значит, Кобер получила больше лекарства, чем другие. А не меньше. И, если бы оно оказалось таким токсичным, как они решили, она умерла бы раньше других. Он закинул руки за голову и закрыл глаза. Начиналось самое интересное. Он еще не мог сформулировать ответ, но близко подходил к этому. * * * Логан проснулся, как от толчка. Телефон прозвенел у самого уха. В темноте он нащупал трубку. — Боже мой, Рубен, дай же поспать. Который час? Но на другом конце провода стояла тишина. — Рубен? И он услышал, как кто-то повесил трубку. Сон ушел. Он набрал номер Переса и разбудил друга. — Дэн? — прохрипел тот сонным голосом. — Ты вернулся? — Очень поздно. — А чего ты только сейчас звонишь? — Рубен, слушай, творится что-то странное. — Неожиданно пришла мысль: а если телефон прослушивается? — Подожди, сиди на месте. — А куда я денусь? Логан швырнул трубку, побросал веши в дорожную сумку и выскочил за дверь. — Рубен? — повторил он через десять минут из телефона — автомата. — Логан, ты отравляешь мне жизнь. — Сиди дома, я еду. Он вскочил в отходящий поезд и поехал через Канал-стрит вместе с первыми утренними пассажирами, отгородившись от них газетой «Нью-Йорк таймс». Поездка до 201-й улицы заняла у него не меньше получаса. Еще не было семи, когда он нажал на кнопку звонка в доме Переса и снова разбудил его. — Слушай, Рубен, мне, конечно, жаль, — он глядел на друга, стоя в маленькой гостиной, — я знаю, какой это напряг для тебя. В дальнем углу скреблись крысы в клетках. Недельные опухоли были видны даже с того места, где стоял Логан. Через несколько дней они должны ввести им лекарство. Перес в банном халате сидел в кресле и смешно тер глаза ладонями. — Ну, что теперь? Коротко Логан рассказал ему, что было в Вашингтоне. Рубена беспокоил резкий эмоциональный спад Логана, происшедший буквально за два дня. — Слушай, Дэн, — сказал он мягко, когда тот закончил, — я просто хочу, чтобы ты подумал, что такое ты говоришь. Ты только вдумайся. — Он помолчал, подыскивая слова. — Смотри, я тебя выслушал. То, что тебе наплела подружка Рестона, тебя испугало. Но вспомни, в каком она состоянии. Парень, которого она любила, покончил с собой. Логан затряс головой. — Нет-нет, ты не знаешь этих людей, Рубен. — Так это же, черт побери, Американский институт рака, Дэн! Они ничего такого не делают. — Он умоляюще протянул ему руку. — Неужели ты не понимаешь, что натворил? Ты избил Сефа Шейна! — Потому что он часть их. И такая же змея, как и все они. Парень явно нуждался в помощи, лучше всего психотерапевта. — Слушай… — Рубен со вздохом поднялся, — мне надо собираться на работу. И, кстати, тебе тоже. — Не думаю, Рубен. Сегодня нет. — Бог ты мой, Логан! Тебе же нужна эта работа! Даже у Северсона может лопнуть терпение. Но Логан сидел как пришитый. — Ты не против, если я останусь у тебя? Ну просто на несколько дней? Перес исчез в спальне и вернулся с ключами. Бросил их Логану. — Твое дело. А шмотки? Логан кивнул в сторону дорожной сумки. — Я спешил, но прихватил кое-что. — Старик, у тебя нет других друзей? — Рубен устало покачал головой. — Давай ключи от твоего дома. Я заскочу после работы, возьму все необходимое. * * * Прошло полчаса, как ушел Перес, и Логан решился. Пошарив в кармане пиджака, он не нашел листка бумаги со своими вчерашними записями. Но здесь есть телефонная книга. Форсшайм Г., 802, Запад, 190-я улица. Отсюда одиннадцать кварталов. Логан принял душ, переоделся в джинсы и рубашку с короткими рукавами и решил пешком спуститься вниз по Бродвею, затем подняться по пологому склону. Он увидел здание в двенадцать этажей, напротив старый дом. Имена на пластинке у входа отражали, как менялось лицо микрорайона. Почти поровну немецких евреев и испанцев и лишь пара русских. Форсшайм, квартира 3С. Он нажал на кнопку звонка, подождал. — Да? — Мисс Форсшайм? — Да. И что дальше?